[542]. Этот сборник представляет особую ценность, так как здесь Караджич впервые указывает источники своих песенных собраний. Всего упомянуто 18 исполнителей, имена которых сопровождаются списком их песен, а также пояснениями, откуда каждый певец родом, как собиратель повстречался с ними, и в каком возрасте они были на тот момент. Одним из самых известных сказителей был Тешан Подругович из села Казанци в Герцеговине. По словам Караджич, Подругович знал как минимум сотню юнацких песен, и каждая из них была хороша, потому что сказитель понимал и тонко чувствовал все свои произведения[543]. Именно у него собиратель записал часть песен о Марко-королевиче и широко известную «Женитьбу царя Степана»[544]. О том, насколько близко к впервые услышанной Караджичем песне оказывался опубликованный ее вариант, сказать достаточно сложно. Собиратель обладал чувством эпического стиха и редактировал произведения по своему усмотрению, а после внесения песни в сборник часто уничтожал оригинал записи, поэтому исследователи затрудняются определить масштабы его правки[545].
Еще в своем самом первом песенном сборнике Караджич рассуждал о сербском народе и языке, а своего рода квинтэссенцией его размышлений стала статья «Сербы все и везде», написанная им в 1836 г. Здесь он приходит к выводу, что все, кто говорит на штокавском диалекте, являются сербами вне зависимости от их вероисповедания. Караджич осуждает сербскую интеллигенцию за то, что ее представители часто презирают родной язык, отказываясь его использовать, а также возлагает на высшие слои сербского общества ответственность за то, что сербский народ еще не сформировался как нация[546].
В начале 1840-х Караджич приступил к подготовке новой серии песенных сборников, куда он решил включить как лучшие произведения из уже изданных, так и ранее не публиковавшиеся. Первая книга увидела свет в 1841 г. и содержала 793 женские песни. Через четыре года, в 1845 г., была издана вторая, со 101 старой юнацкой песней о периоде сербской истории до начала турецкого нашествия. Именно в этом сборнике представлены наиболее значимые для изучения сербской исторической памяти произведения о сербском Средневековье, среди которых песни о св. Савве, царе Стефане Душане, князе Лазаре, множество песен о Марко-королевиче («Урош и Мрнявчевичи», «Маркокоролевич и вила», «Марко узнает отцовскую саблю», «Марко-королевич и Муса Кеседжия», «Смерть Марко-королевича»). Уже в 1846 г. Караджичем была опубликована третья книга, которую он составил из 89 юнацких песен времен владычества Османской империи. Выход четвертого тома, заключавшего в себе 62 юнацких песни Нового времени о «борьбе за свободу», долго откладывался, состоявшись только в 1862 г. Эти четыре книги считаются классической частью всего песенного собрания Вука Караджича[547].
После смерти Караджича (1864 г.) публикацию его трудов продолжил Огнеслав Острожинский, друг Караджича, сформировавший специальную комиссию, благодаря деятельности которой в 1865 г. вышел пятый сборник из основанной в 1841 г. серии, а в 1866 г. — «Сербские народные песни из Герцеговины»[548].
Сербское эпическое наследие Средних веков и Нового времени оказало огромное влияние на формирование и развитие самых разных литературных жанров второй половины XIX–XX в.: прозы, поэзии, драмы. Многие сочинения сербских авторов (в том числе Николы I Петровича Негоша, Джуры Якшича, Йована Змая) были основаны на сюжетах сербских эпических песен[549].
Однако самым известным примером мобилизации Средневековья в Сербии является косовский миф, позднее осмысление знаменитого сражения сербов с турками под началом князя Лазаря Хребеляновича в 1389 г. Для Балкан Косово по своему общественному звучанию равно Куликовской битве для России с той разницей, что Косовское сражение выступает символом не победы, а жертвенного поведения, героизма в безнадежной схватке, предательства своих (в рядах османов были и сербские отряды князей, противостоящих Лазарю). Великое событие оставило след в сербском фольклоре, что подтверждает его значение для народного сознания. В XVIII столетии в сербской рукописной традиции распространяется «Житие князя Лазаря», содержащее сказание о Косовской битве, являющееся прозаическим переложением эпических песен фольклорного косовского цикла[550].
История косовского мифа в его современном понимании в научном дискурсе берет свое начало с эпохи сербского национального возрождения в начале XIX в.[551] Первое Сербское восстание 1804–1813 гг., ставшее начальным этапом долгой и длительной борьбы сербов за обретение независимого национального государства, явилось катализатором актуализации сербского прошлого для формирования национального мифа, берущего за основу мифологизированные представления о героической истории борьбы сербского народа и государства с османами. Во время первого сербского восстания (1804–1813) в Хиландаре была написана фреска, изображающая героя Косовской битвы 1389 г. Милоша Обилича как святого воина с нимбом[552].
Традиция исполнения эпических песен косовского цикла собственно в Сербии иссякла к концу XVIII столетия. В XIX в. песни косовского цикла можно было услышать только на территории Габсбургской монархии, в районе Фрушкой Горы, где проживало преимущественно сербское население[553].
Для нас представляется важным проследить хронологически развитие этого мифа. 1800–1830-е гг. характеризуются российскими исследователями как первый этап «периода возникновения» косовского мифа. В это время миф конструируется участниками Первого 1804–1813 гг. и Второго Сербских восстаний 1815–1817 гг.: Г. Ковачевичем («Сражение страшное и грозное между сербами и турками на поле Косовом при князе Лазаре, случившееся в год 1389 июня 15-го дня», 1805 г.), Й. Поповичем (героическая драма «Милош Обилич» 1828 г.), И. Николичем (драма «Царь Лазарь», 1835 г.), С. Милутиновичем-Сарайлией (трагедия «Обилич», 1837 г.). В творчестве этих авторов исторические события 1389 г. впервые актуализируются в политических целях через идеи борьбы за создание национального сербского государства, отмщения туркам и жертвенного патриотизма[554].
Косовский миф в 1840–1880-х гг. приобретает классическую для романтического национализма форму: Великая Родина, действия врагов, самозабвенная борьба за восстановление справедливости. Миф в эти годы перестает быть достоянием только литературы — теперь он выражается также в живописи, графике, музыке, скульптуре, историографии. Культурная элита также утрачивает монополию на косовский миф — в процесс мифотворчества включаются политики. Кроме того, миф выходит за пределы Княжества Сербия. Тем не менее его господствующей идеологией косовский миф еще не стал. Отметим, что в этот период он становится популярен не только среди сербской элиты: И. Гёте, А. Пушкин и А. Мицкевич становятся авторами переводов сербских эпических песен. Нельзя не упомянуть многочисленные отсылки к косовскому мифу и в поэме «Горный венец» Петра Негоша[555].
Воплощение медиевальных идей в литературе для трансляции символов национального возрождения было характерно для многих славянских культур, в том числе находящихся под иноземным гнетом. В этом плане показательна деятельность «Матицы сербской». Это было первое и крупнейшее сербское литературное, просветительское и научное общество, образованное в 1828 г. в Пеште, в 1837 г. официально зарегистрированное и в 1864 г. перенесенное в Нови Сад[556].
Первый сербский исторический роман, опубликованный в 1827 г. «Матицей сербской» назывался «Кассия-царица, или Травезиран Октавиан». Его автором был М. Видакович. Сюжет был посвящен эпохе Октавиана[557]. В том же году «Матица» издала два исторических произведения Й. Стерии Поповича: роман «Битва на Косовом поле, или Милан Топлица и Зоранда» и драму «Невинность, или Святослав и Милева», посвященную событиям, последовавшим после падения «сербского царства» и наполненную воспоминаниями об империи Стефана Душана[558]. Отметим также исторические произведения этого автора: «Милош Обилич» (1828 г.), «Жизнь и рыцарские подвиги знаменитого князя эпирского Георгия Кастриоти Скандербега» (1828 г.), «Гибель Боснийского королевства» (1830 г.), «Смерть Стефана Дечанского» (1848 г.) и «Сон Маркокоролевича» (1849 г.).
Другой известный сербский автор и политик Й. Суботич, возглавлявший «Матицу» в 1868–1887 гг., также неоднократно обращался к средневековой тематике. Им были написаны эпическая поэма «Король Дечанский» (1846 г.), «Герцог Владислав» (1862 г.), драмы «Неманя» (1863 г.) и «Звонимир» (1868 г.), а также трагедия «Милош Обилич» (1869 г.). Отметим, что Суботич за «Короля Дечанского» получил специальную награду «Матицы сербской»[559].
Болгарский медиевализм. Древние болгары Юрия Венелина
На формирование болгарской историографии периода национального возрождения оказала значительное влияние русская славистика. Это отразилось на взглядах болгарского историка и публициста Юрия Ивановича Венелина (настоящее имя — Георгий Гуца) (1802–1839). Он родился в Закарпатье, в семье сельского священника, а в 1823 г. переехал в Россию, где впоследствии состоялось его знакомство с М. П. Погодиным, А. С. Хомяковым, И. И. Срезневским. Венелин придерживался русофильских взглядов, уповал на помощь России в деле возрождения Болгарии и активно выступал против грекофилии, считая, что греки стремятся эллинизировать Болгарию, препятствуя развитию болгарской культуры. Как и многие другие авторы, он собирал народные песни, некоторые перевел на русский язык. Свое отношение к этому виду творчества он отразил в работе «О характере народных песен у славян задунайских» (1835 г.), где раскрыл национально-психологические особенности болгар и сербов через их эпические песни. Героя балканского эпоса королевича Марко Венелин видел таким же представителем духа нации, как Ахилла у греков или Фауста у немцев