| A veritable witness have you hitherto been, Ishmael; but have a care how you seize the privilege of Jonah alone; the privilege of discoursing upon the joists and beams; the rafters, ridge-pole, sleepers, and under-pinnings, making up the frame-work of leviathan; and belike of the tallow-vats, dairy-rooms, butteries, and cheeseries in his bowels. | До сих пор, Измаил, ты правдиво рассказывал о том, что видел собственными глазами; но теперь остерегись, ты присваиваешь себе исключительное право Ионы - право говорить о стропилах и балках; о прогонах, коньковом брусе, лагах и пилястрах, составляющих каркас левиафана; а также, быть может, о мыловарнях и маслобойках его внутренностей. |
| I confess, that since Jonah, few whalemen have penetrated very far beneath the skin of the adult whale; nevertheless, I have been blessed with an opportunity to dissect him in miniature. | Я признаю, что со времен Ионы мало кому из китобоев удавалось проникнуть глубоко под шкуру взрослого кита; однако мне была дарована счастливая возможность изучить его анатомию в миниатюре. |
| In a ship I belonged to, a small cub Sperm Whale was once bodily hoisted to the deck for his poke or bag, to make sheaths for the barbs of the harpoons, and for the heads of the lances. | Однажды на палубу корабля, на котором я плавал, был целиком поднят маленький теленок кашалота - ради мешка или торбы, из которой изготовляются ножны для лезвий гарпуна и остроги. |
| Think you I let that chance go, without using my boat-hatchet and jack-knife, and breaking the seal and reading all the contents of that young cub? | Уж не думаете ли вы, что я упустил такой случай и не воспользовался ножом и резаком, чтобы сломать печати и прочесть все, что содержалось в этом юном кашалотике? |
| And as for my exact knowledge of the bones of the leviathan in their gigantic, full grown development, for that rare knowledge I am indebted to my late royal friend Tranquo, king of Tranque, one of the Arsacides. | А что касается точных сведений о костях левиафана в его полном, гигантском развитии, то этими сведениями я обязан ныне покойному царственному другу Транко, царьку острова Транке, одного из группы Арсакид. |
| For being at Tranque, years ago, when attached to the trading-ship Dey of Algiers, I was invited to spend part of the Arsacidean holidays with the lord of Tranque, at his retired palm villa at Pupella; a sea-side glen not very far distant from what our sailors called Bamboo-Town, his capital. | Как-то много лет тому назад, когда я ходил на торговом судне "Алжирский бей", на острове Транке властитель Транко пригласил меня на Арсакидские празднества в свою уединенную виллу в Пупелле, - это была приморская долина неподалеку от Бамбукового Городка, как называли наши моряки его столицу. |
| Among many other fine qualities, my royal friend Tranquo, being gifted with a devout love for all matters of barbaric vertu, had brought together in Pupella whatever rare things the more ingenious of his people could invent; chiefly carved woods of wonderful devices, chiselled shells, inlaid spears, costly paddles, aromatic canoes; and all these distributed among whatever natural wonders, the wonder-freighted, tribute-rendering waves had cast upon his shores. | Мой царственный друг Транко, одаренный среди иных достоинств горячей любовью ко всевозможным варварским диковинам, собрал у себя в Пупелле все необычайное, что только могли создать самые изобретательные из его подданных, - куски дерева, покрытые замысловатыми резными узорами, граненые раковины, инкрустированные копья, драгоценные весла, пироги из ароматического дерева и все те природные чудеса, что вынесли на его берега исполненные должной почтительности и богатые чудесами морские волны. |