Приплывший дым заставил его закашлять. Трещало пламя и Кикаха ощущал некоторый жар на подошвах. Понимание того, то он может заживо сгореть, бросило его в жар и лихорадку движений. Результатом было то, что голова у него заболела еще сильней и он оказался абсолютно неспособен выбраться из-под дерева.
Он подумал об остальных. Что случилось с Ананой? Почему ее здесь нет и она не старается освободить его? А человек, который срезал дерево? Не подбирается ли он оставаясь незамеченным, попал он в него или нет? И еще был человек в черном, которого сшибла с ног его стрела, и еще человек на другой стороне поляны, который поджег волка и ускорил действие.
Если Анана немедленно что-нибудь не сделает, то столь же успешно может о нем забыть. Дым становился гуще, и ступням его и нижней части ног становилось все неуютнее. Вопрос будет стоять так: задохнется ли он от дыма или сперва сгорит? Может быть это конец? Конец приходит всем, даже тем Господам, что прожили пятнадцать тысяч лет. Но если уж придется Кикахе умереть, то пусть это случится в его любимом, усыновившем его мире.
Затем он отбросил эти мысли. Он еще не умер и не собирался прекращать борьбы. Каким-то способом он скинет с груди это мерзкое дерево и уползет туда, куда огонь не сможет добраться и где он будет скрыт от своих врагов. Но где же Анана?
Голос заставил его вздрогнуть. Он прозвучал в футе от Кикахи. Он повернул голову и увидел лицо Рыжего Орка.
— Так, значит лис попал в свою собственную западню? — произнес Рыжий Орк по-английски.
— Конечно же, ты все так и спланировал, — отозвался Кикаха.
Господы всегда были жестоки и этот захочет, чтобы он умер медленно, чтобы он полностью изведал вкус поражения. Ни один Господь не убивал врага быстро, если мог этого не делать.
Он должен как можно дольше поддерживать разговор с Рыжим Орком. Если Анана пытается приблизиться, то он ей поможет, отвлекая Рыжего Орка.
Господь хотел поболтать, поиздеваться над своей жертвой, но бдительности не ослаблял. Лежа рядом с Кикахой, он держал лучемет наготове и посматривал в разные стороны так нервно, будто был птицей.
— Значит ты победил? — спросил Кикаха, хотя и не верил, что Рыжий Орк победил, и не подумал бы об этом до самой своей смерти.
— Тебя да, — ответил Рыжий Орк, — другие еще нет. Но одолею и их.
— Значит Уртона все еще там, — заключил Кикаха. — Скажи мне, кто же расставил эту ловушку? Ты или Уртона?
Рыжий Орк перестал улыбаться:
— Я не уверен. Ловушка могла быть настолько хитро устроена, что меня привели к мысли, будто расставил ее я. А потом опять, наверное, все-таки я. Какое это имеет значение? Мы все оказались приведенными сюда по той или иной причине, но это последнее поле боя. И это был хороший бой, поскольку мы сражались не посредством своих подчиненных лаблаббиев. Мы сражались, как нам и подобает. Ты — единственный землянин, принимавший участие в этом сражении, и теперь я убежден, что ты и вправду можешь быть наполовину Господом. Ты бесспорно обладаешь некоторым семейным сходством с нами. Твоим отцом мог быть и я. Или Уртона. Или Уризен. Или даже этот темноволосый Джадавин. В конце концов, гены для создания рыжих волос у него были. — Рыжий Орк помолчал потом добавил: — И возможно, что твоей матерью могла быть и Анана. В этом случае ты можешь быть чистокровным Господом. Такое объяснило бы твои необыкновенные способности и изумительные успехи.
Густой клуб дыма прошелся над Кикахой, вызвав новый приступ кашля. Рыжий Орк выглядел встревоженным и чуть отодвинулся, повернувшись спиной к Кикахе, все еще приходившего в себя после приступа кашля. С его ногами что-то произошло. Они перестали ощущать жар. Впечатление было такое, будто на них навалили груду земли.
— Не знаю к чему ты клонишь, Орк, — сказал Кикаха, — но Анана не могла быть моей матерью. Во всяком случае я знаю, кто были мои родители. Они были фермерами в штате Индиана, происходили из старого американского рода, включая самую старую из прибывших на «Менфлауэр», а еще из шотландских, норвежских и ирландских эмигрантов. Я родился в очень маленькой деревушке севернее Терре-Хота и нет никакой тайны…
Он вдруг осекся, так как тайна все-таки была. Его родители переехали в Индиану из Кентуки перед самым его рождением, и он вдруг вспомнил дядю Роберта, навещавшего их время от времени. А потом, когда Кикаха записался добровольцем в армейскую кавалерию, возникли затруднения со свидетельством о рождении. А когда после войны он вернулся в Индиану, неизвестный благодетель оставил ему десять тысяч долларов. Это должно было помочь ему закончить колледж и были смутные намеки на поступление новых сумм.
— Нет никакой тайны? — переспросил Рыжий Орк. — Я знаю о тебе больше, чем тебе могло присниться. Когда я выяснил твое настоящее имя — Пол Янус Финнеган, я кое-что вспомнил и проверил то что вспомнил. И поэтому…
Кикаха снова закашлялся, Орк замолчал. Через секунду из дыма возникла фигура, выскочившая с другой стороны дерева, где, по его мнению, не могло быть ничего живого. Она нырнула сквозь облако дыма и растянулась на Рыжем Орке, так что тот упал на спину и выронил лучемет.
Он удивления и шока Орк заорал благам матом и попытался покатиться за лучеметом, но нападавший скомандовал приглушенным голосом:
— Ни с места! Или разрежу надвое!
Кикаха выгнул шею как можно дальше назад. Голос он, конечно же, узнал, но все еще не мог в это поверить. Затем он сообразил, что это Анана навалила земли на его ноги или накрыла их чем-то.
Тут она повернулась к нему, все еще держа Рыжего Орка под прицелом лучемета. Нос и рот у нее были обвязаны какой-то тряпкой, смоченной какой-то жидкостью, как подозревал Кикаха, скорее всего мочой. Анана всегда отличалась быстрой способностью адаптироваться, используя то, что оказывалось под рукой.
Жестом она приказала Орку отодвинуться от своего лучемета. Он отполз назад на руках и ягодицах, злобно глядя на нее. Анана шагнула вперед, отшвырнула прочь свой лучемет, одновременно успев схватить другой рукой лучемет Орка. Затем снова направив на него лучемет, она сдернула с лица тряпку и, слегка улыбнувшись, поблагодарила:
— Спасибо за лучемет, дядя. У моего кончился заряд.
Вид у Орка был такой, будто его шарахнули пыльным мешком.
— Ладно, дядя, — нагнувшись скомандовала Анана, — стаскивай с него это дерево. И быстро!
— Я не могу поднять его, — огрызнулся Орк. — Даже если я сломаю спину, пока буду это делать, то все равно, не смогу поднять его!
— Попытайся, — посоветовала она.
На лице Орка появилось выражение упрямства:
— А зачем мне это утруждаться? Ты все равно убьешь меня. Так сделай это сразу.
— Я спалю тебе ноги и выжгу глаза, — пообещала она, — я брошу тебя здесь слепого и безногого, если ты не вытащишь его из-под дерева.
— Брось, Анана, — вмешался Кикаха, — я знаю, что ты хочешь заставить его страдать, но не за мой счет. Срежь лучеметом ветки, что меня прижимают, чтобы ему не пришлось поднимать такой тяжелый груз. Не играй в ковбоев! Там, знаешь ли, еще двое.
Анана отошла и приказала:
— Посторонись, дядя! — и провела лучом. Огромная ветвь на груди Кикахи была разрезана пополам. Что она сделала с тем, что было у него на ногах, он не видел. Без всяких усилий Орк поднял ствол и выволок Кикаху из дыма. Он взял Кикаху на руки и отнес в лес, где трава росла пореже и покороче.
Повинуясь ее приказу, он мягко опустил Кикаху на землю, а потом заложил руки за голову.
— Неизвестный нам, на валуне, — сообщила Анана. — Он поднялся и, пошатываясь скрылся, после того как я заполучила его лучемет. Он убежал в ту сторону, спасаясь от меня и от огня. Я его не убила, хотя, возможно, и следовало. Но мне было очень любопытно узнать, кто он такой, и я подумала, что позже смогу его допросить.
Это любопытство не одного Господа заставило потерять свое преимущество, подумал Кикаха. Но воздержался от комментариев, поскольку дело было сделано и, кроме того, он понимал, что это любопытство. Ой сам в достаточной мере испытывал его, чтобы симпатизировать этому любопытству.
— Ты знаешь, где Уртона? — спросил он, сопя, чихая и ощущая такую боль в груди, словно там за последние несколько минут вырос рак. Ноги у него онемели, но жизнь постепенно возвращалась в них. А с жизнью приходила и боль.
— Толку от меня будет мало, Анана, — произнес он. — У меня внутренние повреждения. Я помогу все, что будет в моих силах, но остальное будет зависеть от счастья и от тебя.
— Я не знаю, где Уртона, — ответила Анана, — кроме того, что он тут. Я уверена, что это он поджег волка и подстроил все это для вас. Даже великий Рыжий Орк, Господь двух Земель попался на эту удочку.
— Я знал, что это ловушка, — огрызнулся Рыжий Орк, — но все равно бросился в нее. Я думал, что наверняка я… я…
— Да, дядя, будь я на твоем месте, я бы не похвалялась, — съехидничала она. — Единственный вопрос, во всяком случае большой вопрос, как нам от этого уйти.
— Рог, — произнес Кикаха. С большим трудом, несмотря на скачущую у него в груди драконью лапу, он сел. Под деревья вплыл дым и вновь заставил его закашлять. Боль стала еще сильнее.
— О! — огорчалась Анана. — О нем я и забыла.
— Придется его достать. Он должен быть там, под деревом. И откроем врата в валуне. Если дело пойдет к худшему, то мы пройдем через них.
— Но во второй комнате после них ловушка, — напомнила она. — Я не говорила тебе, что для прохода туда мне нужен дезактиватор.
— Мы можем выйти позже, — возразил он. — Уртона не сможет последовать за нами и не будет здесь болтаться, так как подумает, что мы определенно сбежали на другую планету.
Он оборвал речь, так как усилия, которых стоил ему такой разговор, причинили ему сильную боль.
По приказу Ананы Рыжий Орк помог ему встать. Он проделал это так грубо, что Кикаха поневоле тихо вскрикнул. Анана прожгла Орка взглядом и процедила:
— Дядя, будь поаккуратней, а то я убью тебя прямо сейчас.