Впервые в «Orphans...» была по имени названа муза Уэйтса — песня «First Kiss», воспоминание о старой любви, заканчивается упоминанием «моей маленькой Кэтлин». Последняя на «Bawlers» — прославленная Синатрой «Young At Heart». Уэйтс просто и трогательно спел эту песню, которую он помнил наверняка еще с юности, когда, стремясь скорее повзрослеть, он на самом деле отчаянно искал себе отца — любого отца.
Особо интригующей стала «Ноте I'll Never Be» — посмертный творческий союз с Джеком Керуаком, положенное Уэйтсом на музыку стихотворение кумира молодости. Ведь именно Керуак отправил Уэйтса «в дорогу», и уэйтсовская версия «На дороге» Керуака казалась вполне подходящим завершением этого огромного, охватывающего всю уэйтсовскую карьеру сборника.
На «Orphans...» вновь появился и один из постоянных партнеров Уэйтса. Виртуоз губной гармошки Чарли Масселуайт начинал еще с Мадди Уотерсом в Мемфисе. Поначалу он плотничал, затем обнаружил, что гнать самогон — дело более прибыльное, хотя заработок менее регулярный. Когда я, наконец, сумел встретиться с ним в 2006 году, Чарли уже прикупил себе оптовый магазинчик в городе Кларксдейл в штате Миссисипи, буквально рядом со знаменитым блюзовым клубом Моргана Фримана «Ground Zero». Чарли в свое время был соседом Тома Уэйтса: «Познакомились мы, когда еще пили, поэтому, когда это произошло, ни один из нас не помнит! Том классный парень... У него в музыке много блюза... Блюз пробирает до костей, в нем вся правда. Блюз слишком крут, он не умрет».
Блюз лишь одна из нитей, которые проходят по всему «Orphans...». Есть тут рок-н-ролл 50-х («Lie То Ме»), госпел («Take Care Of All My Children»), изломанное кантри («Bottom Of The World»), детские песенки («Jayne's Blue Wish»), народная ирландская баллада («Widow's Grove») и даже — удивительно — этакий разухабистый поп. Чуть-чуть воображения — и легко представить себе, что «Long Way Ноте» может стать хитом для очередного охотника за 15 минутами славы в очередной «Фабрике звезд». Есть тут и откровенные странности прямо с планеты под названием Том. Разговорная «Army Ants» надергана отовсюду понемногу («Всемирная книжная энциклопедия... надежные источники... собственный глаз...») и является типичной словесной завесой, которую Уэйтс выпускает, когда ему нужно отбиться от навязчивых вопросов («если на скорпиона вылить хоть каплю спиртного, он мгновенно сходит с ума»).
Однако наибольший восторг вызывают его колючие, рваные баллады. Как бы Том ни старался быть музыкально изобретательным, мало кто ради удовольствия станет слушать уэйтсовские рыкающие проповеди, положенные на монотонный грохот ударных и пронзительные гитарные соло. Именно его умение рассказывать истории, дергать сердечные струны и вышибать слезу сделало его столь популярным. Баллады на «Bawlers» (что немаловажно, самом длинном из трех дисков) вроде «Bend Down The Branches», «World Keeps Turning», «Louise», «If I Have To Go» предоставляют свежий материал для укрепления его репутации. Хриплый прокуренный голос, вкрадчивые интимные интонации — именно здесь Уэйтс в своей стихии: как жонглер-виртуоз он крутит тарелки на кончике шеста, одновременно руководя своей испытанной и закаленной в боях армией музыкантов.
На протяжении всего альбома голос Уэйтса (однажды его сравнили с голосом «бродяги, спорящего с хозяином лавки о цене тарелки супа») достигает новых величественных глубин. «В центре пластинки мой голос, — говорил музыкант Мику Брауну. — Я изо всех сил стараюсь пыхтеть, плакать, шептать, стонать, хрипеть, вопить, пукать, рычать, ныть и соблазнять. С моим голосом я могу звучать как девочка, как пугало, как терменвокс, как клоун, как врач, как убийца...»
На буклете к «Orphans...» Уэйтс красуется в компании своих знаменитых друзей: Кит Ричардс, Джон Ли Хукер, Фред Гуинн, Джон Хэммонд, Николас Кейдж, Роберто Бениньи... Также здесь воспроизведены некоторые захватывающие факты, которыми Уэйтс любит морочить голову незадачливым журналистам: «Королеве Елизавете сильно досаждал ее вечно красный нос. Слуги пудрили его каждые несколько минут, чтобы он сохранял приличный вид». Было там и несколько столь обожаемых им последних слов знаменитых людей, в частности образцово-патриотичное восклицание Уильяма Питта-младшего: «Моя страна! О, как я люблю свою страну!» Хотя некоторые менее сентиментальные историки утверждают, что последними словами молодого премьер-министра было куда более прозаичное: «Я, пожалуй, съел бы еще один пирог с телятиной».
В первую неделю после выхода «Orphans...» оказались на вполне респектабельном 49-м месте в британских чартах, пропустив вперед Beatles, U2, Oasis и — вот черт! — West-Life, но опередив сборник «Greatest Hits» Carpenters, Глорию Эстефан и The Corrs и оказавшись на пять позиций выше, чем «Michael Bolton Swings Sinatra»!
В присущем ему сдержанном стиле журнал «Billboard» писал об альбоме: «Уэйтс невероятно задрал планку, но сумел ее перепрыгнуть... широкий охват, богатый язык, и главное — надежда». Другие рецензии были единодушно восторженные: «поразительная сокровищница песен» («Uncut»); «великолепная работа, в которой можно найти отголоски всех жанров американской музыки, причем некоторые даже не имеют еще названия» («Observer Music Monthly»); «„Orphans..." охватывает всю широту видения Уэйтса — песни поднимают дух, развлекают и совершенно сбивают с толку. Некоторые даже выходят за пределы музыки» («Daily Telegraph»); «Одержанная Томом победа стиля над содержанием — свидетельство скорее его уникального видения, чем художнического эгоизма. Неторопливые мазки, приглушенные темные тона, честный и человечный восторг перед любыми пластами краски на холсте — он Рембрандт современной музыки» («Mojo»).
После того как в последнее время один за другим ушли из жизни Джонни Кэш, Рэй Чарльз и Джеймс Браун, уцелевших героев золотой эры рок-н-ролла осталось совсем немного — Вилли Нельсон, Джерри Ли Льюис, Чак Берри... Внимание неизбежно переключается на их преемников, на тех, кого они вдохновили поднять эстафетную палочку и пронести ее вплоть до своего преклонного возраста. Боб Дилан по-прежнему в поиске, будь то в своем «Never-Ending Tour» (Любящий гастролировать Дилан, в отличие от других известных музыкантов, не дает своим турне названия, вместо этого считая себя в Never-Ending Tour — бесконечном туре.) или в Кернгормсе (Национальный парк в горах Шотландии, где Дилан купил себе дом.). Pink Floyd размышляют, принять ли девятизначные суммы, предложенные им за турне воссоединения после концерта на «Live 8» (Речь идет о первом после 24-летнего перерыва выступлении группы с Роджером Уотерсом на концерте «Live 8» в Гайд-парке в июле 2005 года. Теперь после смерти клавишника Рика Райта и это стало невозможно.). Stones не устают бить мировые рекорды (их тур 2006 года «А Bigger Bang» принес им 558 млн долларов и стал самым успешным туром в истории). Ну и дальше по цепочке доходит очередь и до Тома Уэйтса.
Неутихающий интерес к концертам Уэйтса — свидетельство преданности и верности его публики. Например, в августе 2006 года, когда Уэйтс приехал с концертами в Нэшвилл — он не выступал в Теннесси 30 лет, — билеты на концерт в исторический зал «Ryman Auditorium» были распроданы за совершенно невероятные три минуты. А почему он туда поехал? «Мне нужно было купить в Теннеси фейерверк, а в Кентукки один парень задолжал мне денег», — объяснял Уэйтс. После редкого и встреченного овациями исполнения «Тот Traubert's Blues» последовал бис «Day After Tomorrow»: «один из самых пронзительных и проникновенных номеров, когда-либо звучавших на сцене нэшвиллской матери-церкви» («Ryman Auditorium» — переоборудованное в концертный зал бывшее здание церкви, с 1943 по 1974 год оттуда проводились прямые еженедельные радиотрансляции пользовавшегося огромной популярностью в Америке кантри-шоу «Grand Ole Оргу», отсюда прозвище зала «мать-церковь кантри-музыки».), — писала Лидия Хатчинсон в «Performing Songwriter».
Как старый пес популярной музыки (Аллюзия на «Old Shep», «Старая овчарка», — классическую кантри-песню Реда Фоли, исполнявшуюся в том числе Хэнком Уильямсом и Элвисом Пресли.), Уэйтс, кажется, был на свете всегда — со своим вечно ворчливым, надоедливым, но завораживающим лаем. Он записывает пластинки вот уже более 30 лет, и если справедливо выражение «неделя — долгий срок в политике», то 30 лет в популярной музыке — целая жизнь. Если вспомнить музыкантов, которые были популярны за 30 лет до появления на сцене Тома Уэйтса, то на ум приходят Гленн Миллер, Гарри Джеймс или Томми Дорси.
Уэйтс как будто не замечает меняющейся моды и стилей, он без особых усилий остается интересен всем — без разбора пола и возраста. На самом первом фолк-фестивале в английском городке Лафборо в 2006 году, когда Spiers & Boden (Британский фолк-дуэт.) объявили, что исполнят песню Тома Уэйтса, аудитория дружно вздохнула — скорее нервно, чем восторженно. Однако проникновенная «Innocent When You Dream», в сопровождении скрипки и аккордеона, заставила всех любителей фолка громко подпевать, и я не мог не поразиться, насколько органично песня Уэйтса вписалась в вековую традицию.
Но когда дело доходит до непосредственных контактов с музыкальным бизнесом. Том Уэйтс предпочитает держаться в стороне. Два интервью, приуроченные к выходу «Orphans...», он дал, как и всегда в последнее время, в ресторане «Литтл Амстердам». Уэйтс был, как обычно, занятен («Писать песни — то же самое, что ловить птиц, не убивая их, — в руках остается только пригоршня перьев») и, как всегда, не допускал никаких вмешательств в частную жизнь («Вряд ли это касается кого бы то ни было, кроме меня...»).
Вступив в возраст, когда дети его уже покидают дом, да и внуки не за горами, Уэйтс упорно продолжает настаивать на том, что сам он принадлежит себе и только себе. Оставляя возможность говорить о себе музыке, сам он все дальше и дальше устраняется от света рампы. Много лет назад, проведя с ним целый день, я был очень удивлен, почувствовав его невероятную скромность и даже стеснительность. Мне всегда казалось, что несколько лет на сцене неизбежно повышают уверенность в себе любого человека. Но все многочисленные попытки пробить его защитный панцирь оказываются безуспешными: самого себя Том Уэйтс оставляет самому себе. Как Марлен Дитрих говорила в эпитафии Орсону Уэллсу в фильме «Печать зла»: «Он был... особый человек...»