Земля. 2635 год
Мегаполис «Россия»
К концу Галактической войны, когда поражение Земного Альянса стало лишь вопросом времени, многомиллиардный город практически опустел, но магазин модной одежды, где работала Катя, не закрывался ни на один день, словно существовал вне времени, вне событий.
Так оно, по сути, и происходило.
Незаметно, исподволь, в покинутом людьми городе закипала иная жизнь. Три подруги, Софья, Яна и Катя, прилежные, доброжелательные, обученные хорошим манерам, никогда не покидали понятного, привычного для них микромира. По двенадцать часов в сутки, без усталости и отдыха, они меняли наряды, выходили на подиум, демонстрируя модели одежды.
В магазин никто не приходил. Изредка, раз в месяц приезжала машина от поставщика, происходила смена коллекций одежды, и все возвращалось на круги своя.
По ночам, когда город тонул во мраке, они замирали подле витрины, до утра.
Катя не ощущала себя манекеном.
Гибридная нейронно-киберническая система, частично обученная, частично запрограммированная, пока еще не подозревала о своем искусственном происхождении.
Она могла бы стать личностью, познать многогранный, многоликий окружающий мир, возможно, сумела бы изменить его к лучшему, если б ее развитие не ограничивалось узкими рамками эксперимента.
На Земле перед последней схваткой сложилась парадоксальная ситуация.
Война, развязанная людьми, практически уничтожила Человечество, поставила под сомнение, а затем отвергла, сожгла все прошлые моральные ценности, оставив в душах выживших лишь пепел.
Длившееся три десятилетия непримиримое, ожесточенное противостояние Земного Альянса и Свободных Колоний привело к взрывообразному развитию боевых искусственных интеллектов.
Люди гибли, сходили с ума, а на полях сражений, в космосе и на планетах все чаще сходились в схватках полностью роботизированные комплексы, которыми командовали все те же модули «Одиночка».
К тридцатому году некогда перенаселенная Земля превратилась в пустынный мир, где погибла природа, но зародилась, и вызрела, и окрепла техносфера.
Миллиарды машин поддерживали необходимый для войны уровень производств, постепенно, по мере усугубления ситуации, искусственные интеллекты, следуя предназначению, замещали вакансии в сферах управления, научных исследований, принимали командование, замещая погибших офицеров.
Затем, перед окончательным крахом, военная машина Земного Альянса внезапно дала сбой.
В городах, ставших ненужными и бессмысленными в отсутствие людей, открылось небольшое количество магазинов, вновь осветились некоторые окна, на пустых улицах изредка можно было встретить прохожих.
Гибридные нейронно-кибернетические системы имитировали жизнь, как будто примеряли к себе человеческую сущность.
Несомненно, они являлись генерацией нового поколения машин. Переходные модели, нечто среднее между традиционным андроидом и кибернетическим организмом. Они уже не выглядели куклами, но еще не «дотягивали» до формирования многогранных, устойчивых личностей.
Кто-то из них, на пике отчаянной неопределенности, незадолго до битвы за Солнечную систему, итогом которой вполне могло стать полное уничтожение Человечества, вдруг начал эксцентричный эксперимент, не соответствующий задачам войны. Зачем понадобилось создавать новое поколение кибернетических организмов, сочетая высшие достижения кибернетики с генной инженерией, формируя ростки характеров, обучая нейросистемы всему, что утратили люди: доброжелательности, умению воспринимать прекрасное?..
Шаг за шагом, тест за тестом кто-то вел их от элементарных навыков к формированию начатков самосознания, души, но не успел…
Война рассудила по-своему.
Штурм Земли поставил крест на любых начинаниях той эпохи.
Она помнила лишь черно-оранжевый сумрак, тугие всплески разрывов, рушащиеся здания, пылающий росчерк сбитого штурмовика, падающего в ущелье улицы, сокрушительный удар да искрящуюся метель осколков от выбитой витрины.
«Кем я была и кем стала?»
Мучительный, противоречивый вопрос.
Все светлое, человечное, что так бережно хранила ее душа, надломилось, она ощущала себя человеческим подобием, созданным по чьей-то прихоти.
Катя споткнулась. Воспоминания внезапно истончились, вернулись ощущения реальности.
Из носа шла кровь. В ушах шумело, глаза покраснели, система жизнеобеспечения нервно попискивала тревожными сигналами.
Из сумрака внезапно появился Тернов.
Катя сжалась, машинально отвернулась, чтобы он не заметил слез, не увидел крови, которую она не могла промокнуть – мешал загерметизированный боевой шлем.
– Держись, – он сократил дистанцию, покинул позицию на фланге, чтобы задействовать лазерную связь. – Мы почти у цели.
Катя поджала губы, промолчала в ответ, восстанавливая потерянный темп.
Тернов не стал настаивать на разговоре. Его фигуру вновь поглотила мгла.
«Почему он переживает за меня?»
Урман остановился.
Три полуразрушенных здания возвышались впереди сумеречными громадами. Неподалеку в разломе почвы застрял десантный модуль Инсектов.
– Тернов, осмотри! Катя, Искандер, прикройте его!
Секундное замешательство девушки привлекло внимание Торна:
– Соберись! Не время сейчас для слез! – Резкие фразы прозвучали, как хлесткий удар. «Уж кто из нас и похож на машину, так это он», – промелькнула в сознании Кати неприязненная мысль.
Шероховатая, слегка пожелтевшая от времени, покрытая мелкой паутиной трещин глыба стеклобетона выпирала из земли на краю глубокого оврага. Катя добралась до нее по обугленной осыпи, присела, произвела мгновенное сканирование.
«Прошлая жизнь уже не вернется. Иллюзия, сотворенная Дайлом, внушенная мне, потрескалась и готова лопнуть, рассыпаться на бессмысленные фрагменты, как этот кусок древнего здания… Он восстановил меня, дал мне совершенное биологическое тело, но память прошлого осталась, она перечеркивала настоящее, сотни нейромодулей, соединенных с плотью, проявили себя, жгли изнутри.
Все ложь?
Но что тогда жизнь?
Почему дрожит подбородок? Зачем эмоции, если я – кукла?»
Порыв холодного ветра принес ворох опавшей листвы, закружил ее в теснине между зданиями, рассыпал, наполняя пространство смутным движением, вызывая тревожный отклик сенсоров, мгновенно превратив изуродованный войной и временем участок земной поверхности в источник угрозы.
Палец машинально соскользнул на сенсор огня.
Новые, запретные ощущения. Катя не пыталась лгать себе, она отчетливо понимала: искра трепетного, тревожного чувства, вспыхнувшая в ее душе, не угасла. Ее сердце билось неровно, дыхание участилось, взгляд неотрывно следил за Ильей, иная, неведомая ранее острота эмоционального восприятия вплеталась в мысли, изменяла реальность.
Тернов спускался медленно. Дно оврага еще дымилось, с обшивки чужого корабля, будто черные слезы, срывались капли вязкой расплавленной субстанции.
Движение!
Тернов в этот миг приближался к кормовой части инопланетной машины. Мощная тепловая засветка и обилие металла частично блокировали работу его сканеров. Катя же отчетливо видела две фигуры, что притаились среди проржавевших, искореженных корпусов машин, – над оврагом нависал край древней парковки, часть плиты отломилась, осела, и разного рода металлический хлам сполз вниз, похоронив под собой носовую часть десантного модуля Инсектов.
Там, среди изувеченных механизмов, и притаились двое чужих!
Катя машинально закусила губу.
Внутренний голос кричал: стреляй, но палец застыл на сенсоре огня, словно роковое движение должно было поставить окончательную точку в ее предназначении, убить не порождение чуждой эволюции, а ее саму…
Доли секунд.
Излом судьбы.
Почему не стреляет Искандер? Отчего Урман застыл, привстав над укрытием? Разве Илья не видит угрозы?!
Душа и рассудок Кати заблудились в сумерках. Она не понимала, зачем находится тут, почему не бросила оружие, не ушла, кто и зачем заложил в нее способность убивать?
«Если я – мечта людей, переживших войну, воплощение их надежды, то мне впору встать, отбросить оружие и идти своей дорогой, ведь вражда и ненависть до сих пор пластаются вокруг мертвыми пустошами, щерятся обломками стен, зияют пустыми глазницами окон…
Бесконечный, бессмысленный бег по кругу, вражда, неприятие, ксенофобия, нежелание понимать иных существ, скрытые под маской правильных поступков, ухмыляющиеся из-под вуали справедливых решений, которым уже придумано оправдание.
Это не мой путь».
Еще секунда, и ее палец соскользнул бы с сенсорной гашетки оружия.
Ни одно мгновение ее прошлой жизни не вмещало столько мыслей и чувств.
Тернов поравнялся с оплавленным, потерявшим форму хвостовым стабилизатором. Один из чужих уже выцеливал его, второй сидел неподвижно, опираясь на непропорционально длинные руки.
«Да что же со мной?!»
Кровь из прокушенной губы каплями стекала по подбородку, лицо Кати исказила мучительная гримаса, и вдруг она отчетливо восприняла мысли чужого существа.
Полное безразличие владело им.
Ни злобы, ни ненависти, ни сострадания, ничего, хотя бы отдаленно похожего на чувства, лишь терпеливое ожидание удобного момента, чтобы смахнуть со своего пути очередную досадную помеху, либо погибнуть, безропотно, без сомнений, как гибнет не наделенная разумом, но исполняющая функцию клетка огромного, сложного организма.
Чужой взгляд на мир ошеломил Катю.
Жестокие реалии прошлой войны померкли вмиг. Рассудка коснулась воля второго существа, несомненно, наделенного интеллектом. Он вторгся в ее разум, мгновенно разрубил сложный клубок мыслей, эмоций, воспоминаний, брезгливо осмотрелся среди осколков сознания, словно его окружал никому не нужный, внушающий отвращение хлам, придирчиво изучил яркий, дорогой сердцу Кати образ Тернова и вдруг с той же брезгливостью потянулся к нему…
Не тронь его, тварь!
Катя, наконец, поняла, что происходит! Чужой вторгся в ее сознание, парализовал его, разбил на фрагменты, не оставив ей ни шанса к сопротивлению, ни надежды на выживание, но он имел дело с гибридной кибернейронной системой, – телп парализовал биологическую составляющую разума, но искусственные нейросети, вновь заработавшие в критический момент, оказались неподвластны телепатическому воздействию!