| Because in such a wilderness of running rigging, whose various different relations aloft cannot always be infallibly discerned by what is seen of them at the deck; and when the deck-ends of these ropes are being every few minutes cast down from the fastenings, it would be but a natural fatality, if, unprovided with a constant watchman, the hoisted sailor should by some carelessness of the crew be cast adrift and fall all swooping to the sea. | Дело в том, что при обычном обилии хитро спутанного бегучего такелажа, когда трудно бывает определить внизу, какой конец куда наверху уходит, и когда то и дело отдаются закрепленные на палубе канаты, легко можно было бы ожидать, что лишенный особо выделенного хранителя моряк наверху по роковой оплошности кого-нибудь из своих товарищей будет выброшен с высоты прямо за борт, в пучину моря. |
| So Ahab's proceedings in this matter were not unusual; the only strange thing about them seemed to be, that Starbuck, almost the one only man who had ever ventured to oppose him with anything in the slightest degree approaching to decision-one of those too, whose faithfulness on the look-out he had seemed to doubt somewhat;-it was strange, that this was the very man he should select for his watchman; freely giving his whole life into such an otherwise distrusted person's hands. | Так что Ахав в данном случае поступил в полном соответствии с морскими обычаями; странно было только, что именно Старбек, кажется, единственный человек на борту, который когда-либо решился противопоставить Ахаву хоть отдаленное подобие собственной воли, и к тому же еще один из тех, чью добросовестность в дозоре Ахав был готов поставить под сомнение; странно было, что именно его избрал он своим хранителем, без колебаний доверив свою жизнь человеку, которому в другом он не очень доверял. |
| Now, the first time Ahab was perched aloft; ere he had been there ten minutes; one of those red-billed savage sea-hawks which so often fly incommodiously close round the manned mast-heads of whalemen in these latitudes; one of these birds came wheeling and screaming round his head in a maze of untrackably swift circlings. | В первый же раз Ахав и десяти минут не пробыл наверху, как вдруг большой морской ястреб, красноклювый и свирепый, какие так часто летают в этих широтах в самом неприятном соседстве от лица мачтового дозорного на китобойце, - одна из таких птиц вдруг откуда ни возьмись стала с клекотом и криком метаться вокруг его головы, выписывая запутанную сеть стремительных кругов и восьмерок. |
| Then it darted a thousand feet straight up into the air; then spiralized downwards, and went eddying again round his head. | Потом она вдруг взмыла на тысячу футов отвесно ввысь, оттуда, паря по спирали, снова опустилась и опять стала вихрем кружиться у его головы. |
| But with his gaze fixed upon the dim and distant horizon, Ahab seemed not to mark this wild bird; nor, indeed, would any one else have marked it much, it being no uncommon circumstance; only now almost the least heedful eye seemed to see some sort of cunning meaning in almost every sight. | Но, вперив жадный взор в смутную, далекую линию горизонта, Ахав не замечал неистовой птицы, да и никто бы, наверное, не обратил на нее внимания, потому что ничего необычного в ее появлении не было, если бы не то, что теперь даже самый беспечный взгляд замечал во всем какой-то особый тайный смысл. |
| "Your hat, your hat, sir!" suddenly cried the Sicilian seaman, who being posted at the mizen-mast-head, stood directly behind Ahab, though somewhat lower than his level, and with a deep gulf of air dividing them. | - Ваша шляпа, ваша шляпа, сэр! - воскликнул вдруг матрос-сицилиец, стоявший дозором на верхушке бизани как раз позади Ахава и чуть пониже, отделенный от него глубокой воздушной пропастью. |
| But already the sable wing was before the old man's eyes; the long hooked bill at his head: with a scream, the black hawk darted away with his prize. | Но уже смоляное крыло взмахнуло перед самыми глазами Ахава, длинный крючковатый клюв протянулся к его голове - и черный ястреб с криком взлетел к небесам, унося свою добычу. |
| An eagle flew thrice round Tarquin's head, removing his cap to replace it, and thereupon Tanaquil, his wife, declared that Tarquin would be king of Rome. | Трижды облетел орел вокруг головы Тарквиния, сорвал с него шапку, а затем снова опустил ее прямо ему на голову, после чего его супруга Танаквиль предсказала, что он будет царем Рима. |
| But only by the replacing of the cap was that omen accounted good. | Но только возвращение шапки превратило это происшествие в доброе предзнаменование. |
| Ahab's hat was never restored; the wild hawk flew on and on with it; far in advance of the prow: and at last disappeared; while from the point of that disappearance, a minute black spot was dimly discerned, falling from that vast height into the sea. | Шляпа же Ахава была утрачена навсегда; дикий ястреб летел со своей ношей все вперед и вперед, обгоняя судно, и наконец пропал из виду; в последнее мгновение перед тем, как ему окончательно исчезнуть, можно было смутно различить какую-то еле заметную черную точку, которая отделилась от него и с огромной высоты упала в море. |
| CHAPTER 131. The Pequod Meets The Delight. | Глава СХХХЕ "ПЕКОД" ВСТРЕЧАЕТСЯ С "ВОСХИТИТЕЛЬНЫМ" |
| The intense Pequod sailed on; the rolling waves and days went by; the life-buoy-coffin still lightly swung; and another ship, most miserably misnamed the Delight, was descried. | Неистовый "Пекод" уходил все дальше и дальше, дни и волны катились назад; по-прежнему покачивался на корме Квикегов гроб, приспособленный под спасательный буй, и вот в один прекрасный день на горизонте показался еще корабль, чье название -"Восхитительный" - самым прежалостным образом противоречило его внешнему виду. |
| As she drew nigh, all eyes were fixed upon her broad beams, called shears, which, in some whaling-ships, cross the quarter-deck at the height of eight or nine feet; serving to carry the spare, unrigged, or disabled boats. | Когда он достаточно приблизился, все глаза на "Пекоде" устремились на шканцы незнакомца, где стояли так называемые "ножницы" -толстые, скрещенные футах в восьми над палубой брусья, на которых китобойцы обычно несут свои запасные, неоснащенные или поврежденные вельботы. |
| Upon the stranger's shears were beheld the shattered, white ribs, and some few splintered planks, of what had once been a whale-boat; but you now saw through this wreck, as plainly as you see through the peeled, half-unhinged, and bleaching skeleton of a horse. | На "ножницах" незнакомца можно было. видеть переломанные белые ребра шпангоута и несколько расщепленных досок - все, что некогда было целым вельботом; но теперь этот остов светился весь насквозь, точно оголенный, разваливающийся, побелевший лошадиный скелет. |
| "Hast seen the White Whale?" | - Видели Белого Кита? |
| "Look!" replied the hollow-cheeked captain from his taffrail; and with his trumpet he pointed to the wreck. | - Взгляните! - отозвался худой капитан у гакаборта и указал своим рупором на обломки вельбота. |
| "Hast killed him?" | - Вы убили его? |
| "The harpoon is not yet forged that ever will do that," answered the other, sadly glancing upon a rounded hammock on the deck, whose gathered sides some noiseless sailors were busy in sewing together. | - Не выкован еще тот гарпун, которым его убьют, - ответил капитан встречного судна, печально взглянув к себе на палубу, где молчаливые матросы торопливо зашивали с боков свернутую койку. |
| "Not forged!" and snatching Perth's levelled iron from the crotch, Ahab held it out, exclaiming-"Look ye, Nantucketer; here in this hand I hold his death! | - Не выкован? - вскричал Ахав, выхватив из развилки оружие Перта и потрясая им в воздухе.- Взгляни сюда, земляк, здесь, в моей руке, я держу его смерть! |
| Tempered in blood, and tempered by lightning are these barbs; and I swear to temper them triply in that hot place behind the fin, where the White Whale most feels his accursed life!" | Это лезвие закалено в крови, оно закалено в блеске молний, и я клянусь закалить его в третий раз в том горячем месте позади плавника, где всего острее чувствует Белый Кит свою проклятую жизнь! |
| "Then God keep thee, old man-see'st thou that"-pointing to the hammock-"I bury but one of five stout men, who were alive only yesterday; but were dead ere night. | - Ну, так бог да поможет тебе, старик. Погляди, - капитан "Восхитительного" указал на зашитую койку, - вот я хороню лишь одного из пятерых крепких парней, которые вчера были живы и здоровы, но умерли еще до наступления ночи. |
| Only THAT one I bury; the rest were buried before they died; you sail upon their tomb." | Одного только этого я хороню, остальные были похоронены, еще не успев умереть; ты теперь плывешь над их могилой. |
| Then turning to his crew-"Are ye ready there? place the plank then on the rail, and lift the body; so, then-Oh! | - Тут он обратился к своей команде: - Эй, все у вас готово? Тогда положите на борт доску и поднимите тело; вот так. |