| And had Flask helped himself, the chances were Ahab had never so much as noticed it. | И вполне вероятно, что, если бы Фласк сам положил себе кусок, Ахав бы даже и не заметил этого. |
| Least of all, did Flask presume to help himself to butter. | Менее всего отваживался Фласк брать масло. |
| Whether he thought the owners of the ship denied it to him, on account of its clotting his clear, sunny complexion; or whether he deemed that, on so long a voyage in such marketless waters, butter was at a premium, and therefore was not for him, a subaltern; however it was, Flask, alas! was a butterless man! | То ли он думал, что владельцы корабля были бы против того, чтоб он портил маслом ясный, солнечный цвет своего лица; то ли считал, что в долгом рейсе по безлюдным морям масло как продукт особо ценный не предназначается для людей его ранга, - как бы то ни было, но масла он не ел. |
| Another thing. | Но это еще не все. |
| Flask was the last person down at the dinner, and Flask is the first man up. | Фласк последним садился за стол, но первым вставал из-за стола. |
| Consider! | Подумать только! |
| For hereby Flask's dinner was badly jammed in point of time. | Ведь тем самым обед Фласка был страшно стиснут во времени. |
| Starbuck and Stubb both had the start of him; and yet they also have the privilege of lounging in the rear. | Старбек и Стабб, оба они раньше него выходили на старт, и они же пользовались привилегией задерживаться за столом после его ухода. |
| If Stubb even, who is but a peg higher than Flask, happens to have but a small appetite, and soon shows symptoms of concluding his repast, then Flask must bestir himself, he will not get more than three mouthfuls that day; for it is against holy usage for Stubb to precede Flask to the deck. | Если, например, у Стабба, который всего только на одну зацепку выше Фласка рангом, сегодня плохой аппетит и он не склонен поэтому задерживаться за столом, Фласку тогда приходится как следует поднажать, и все равно в этот день ему уж толком не пообедать, ибо святейший обычай не позволяет Фласку позже Стабба вернуться на палубу. |
| Therefore it was that Flask once admitted in private, that ever since he had arisen to the dignity of an officer, from that moment he had never known what it was to be otherwise than hungry, more or less. | Вот почему Фласк признался однажды в разговоре, что с тех самых пор, как он удостоился чести стать командиром, он всегда ходит голодный. |
| For what he ate did not so much relieve his hunger, as keep it immortal in him. | Ибо то, что он успевал съесть, не утоляло его голода, а только постоянно обновляло его. |
| Peace and satisfaction, thought Flask, have for ever departed from my stomach. | "Мир и довольство навсегда покинули мой желудок, - думал Фласк. |
| I am an officer; but, how I wish I could fish a bit of old-fashioned beef in the forecastle, as I used to when I was before the mast. | - Я теперь командир, но до чего бы мне хотелось выудить в кубрике свой прежний кусок говядины, как делал я раньше, когда был матросом". |
| There's the fruits of promotion now; there's the vanity of glory: there's the insanity of life! | Вот вам плоды удачной карьеры; вот она тщета славы; вот все безумие жизни! |
| Besides, if it were so that any mere sailor of the Pequod had a grudge against Flask in Flask's official capacity, all that sailor had to do, in order to obtain ample vengeance, was to go aft at dinner-time, and get a peep at Flask through the cabin sky-light, sitting silly and dumfoundered before awful Ahab. | Да если хоть один матрос на "Пекоде" имел зуб против третьего помощника Фласка, то стоило этому матросу пройти во время обеда на шканцы и заглянуть в капитанскую каюту, где Фласк сидел бессловесным дурачком перед зловещим Ахавом, и он мог считать себя с лихвой отомщенным. |
| Now, Ahab and his three mates formed what may be called the first table in the Pequod's cabin. | Ахав и его три помощника составляли, если можно так сказать, первую обеденную смену в капитанской каюте "Пекода". |
| After their departure, taking place in inverted order to their arrival, the canvas cloth was cleared, or rather was restored to some hurried order by the pallid steward. And then the three harpooneers were bidden to the feast, they being its residuary legatees. | После того как все они, в обратном порядке, покидали каюту, бледнолицый стюард убирал со стола, вернее, просто оправлял торопливо холщовую скатерть, и тогда на пиршество как законные наследники приглашались трое гарпунеров. |
| They made a sort of temporary servants' hall of the high and mighty cabin. | Они на время превращали величественную капитанскую каюту просто в людскую. |
| In strange contrast to the hardly tolerable constraint and nameless invisible domineerings of the captain's table, was the entire care-free license and ease, the almost frantic democracy of those inferior fellows the harpooneers. | Удивителен был контраст между нечеловеческим напряжением, порожденным подспудным деспотизмом, царившим за капитанским столом, и той беззаботной вольностью, той буйной непринужденностью, той прямодушной грубостью, какими отличались эти средние чины, гарпунщики. |
| While their masters, the mates, seemed afraid of the sound of the hinges of their own jaws, the harpooneers chewed their food with such a relish that there was a report to it. | В противоположность своим командирам, которых пугал, казалось, даже скрип собственных челюстей, гарпунщики жевали пищу с таким смаком, что у них за ушами трещало и по всей каюте отдавалось. |
| They dined like lords; they filled their bellies like Indian ships all day loading with spices. | О, они наедались, как боги, они набивали себе животы, как суда в индийском порту набивают себе трюмы пряностями. |
| Such portentous appetites had Queequeg and Tashtego, that to fill out the vacancies made by the previous repast, often the pale Dough-Boy was fain to bring on a great baron of salt-junk, seemingly quarried out of the solid ox. | У Квикега и Тэштиго были такие чудовищные аппетиты, что бледному стюарду, дабы заполнить пустоту, образовавшуюся со времени предыдущей трапезы, приходилось тащить на стол солонину гигантскими кусками, целые филейные части, добытые, можно было подумать, прямо из цельной бычьей туши. |
| And if he were not lively about it, if he did not go with a nimble hop-skip-and-jump, then Tashtego had an ungentlemanly way of accelerating him by darting a fork at his back, harpoon-wise. | И если при этом он поворачивался недостаточно резво, если он оказывался не таким уж молниеносным "Одна-нога-здесь-другая-там", у Тэштиго был свой не слишком любезный способ подгонять его - на манер гарпуна пуская ему в спину вилку. |
| And once Daggoo, seized with a sudden humor, assisted Dough-Boy's memory by snatching him up bodily, and thrusting his head into a great empty wooden trencher, while Tashtego, knife in hand, began laying out the circle preliminary to scalping him. | А как-то раз в припадке веселья Дэггу решил помочь Пончику бороться с забывчивостью - он сгреб его в охапку, сунул головой на пустующую доску для резки хлеба и так держал, покуда Тэштиго с ножом в руке ходил вокруг, готовясь приступить к сниманию скальпа. |
| He was naturally a very nervous, shuddering sort of little fellow, this bread-faced steward; the progeny of a bankrupt baker and a hospital nurse. | Естественно, что стюард со своей булкоподобной физиономией, этот отпрыск разорившегося пекаря и больничной сиделки, был человеком очень нервным и пугливым. |
| And what with the standing spectacle of the black terrific Ahab, and the periodical tumultuous visitations of these three savages, Dough-Boy's whole life was one continual lip-quiver. | Постоянное лицезрение темного, грозного Ахава и периодические буйные набеги трех дикарей превратили его жизнь в сплошной трепет. |
| Commonly, after seeing the harpooneers furnished with all things they demanded, he would escape from their clutches into his little pantry adjoining, and fearfully peep out at them through the blinds of its door, till all was over. | Обычно, снабдив гарпунщиков всем, что им требовалось, он скрывался от них в своей маленькой кладовой и со страхом выглядывал оттуда сквозь занавески на дверцах, покуда трапеза не подходила к концу. |
| It was a sight to see Queequeg seated over against Tashtego, opposing his filed teeth to the Indian's: crosswise to them, Daggoo seated on the floor, for a bench would have brought his hearse-plumed head to the low carlines; at every motion of his colossal limbs, making the low cabin framework to shake, as when an African elephant goes passenger in a ship. |