ла пораженной. Ей впервые довелось повстречать вторые врата сразу же за первыми.
Легкие Кикахи в то же самое мгновение заполнил свежий воздух.
— Ах! Боже мой, до чего хорошо! — простонал Кикаха.
— Меньше секунды в одном мире — и сразу в другой, — удивилась Анана.
Теперь они находились в громадном помещении, потолок которого располагался по меньшей мере в сотне футов над ними, а стены покрывали изображения каких-то невиданных существ. Глаза слепил яркий свет. Внезапно оно сменилось песчаной равниной, простиравшейся до самого горизонта, куда более далекого, чем на Земле. В лиловых небесах сияло оранжевое солнце. Воздух казался тяжелым, и Кикаха почувствовал, как неожиданно резко возросла гравитация.
Но не успел он промолвить и слова, как они с Ананой оказались на вершине пика — площадка была такой маленькой, что им пришлось прижаться друг к другу, чтобы не упасть. Насколько хватало глаз, вокруг них повсюду вздымались горы. Солнце медленно скрывалось за пиками, а небо было зеленовато-голубым. Дул сильный и холодный ветер. Кикаха решил, что температура здесь явно ниже нуля.
Ничего похожего на врата поблизости не было.
Еще через несколько секунд спутники очутились на песчаном берегу какого-то тропического острова, (не исключено, что на Земле). Легкий бриз раскачивал ветви пальм. Желтое солнце у них за спиной стояло близко к зениту.
— По-моему, мы угодили в резонансную цепь из врат, — сказал Кикаха.
Но шли часы, а пейзаж оставался прежним. Устав ожидать, когда же что-нибудь случится, Кикаха с Ананой побрели по пляжу и спустя некоторое время оказались на прежнем месте.
— Мы на острове — вернее, на островке, — подытожил Кикаха, — окружностью около полумили. И что дальше?
На горизонте не виднелось ни пятнышка. Там мог находиться материк или другой остров, или же море продолжало нести свои волны тысячи миль, прежде чем те разбивались о какой-то берег. Кикаха обследовал деревья, которые на первый взгляд казались пальмами. Но на них росли плоды, похожие на гигантские гроздья винограда. Что ж, если он не ядовитый, то голодная смерть им в ближайшем будущем не грозит — хотелось бы верить! Деревья можно срубить лучеметом и сделать из них плот. Вот только бревна связать будет нечем, никаких лиан тут не росло.
Владыка, организовавший здесь остановку, выбрал для своих жертв смерть от голода.
Кикаха еще раз обошел остров вдоль берега, постоянно трубя в рог, потом стал сужать круги, так что в поле действия рога попал каждый дюйм островка. Здесь не было ни трещин, ни неактивированных врат. А то, что Рог не смог активировать врата, через которые Кикаха с Ананой сюда попали, означало лишь одно: эти врата были односторонними, с «замком» — дезактивирующим устройством. Мало у кого из Владык было в распоряжении это древнее устройство, требовавшее к тому же большого количество энергии.
— Со временем «замок» исчезнет сам по себе, — сказала Анана, — Но мы, полагаю, умрем гораздо раньше, если не сумеем выбраться отсюда.
Кикаха срезал лучеметом с ветки гроздь плодов величиной с бейсбольный мяч. От удара о землю некоторые плоды разбились. Хотя Кикаха и стоял футах в сорока от них, запах тут же защекотал ему ноздри.
— Фу-у! Но вонь еще не значит, что они несъедобные.
Но, тем не менее, ни Кикаха, ни Анана не притронулись к плодам. Когда голод станет совсем нестерпимым, можно будет попробовать — а пока они решили обойтись съестными припасами из своих рюкзаков.
Вечером третьего дня они легли на пляже спать в том же месте, откуда явились в эту вселенную. Если врата опять вдруг активируются, лучше оказаться в сфере их действия.
— Этот Владыка не просто заточил нас на этом островке, — вздыхал, ворочаясь, Кикаха. — Он еще и упрятал нас в своего рода камеру. Как мне надоело мыкаться по тюрьмам!
— Спи давай, — отозвалась Анана.
Внезапно в глаза им ударил яркий солнечный свет, и Кикаха воскликнул:
— Ну, наконец-то!
Они с Ананой вскочили со своих песчаных постелей, и едва успели схватить рюкзаки и оружие, как уже стояли на узком карнизе, глядя в бездонную пропасть. Потом с калейдоскопической быстротой друг друга сменили пещера, крошечный утес, возвышавшийся на несколько футов над морем, какая то комната... Кикаха попытался дунуть в рог и активировать врата, которые разорвали бы цепь, но не успел. Равно как и на следующих двенадцати остановках, которые они пролетели со свистом.
Нравилось им это или нет — кому такое понравится? — но они попали в головокружительный замкнутый круг. А затем, когда они вновь оказались в помещении на вершине башни в заброшенном городе, Кикахе удалось-таки протрубить все семь нот. И врата перенесли их в самое изумительное и неожиданное место из всех, где им довелось побывать.
— Думаю, мы разорвали цепь! — промолвил Кикаха. — Ты когда-нибудь слышала о подобном месте?
Анана ошеломленно покачала головой. А произвести впечатление на женщину, прожившую столько тысяч лет, было отнюдь не легко.
3
Чешуйчатый человек был главным экспонатом в центре огромного зала. Была ли то мумия, или чешуйчатый находился в анабиозе, ему явно было не меньше сотни-другой тысячелетий. Двое непрошеных гостей, вторгшихся в эту переливающуюся всеми цветами радуги, резонирующую при каждом звуке усыпальницу, никак не могли точно определить ее возраст. Они просто чувствовали, что гробница была построена, когда их даже очень далеких предков еще не было на свете.
— Ты когда-нибудь слышала о нем? — прошептал Кикаха. Затем, осознав, что говорить шепотом не обязательно, громко добавил: — У меня такое ощущение, будто мы первыми проникли сюда с тех пор, как это... это существо погребли здесь.
— Я не так уж уверена, что оно на самом деле погребено. Мне ничего не известно об этом месте, впрочем, так же как и об этом существе. Но... — Анана помолчала, а затем продолжила: — Среди моего народа ходили рассказы о тех, кто нас создал. Мы не знаем, являлись ли эти предания частью доисторической тоанской культуры или более поздним вымыслом. Но большинство тоанов настаивает, что мы произошли естественным образом, что никто нас не создавал. Вот мои предки действительно создали леблаббиев, людей твоего типа. Они, а также многие другие формы жизни, появились на свет в биолабораториях моих предков, дабы заселить искусственные карманные вселенные. Но чтобы и мы, тоаны, могли быть чьим-то творением...
Однако предания описывали токина как неких тварей, похожих на это существо. Но токина принадлежали к иному, отличному от нас виду. Мы якобы вторглись в их вселенную и уничтожили всех, кроме одного. Не знаю. Легенды о них ходили противоречивые.
Посреди зала находилась невысокая, массивная колонна, а на ней стоял большой, прозрачный, ярко освещенный куб. Обнаженное существо с открытыми и мертвыми на вид глазами плавало в кубе.
— В одной из самых древних легенд говорится, что единственный уцелевший токина где-то спрятался. Он уснул глубоким сном и пробудится лишь тогда, когда мирам будет грозить гибель.
— Интересно, а почему его должна волновать судьба миров?
— Я просто рассказываю тебе легенду, — Анана пожала плечами. — Но как ты объяснишь существование такого, как он? Или этого места? В легенде сообщалось также о том, что токина наблюдает за миром. Взгляни-ка на все эти изображения на стене. Некоторые из них выглядят вполне современными.
— Да как он может наблюдать за мирами? Он же без сознания — или умер, насколько мы можем судить.
— Откуда я знаю?
Кикаха озирался, разглядывая гробницу, которая превосходила размерами ангар для цеппелинов. Заполнявший ее свет из какого-то невидимого источника, отражаясь от ярко-голубого потолка, слепил глаза. Но, несмотря на это, Кикаха сумел-таки, прищурившись, разглядеть, что по изогнутому потолку тянулись тысячи перемещающихся очертаний. Большинство из них напоминали буквы странного алфавита или математические формулы. Порою мелькали какие-то картины, словно созданные воображением безумца. Но такое восприятие скорей всего объяснялось его собственной установкой.
По окружающей стене стремительно неслись горизонтальные ленты быстро меняющихся цветов и оттенков, а между ними мерцали тысячи трехмерных изображений. Они вспыхивали и тут же сменялись другими. Кикаха обошел гробницу кругом, разглядывая сцены, появлявшиеся на уровне глаз. Некоторые изображали пейзажи и людей разных миров, где ему довелось побывать. На одной из голограмм был вид Манхэттена с высоты птичьего полета. Только в нижней его части возвышались два небоскреба-близнеца, значительно превосходившие Эмпайр Стейт Билдинг.
Изображения появлялись и исчезали очень быстро, почти мгновенно. Через несколько минут у Кикахи разболелись глаза. Он закрыл их на миг, а когда открыл, то перевел взгляд на «главный экспонат выставки». Существо в кубе явно принадлежало к мужскому полу. Яйца его покрывала голубая хрящевая оболочка, с дырочками для вентиляции по всей поверхности, а пенис представлял собой толстый цилиндр без всякой головки, или крайней плоти, но с тонкими и туго скрученными щупальцами по бокам.
Анана хмыкнула, а затем задумчиво протянула:
— Интересно...
— Что? — взглянул на нее Кикаха.
— Его подружка наверняка получала дополнительное удовольствия от секса. Конечно, эти щупальца могли выполнять чисто репродуктивную функцию, но могли и доставлять женщине какое-то особое наслаждение, какого я даже вообразить не могу...
— И не пытайся, — «утешил» он ее.
— Кто знает... Неожиданное случается ничуть не реже ожидаемого. Когда я рядом с тобой, дело обстоит именно так.
Ростом существо было около семи футов. Его тело, а также четырехпалые ноги и пятипалые руки очень напоминали человеческие. Но эти массивные мускулы больше подошли бы горилле, а кожа с чешуйками зеленого, красного, черного, голубого, оранжевого, лилового, лимонно-желтого и розового цвета — рептилии.
Зубчатый, точно у динозавра, позвоночник изгибался вверху, так что очень толстая шея склонялась вперед. Лицо покрывали семь зеленоватых пластинок, то ли костяных, то ли хрящевых. Расположение темно-зеленых глаз существа говорило о стереоскопическом зрении, хотя они были расставлены намного шире, чем у людей. Костяная пластинка прямо под челюстью создавала впечатление отсутствия подбородка. Из приоткрытого безгубого, как у ящерицы, рта свешивался язык, похожий на розового червя. Нос и остальная часть лица образовывали пологий изгиб. А с середины головы до самой массивной шеи ее покрывали красноватые вайи, короткие и плоские. Если под этим ковриком тоже скрывались костяные пластинки, то разглядеть их не удавалось. Крохотные уши походили на человеческие, однако располагались гораздо ближе к затылку.