| Shipmates, I do not place Jonah before you to be copied for his sin but I do place him before you as a model for repentance. | Братья, я не ставлю в пример Иону, чтоб вы подражали ему в его грехе, но я ставлю его в пример как образец раскаяния. |
| Sin not; but if you do, take heed to repent of it like Jonah." | Не грешите, но, совершив грех, непременно покайтесь в нем, подобно Ионе. |
| While he was speaking these words, the howling of the shrieking, slanting storm without seemed to add new power to the preacher, who, when describing Jonah's sea-storm, seemed tossed by a storm himself. | Так говорил проповедник, а доносившиеся снаружи пронзительные завывания яростной метели, казалось, придавали еще больше силы его словам, и когда он описывал шторм на море, то чудилось, будто и самого его охватил бушующий шторм. |
| His deep chest heaved as with a ground-swell; his tossed arms seemed the warring elements at work; and the thunders that rolled away from off his swarthy brow, and the light leaping from his eye, made all his simple hearers look on him with a quick fear that was strange to them. | Его широкая грудь вздымалась, словно от мертвой зыби, раскинутые руки казались двумя борющимися стихиями; раскаты грома вырывались из-под темного чела, а взгляд метал молнии - и все это заставляло простосердечных слушателей взирать на него с непривычным им чувством страха и почитания. |
| There now came a lull in his look, as he silently turned over the leaves of the Book once more; and, at last, standing motionless, with closed eyes, for the moment, seemed communing with God and himself. | Но теперь наступило затишье; снова он молча принялся листать страницы священной книги; а затем, закрыв глаза, мгновение стоял неподвижно, в общении с богом и самим собой. |
| But again he leaned over towards the people, and bowing his head lowly, with an aspect of the deepest yet manliest humility, he spake these words: | Потом он снова наклонился вперед к своей пастве и, все ниже и ниже опуская голову, с видом глубочайшего и мужественнейшего смирения произнес такие слова: |
| "Shipmates, God has laid but one hand upon you; both his hands press upon me. | - Собратья мои матросы! Одну лишь длань наложил на вас Бог, обеими дланями давит Он на меня. |
| I have read ye by what murky light may be mine the lesson that Jonah teaches to all sinners; and therefore to ye, and still more to me, for I am a greater sinner than ye. | При тусклом свете, отпущенном мне, я прочел вам урок, которому учит Иона всех грешников и, стало быть, вас, а еще больше - меня, ибо я -больший грешник, чем вы. |
| And now how gladly would I come down from this mast-head and sit on the hatches there where you sit, and listen as you listen, while some one of you reads ME that other and more awful lesson which Jonah teaches to ME, as a pilot of the living God. | С какой радостью спустился бы я сейчас с этой мачты и уселся бы на палубе, где вы сидите, и стал бы слушать, как слушаете вы, чтобы кто-нибудь из вас читал мне этот второй, еще более страшный урок, которому Иона учит меня, кормчего Бога живого. |
| How being an anointed pilot-prophet, or speaker of true things, and bidden by the Lord to sound those unwelcome truths in the ears of a wicked Nineveh, Jonah, appalled at the hostility he should raise, fled from his mission, and sought to escape his duty and his God by taking ship at Joppa. | Как, будучи помазанным кормчим-пророком, прорицателем истины, Иона, получив приказание от Господа возвестить неприятные истины погрязшей во зле Ниневии, но, устрашившись возбудить вражду жителей этого города, бежал от возложенного на него Богом и пытался укрыться от долга своего и от Господа, взойдя на корабль в Иоппии. |
| But God is everywhere; Tarshish he never reached. | Но Бог - повсюду; и до Фарсиса Иона так и не добрался. |