| For as the secrets of the currents in the seas have never yet been divulged, even to the most erudite research; so the hidden ways of the Sperm Whale when beneath the surface remain, in great part, unaccountable to his pursuers; and from time to time have originated the most curious and contradictory speculations regarding them, especially concerning the mystic modes whereby, after sounding to a great depth, he transports himself with such vast swiftness to the most widely distant points. | Дело в том, что тайны морских течений остаются сокрытыми даже от ученейших умов; и таинственные подводные пути кашалотов тоже по большей части непостижимы для китобоев; это обстоятельство порождает время от времени в высшей степени любопытные и противоречивые теории относительно тех загадочных приемов, благодаря которым спермацетовому киту удается, нырнув на большую глубину, в немыслимо короткий срок очутиться вдруг в каком-нибудь крайне отдаленном месте. |
| It is a thing well known to both American and English whale-ships, and as well a thing placed upon authoritative record years ago by Scoresby, that some whales have been captured far north in the Pacific, in whose bodies have been found the barbs of harpoons darted in the Greenland seas. | И на американских, и на английских китобойных судах отлично известен тот факт, уже давно подтвержденный к тому же авторитетными высказываниями Скорсби, что в северных областях Тихого океана вылавливают иногда китов, в чьем теле обнаруживаются гарпуны, заброшенные у берегов Гренландии. |
| Nor is it to be gainsaid, that in some of these instances it has been declared that the interval of time between the two assaults could not have exceeded very many days. | При этом никак нельзя отрицать, что промежуток времени между запусками последнего и предпоследнего гарпунов иногда, безусловно, не превосходит нескольких дней. |
| Hence, by inference, it has been believed by some whalemen, that the Nor' West Passage, so long a problem to man, was never a problem to the whale. | На этом основании многие китоловы пришли к выводу, что знаменитый Северо-Западный проход, так долго недоступный человеку, для кита никогда не представлял трудностей. |
| So that here, in the real living experience of living men, the prodigies related in old times of the inland Strello mountain in Portugal (near whose top there was said to be a lake in which the wrecks of ships floated up to the surface); and that still more wonderful story of the Arethusa fountain near Syracuse (whose waters were believed to have come from the Holy Land by an underground passage); these fabulous narrations are almost fully equalled by the realities of the whalemen. | Можно сказать, что в данном случае сама живая действительность на глазах живых людей не уступает чудесам, которые приписывались в древности горе Стрелло в Португалии (где у самой вершины якобы находится озеро, на поверхность которого всплывают обломки кораблей, потерпевших крушение в дальних морях); или же еще более удивительным поверьям об источнике Аретузе близ Сиракуз (воды которого якобы по подземному каналу поступают из Святой Земли); всем этим басням и россказням мало в чем уступает действительность китобойного промысла. |
| Forced into familiarity, then, with such prodigies as these; and knowing that after repeated, intrepid assaults, the White Whale had escaped alive; it cannot be much matter of surprise that some whalemen should go still further in their superstitions; declaring Moby Dick not only ubiquitous, but immortal (for immortality is but ubiquity in time); that though groves of spears should be planted in his flanks, he would still swim away unharmed; or if indeed he should ever be made to spout thick blood, such a sight would be but a ghastly deception; for again in unensanguined billows hundreds of leagues away, his unsullied jet would once more be seen. | Вот почему не следует особенно удивляться, что некоторые китоловы, поневоле свыкнувшись с описанными чудесами и зная, кроме того, что Белый Кит уходил живым от многократных отчаянных нападений, зашли в своем суеверии еще дальше и объявили Моби Дика не только вездесущим, но и бессмертным (поскольку бессмертие - это всего лишь вездесущность во времени); они утверждают, что даже если целые рощи острог вырастут на его боках, он все равно уплывет живой и невредимый; если же все-таки он станет когда-нибудь пускать кровавые фонтаны, это будет всего лишь дьявольской хитростью, ибо пройдет немного времени, и за сотни лиг оттуда снова можно будет видеть, как он выбрасывает над зелеными валами прозрачный столб воды. |
| But even stripped of these supernatural surmi sings, there was enough in the earthly make and incontestable character of the monster to strike the imagination with unwonted power. | Но даже если откинуть сверхъестественные свойства, в земном облике этого чудовища, в его необоримом норове остается довольно силы, чтобы потрясти человеческое воображение. |
| For, it was not so much his uncommon bulk that so much distinguished him from other sperm whales, but, as was elsewhere thrown out-a peculiar snow-white wrinkled forehead, and a high, pyramidical white hump. | Среди других китов его выделяли не столько сами грандиозные размеры туши, сколько - как уже упоминалось выше - небывалый белоснежный, изборожденный складками лоб и высокий пирамидальный белый горб. |
| These were his prominent features; the tokens whereby, even in the limitless, uncharted seas, he revealed his identity, at a long distance, to those who knew him. | Таковы были его отличительные черты, знаки, по которым он даже в бескрайних диких морях позволял своим старым знакомцам узнавать себя с большого расстояния. |
| The rest of his body was so streaked, and spotted, and marbled with the same shrouded hue, that, in the end, he had gained his distinctive appellation of the White Whale; a name, indeed, literally justified by his vivid aspect, when seen gliding at high noon through a dark blue sea, leaving a milky-way wake of creamy foam, all spangled with golden gleamings. | И все его тело было покрыто полосами, пятнами и прожилками того же мертвенного цвета, так что в конце концов за ним и закрепилось прозвище Белый Кит; да он и вправду казался совершенно белым, когда в самый полдень скользил по темно-синим волнам, оставляя за собою млечный путь желтоватой пены, тут и там искрящейся золотистыми отблесками. |
| Nor was it his unwonted magnitude, nor his remarkable hue, nor yet his deformed lower jaw, that so much invested the whale with natural terror, as that unexampled, intelligent malignity which, according to specific accounts, he had over and over again evinced in his assaults. | Однако своей ужасной славой он был обязан не грандиозности своей, не удивительному цвету и даже не изуродованной нижней челюсти, а той беспримерной расчетливой злобе, которую он, по рассказам, не однажды проявлял, нападая на людей. |
| More than all, his treacherous retreats struck more of dismay than perhaps aught else. | Особый ужас внушали его предательские отступления. |
| For, when swimming before his exulting pursuers, with every apparent symptom of alarm, he had several times been known to turn round suddenly, and, bearing down upon them, either stave their boats to splinters, or drive them back in consternation to their ship. | Ибо он имел обыкновение делать вид вначале, будто в страхе пытается уйти от своих ликующих преследователей, но потом вдруг поворачивался и, устремляясь им навстречу, либо в щепы разносил гнавшийся за ним вельбот, либо влек его, к ужасу команды, прямо навстречу кораблю. |
| Already several fatalities had attended his chase. | На его счету уже значилось несколько убийств. |
| But though similar disasters, however little bruited ashore, were by no means unusual in the fishery; yet, in most instances, such seemed the White Whale's infernal aforethought of ferocity, that every dismembering or death that he caused, was not wholly regarded as having been inflicted by an unintelligent agent. |