[53].
Нельзя не согласиться с Носовым, что в современной психологической науке произошел качественный скачок: от идеи моноонтологичности (унификации типов знаний) она перешла к признанию идеи полионтологичности (множественности и разнородности знаний). Идея полионтологичности, по Носову, исходит из того, что существует много несводимых друг к другу, т. е. онтологически самостоятельных, реальностей, например бодрствование и сон. Такой подход совершенно необходим для объяснения особых состояний некрофильских убийц и наличия сопровождающих эти состояния иных явлений. Используя некоторые категории виртуалистики, я буду ориентироваться, в частности, на то, что: а) виртуальная реальность — это психологический феномен образования в психике человека некоторых пространственно-временных образов вне зависимости от породивших их причин: б) виртуальные ощущения есть самообраз, возникший от образа: в) связи внешнего мира и виртуальной реальности весьма сложны и многократно опосредованы. Как будет видно из дальнейшего анализа, понимание особых состояний некрофильских множественных убийц невозможно без опоры на приведенные положения.
Кроме того, необходимо учитывать следующие свойства виртуальной реальности, выделенные Носовым:
• продолжительность — виртуальная реальность продуцируется активностью какой-либо другой реальности, внешней по отношению к ней. В этом смысле се называют искусственной, сотворенной, порожденной. Психологические виртуальные реальности порождаются психикой человека:
• актуальность — виртуальная реальность существует актуально, только «здесь и теперь», только пока активна порождающая реальность;
• автономность — в виртуальной реальности свои время, пространство и законы существования. В виртуальной реальности для человека, в ней находящегося, нет внеположного прошлого и будущего;
• интерактивность — виртуальная реальность может взаимодействовать со всеми другими реальностями, в том числе и с порождающей, как онтологически независимая от них.
Порождающая реальность называется константной; виртуальная реальность может породить виртуальную реальность следующего уровня, став относительно нее константной реальностью, и так, в принципе, до бесконечности[54].
Примерно также понимают и оценивают виртуальную реальность и другие исследователи. Например, как отмечал Л. П. Гримак, «виртуальный мир всегда является определенной частью естественно воспринимаемой психической реальности. Обычным и привычным для человека миром виртуальной реальности были иллюзорные образы, возникающие в сновидениях, призванные продуцировать полезный психофизиологический эффект — настраивать функциональные системы организма после пробуждения»[55].
Хотелось бы отметить, что методологию и категории виртуалистики можно использовать не только для объяснения множественных убийств, но и других преступлений, требующих сильного эмоционального напряжения, при совершении которых можно наблюдать особые состояния виновных.
Я полагаю, что виртуальные состояния преступников не тождественны дереализации, которая возникает иногда при депрессиях, характеризуется тягостным переживанием утраты реальности, связи с окружающим миром и часто сочетается с деперсонализацией (деперсонализационно-дереализационный синдром). У субъекта, переходящего в другое измерение (или другое состояние), обычно не бывает никаких тягостных переживаний, поскольку, как следует из моих конкретных наблюдении, у него нет таких переживаний. Во многих случаях без усилий с его стороны он переносится в другую плоскость и не всегда способен вразумительно объяснении, благодаря чему произошел подобный переход и каковы были его переживания в момент перехода и после. Более того, что очень важно заметить, человек иногда вообще не осознает, что был выход, казалось бы, из навечно заданной сферы бытия. Это может свидетельствовать о том, что он не привык к виртуальному состоянию, очень слабо или вообще не распознает его, не ощущает изменений своего личностного статуса. Тем не менее, как я пытался показать выше, некоторые пояснения относительно своего состояния и связанных с ним переживаний отдельные лица все-таки смогли дать.
Как показали результаты обследования некрофильских множественных убийц, их виртуальные состояния (они были не у каждого преступника) заключались не просто и не только в уходе от актуальной реальности, но и в перемещении в иную плоскость. В последней они ощущали себя иначе, чем обычно, но как именно, не могли пояснить. Жертвы тоже принимали иной облик, чем были в действительности или какими они представали до конфликта; нередко им приписывались качества, которыми обладал сам преступник, но ощущал их неприемлемыми для себя, а поэтому переносил на других.
Более ярко создание виртуальной реальности наблюдается среди лиц с пограничными психическими расстройствами и особенно у душевно больных. Так, Джумагалиев, признанный невменяемым, убивал женщин и частично съедал их. Женщин выбирал произвольно, но всех считал развратными; после ряда совершенных им убийств почувствовал, что мир изменился к лучшему, очистился и к нему, Джумагалиеву, люди стали испытывать благодарность. Все это обоснованно можно представить себе в качестве бреда психически больного — это так и есть, но ведь и бред представляет собой частный случай производства виртуальной продукции. Бред-виртуал имеет стимулирующее значение: тот же Джумагалиев, для того чтобы мир стал еще лучше, продолжал убивать.
Принадлежат ли психические состояния некрофильских убийц к числу известных, но необычных состояний сознания, например среди шаманов? О последних С. Гроф пишет, что карьера многих шаманов начиналась с драматических эпизодов измененного состояния сознания, которые традиционная западная психиатрия считает проявлением серьезных психических заболеваний. К таким эпизодам относятся видения, путешествия в потусторонний мир, нападения демонов, нечеловеческие мучения и тяжелые испытания, за этим последовательно наступает умирание и вторичное рождение, причем все события происходят на небесах. В таком состоянии будущий шаман может испытывать широкий спектр экстремальных эмоций и вести себя самым странным образом[56]. Некоторые из подобных переживаний некрофильские убийцы испытывают: путешествия в потусторонний мир, нападения демонов (которых они называют «Сатаной», «Оно» и др.), тяжелые мучения, как, впрочем, и многие из тех, у кого имеются расстройства психической деятельности.
Однако интересующие нас лица не переживают умирания, напротив, они заставляют умирать других, причем в силу полного отсутствия эмпатии совсем не сопереживают убиваемому или убиваемым. Но нельзя забывать, что многие такие убийцы во время совершения самого преступления часто впадают в экстатическое состояние, сродни шаманскому, а вслед за этим испытывают приятное расслабление и разрядку, что, тем не менее, нельзя полностью отождествлять с новым рождением, хотя нечто неуловимо общее здесь можно констатировать. Так, в качестве очень осторожной гипотезы можно допустить, что, наблюдая смерть другого, некрофильский убийца психологически умирает сам, а потом воскрешает. Особенно это заметно в случае экстатического убийства: проявление экстаза вызывает не только мощное спонтанное освобождение физической энергии в теле, как полагает Дж. Корнфильд, но и очень большое расходование физических и психических сил, что вызывает значительное и резкое ослабление всего организма убийцы. Именно поэтому они после такого поступка обычно подолгу спят.
Экстатическое состояние представляет собой нечто среднее между бодрствованием и сном с явным помрачением сознания и потерей четкости ощущения реальности. Вывод о таком состоянии я сделал, выслушав и оценив подробный рассказ о содеянном Фукалова. Во время совершения убийств он был практически трезв, однако не смог вспомнить некоторые из очень важных обстоятельств, отдельные из совершенных им убийств. Он никак не смог объяснить, почему он убил столько людей, не имевших никакого отношения к конфликту.
До экстатического состояния можно довести себя разными путями, например длительным постом, однако в моей практике не было ни одного случая, чтобы некрофильский преступник вызвал в себе экстаз специально для того, чтобы совершить убийство. Это, конечно, не исключает того, что подобное возможно в качестве психологической предпосылки некрофильского убийства. Вероятно, уход в экстатическое измерение является одним из субактивных бессознательных смыслов совершения некрофильских убийств. Наличие экстатических состояний вовсе не означает отрицания того, что особые состояния некрофильских убийц представляют собой виртуальные реальности с их порожденностью, актуальностью, автономностью и интерактивностью. В этой связи интересно отмстить, что экстатические состояния могут быть различного уровня, каждый из которых способен порождать виртуальную реальность, выступая в этом случае в качестве константны.
Экстатические состояния неоднократно привлекали к себе внимание юристов, криминологов и психологов, причем такие состояния иногда описывались как аффективные. Чаше всего аффектами называли особые эмоциональные переживания, внезапно возникшее сильное душевное волнение. Известный правовед Т. Г. Шавгулидзе писал, что они возникают при наличии особо интенсивного чувства и являются критической точкой переживания. Д. Н. Узнадзе отмечал, что сильное впечатление вызывает бурную реакцию, которая благодаря высокой интенсивности овладевает всей душевной жизнью индивида. Актуальное содержание сознательности почти исчезает, иногда субъект даже теряет сознание и появляется какая-то пустота. Вслед за этим вскоре следует бурное течение представлений, которые всецело соответствуют содержанию аффекта: то, что несовместимо с ним, изгоняется из сознания. Пока аффект существует, на течении всех представлений лежит его печать, он господствует над ними