Илья врезал прикладом в голову бывшего андроида, попытался отскочить, но его уже окружили, кто-то из гибридов вцепился в оружие, остальные тупо пытались разорвать экипировку…
Стек несколько секунд наблюдал за рукопашной схваткой из своего укрытия, затем выхватил «Гервет», подошел сзади и тремя выстрелами прекратил схватку.
– Вставай, – он протянул Илье руку.
– Почему не стрелял?.. – Тернов принял помощь, затем, преодолев отвращение, взглянул на обитателей подземелий.
Большинство сервосистем андроидов либо отсутствовало, либо находилось в плачевном состоянии. Взамен утраченной механики они использовали элементы биотехнологий. Мышцы без кожных покровов выглядели отвратительно, устройства, обеспечивающие насыщение крови кислородом и питательными веществами, располагались в грудной полости под защитой металлокерамических ребер.
– Почему не стрелял? – снова спросил Илья.
Стек пожал плечами.
– Хотел, чтобы ты понял: здесь дикие территории, а ты – законная добыча.
Илья хмуро кивнул. Урок усвоен. Злиться на Стека было бесполезно.
– Их раны не заживают. Кожи нет. Это нормально?
– Нормально. Привыкнешь. Ты был прав, биотехнологии – не панацея для машин. Большинство гибридов используют их неумело. Но есть примеры удачной адаптации, и лучше с ними не встречаться, поверь.
Илья вновь взглянул на жуткие биомеханические тела.
– Бред, – он покачал головой.
– К сожалению, не бред. Добро пожаловать в нашу реальность, Тернов, – ответил Стек. – Пошли отсюда. Я показал, что хотел. В следующий раз будь внимательнее, – он развернулся и зашагал назад, к тоннелю, где остался «Кугуар».
Катя проснулась поздно, когда солнце уже сияло высоко над горизонтом.
Она сладко потянулась, взглянула на крохотный экран кибстека.
Одиннадцать утра…
Несмотря на злоключения прошлых суток, пробуждение было приятным, а настроение светлым, радостным, словно лучи скупого на тепло осеннего солнца не просто озаряли комнату, а согревали душу, тревожили смутными, едва ли осознанными предчувствиями.
Некоторое время девушка не торопилась вставать с постели.
Мысли текли плавно, на губах Кати блуждала улыбка.
Она думала об Илье, представляла, как увидит его, выйдя в гостиную. Наверное, он давно проснулся и о чем-нибудь беседует с Дайлом.
Катя внезапно смутилась. Что за мысли лезут в голову? Она встала, пошла умыться, но все равно украдкой думала о нем – молчаливом, иногда даже угрюмом, несущем в душе затаенную боль утрат, о которых не говорил.
«Тернов… – она умылась прохладной водой. – Ты совсем не похож на парней из города».
Вспомнилось, как они впервые встретились, едва не столкнувшись в дверях у торговца.
Прошло чуть более суток, а ей сейчас казалось – вечность.
Она привела себя в порядок и вышла из комнаты. Сердце отчего-то билось часто, неровно.
В гостиной царил мягкий сумрак. Дайл включил затемнение стекол, словно утренний свет его сегодня не радовал.
– Катенька, проснулась? – Он обернулся на звук ее шагов.
– Доброе утро, – ответила она. – А где наш гость? Спит еще?
– Илья не ложился. Он уехал еще до рассвета.
– Как?! – Катя совершенно растерялась, новость ошеломила ее, скомкала чувства, заставила предательски дрогнуть подбородок. – Дайл, что же ты наделал! Зачем отпустил его?!
Старик подошел к ней, осторожно обнял за плечи.
– Девочка моя, у вас разные пути.
Она резко отстранилась.
– Откуда тебе знать?!
– Не горячись. Сядь, пожалуйста. Выслушай меня.
Катя бессильно присела на краешек кресла. Солнечное утро померкло, от чувства внезапной, горькой утраты на глаза навернулись слезы.
– Путь Тернова очень опасен, – Дайл присел в кресло напротив. – Ваша стычка в тоннеле со стаей сервов – сущая мелочь по сравнению с безумной попыткой добраться до «Европы»!
– И ты отпустил его?!
– А что мне следовало, удерживать Илью против его воли?
– А я?
– Катя, у тебя своя жизнь. Вы случайно встретились, и это еще не повод ломать собственную судьбу!
– Дайл, ты ничего не понимаешь! – На глаза девушки вновь навернулись слезы.
– Нет, понимаю! Ты рождена не для кровавых схваток. Катенька, он воин. Уж поверь старику, я столько прожил, что умею разбираться в людях. Его душа сжата в кулаке ненависти, и по пятам за Терновым идет смерть! Сколько раз я встречал таких людей в прошлом. Ты мотылек, а он свеча! Ничего хорошего из вашей случайной встречи не…
– Дайл, прекрати!.. – ее голос дрожал. – Ты не смеешь решать все за всех! Надо было разбудить меня! Если он идет своей дорогой, а я для него просто случайная знакомая, попутчица, пусть бы сказал сам!
– А разве он дал тебе повод думать иначе?
– Не играй словами! Не пытайся давить на меня логикой!
– Но что же мне делать? Я не мог допустить, чтобы ты приняла необдуманное, спонтанное решение, пошла на поводу у беспочвенных эмоций и сломала свою судьбу!
– Не тебе решать! – Катя порывисто встала. – Извини, я больше не хочу говорить, – в словах девушки прозвучала непреклонная мрачная решимость, от которой у старика мурашки пробежали по коже.
«Нет. Только не это, не сейчас…» – панически подумал он, вскочил, поспешил вслед за Катей, догадываясь, что именно происходит с ней, какие процессы внезапно начались под сокрушительным напором неконтролируемых эмоций.
– Катя, постой! Куда же ты собралась?! О чем ты вообще сейчас думаешь?!
Она, не оглядываясь, вышла из дома, решительно направилась к «Гесселю», который всю ночь приводили в порядок технические сервы.
– Катя, остановись! Тебе нельзя туда! Ты не готова!
– Почему? – Она остановилась, резко обернулась, обожгла Дайла взглядом. – К чему я не готова? Жить, не подчиняясь придуманным тобой правилам? Мы это уже проходили, помнишь?!
– Я же хочу тебе добра!
– Я выросла, Дайл, – голос Кати утратил резкие нотки. – Ты много для меня сделал, но это не дает тебе права решать мою судьбу, отнимать у меня чувства!
Старик онемел. Его жизненный опыт дал осечку. Он не сумел полностью просчитать реакцию своей воспитанницы на отъезд Тернова.
Все светлое, хрупкое, непрожитое, не востребованное в жестокой реальности современной Земли вдруг нашло точку опоры, ее чувства вспыхнули, как лесной пожар, им бы постепенно окрепнуть, но ведь нет, они усилились стократно, в один миг…
– Катя, постой!
– В чем дело, Дайл? – ей было очень тяжело говорить в вызывающем тоне, но Катя в эту минуту боялась лишь одного – внять его убеждениям, звучащим, как голос рассудка, остановиться, не сделать самостоятельного шага и затем всю оставшуюся жизнь думать о непрожитом, о своей внезапной потере, о человеке, который, сам того не подозревая, сумел…
А что он сделал?
Почему слезы наворачиваются на глаза, стоит лишь подумать о нем? И думает ли он обо мне?
Холодная стена.
Рациональное мышление. Именно это качество воспитывал в ней Дайл.
– Тебе не понять меня. Извини, – девушка открыла дверь машины. – Ты мыслишь рационально. А я хочу жить! – Катя чувствовала – еще немного, если она не уедет сейчас же, немедленно, то он найдет слова, доводы, чтобы погасить ее решимость.
– Я еду с тобой!
Она онемела от неожиданности, ее рука остановилась, не захлопнула дверь.
– Зачем?
– Ты не хочешь меня видеть? Отказываешься от помощи?
– Нет, но я не понимаю…
– Не понимаешь, что я люблю тебя, как отец? – Лицо Дайла исказила горькая усмешка. – Обещаю, я не буду навязывать свою точку зрения. Тернов хороший человек, и я сделал для него все, что мог. Дал «Кугуар», экипировку, оружие, проводников! Я позаботился о нем, понимаешь! Ради тебя я сделал для едва знакомого инопланетника, офицера Конфедерации, больше, чем мог себе позволить в других обстоятельствах! Не понимаю, почему вдруг так происходит?! Кто-то посторонний врывается в нашу жизнь, и все рушится!
– Дайл, спасибо тебе. Но не говори больше ничего, – голос Кати стал холодным. – Не заставляй меня думать о тебе плохо. Я знаю, ты расчетлив, но не все в жизни измеряется привычными тебе мерками.
– Намекаешь, что я так и не стал человеком?
– Я совершила ошибку. Нельзя было ехать сюда, к тебе.
– Прекрати! Мы ведем бессмысленный спор. Я еду с тобой. Клянусь, больше не стану давить. Дашь мне несколько минут на сборы?
– Я поеду одна!
– Почему? Ну почему? – В голосе старика прорвалась тщательно сдерживаемая горечь.
– Это мое решение. Ты здесь ни при чем! Скажи, кто проводник? Каким маршрутом они движутся?
– С Терновым я отправил группу Стека. Они находились поблизости, пришлось воспользовался этим обстоятельством.
– Спасибо, Дайл, – Катя попыталась мягко закрыть водительскую дверь, но старик остановил ее движение.
– Ты не взяла ни оружия, ни экипировки! Ты хоть понимаешь, куда собралась и что там ждет? Ты хотя бы раз в жизни убивала?!
– Нет. И не хочу.
– Но боевые сервы и гибриды не знают об этом! Ты… – он запнулся, – ты выживешь, справишься, я знаю, но станешь другой! Понимаешь? Изменишься, необратимо!
– Мы бессмысленно спорим. Я не стану сидеть тут, зная, что Илья может погибнуть! Это невыносимо, ты понимаешь?!
– Да… К сожалению, понимаю… Подожди хотя бы минуту! Не уезжай! Я сейчас вернусь, – Дайл решительно направился к дому.
Катя проводила его взглядом. Внезапная вспышка чувств немного пригасла, но остался звон в ушах, легкое головокружение, горячие солоноватые дорожки слез на щеках.
«Что же со мной происходит?»
Кате казалось, что в одно мгновение она сошла с ума. Грядущее страшило ее, Дайл ведь был абсолютно прав. Весь ее прошлый жизненный опыт не подразумевал тех отчаянных, злых, бесчеловечных способов, которые считались порядком вещей в клоаке древнего мегаполиса.
Она пыталась идти по грязи, не испачкавшись в ней, творить добро там, где алчность и злоба смешивались в тяжких судорогах выживания, она создала для себя хрупкий и светлый мир, ускользала в него при первой же возможности.