Столь массовая актуализация медиевальных мест национальной памяти, безусловно, была связана с интенсивным национальным строительством, нуждающимся в осязаемых ориентирах — памятниках и памятных местах по всем Балканам. Период с 1890-х по 1913 г. характеризуется М. Ю. Ломоносовым и А. В. Колобовым как «период обретения статуса официальной государственной идеологической доктрины и практической [ее] реализации»[605]. Ключевой датой в процессе обретения официального статуса становится торжественное празднование 500-летней годовщины Косовской битвы 1389 г. в Крушеваце. Отныне косовский миф «становится знаменем борьбы за присоединение Косова к Сербскому государству»[606]. Отметим учреждение в Сербии в 1913 г. медали Милоша Обилича[607] уже по итогам войны, а также значительное влияние мифов на военных, что подтверждается фактами уничтожения гробницы султана Мурада и разорения гробницы Вука Бранковича[608] в ходе Балканских войн 1912–1913 гг.[609]
В Болгарии ситуация с медиевализмом была весьма неоднозначной. Обретение государственности страной было омрачено пересмотром сан-стефанских границ на Берлинском конгрессе 1878 г. Последующее объединение в 1885 г., военный конфликт с Сербией и политический конфликт с Россией заставили политическую элиту страны искать новые образы и символы национального прошлого. Своеобразным ответом на ухудшение российско-болгарских отношений стало все более активное развитие в болгарской историографии гуннской теории происхождения болгар. Важный импульс к распространению этой концепции был дан еще в 1869 г. публикацией в Константинополе книги Гаврила Крыстевича «История болгарская», в которой происхождение болгар прямо выводилось от гуннов[610]. Однако, концепция Крыстевича подверглась резкой и обоснованной критике со стороны корифея зарождающейся болгарской национальной историографии Марина Дринова, работавшего в России и остававшегося на пророссийских позициях, что несколько задержало начало активного использования гуннской теории[611].
Актуализация гуннской теории произошла на рубеже XIX и ХХ вв.: из наиболее влиятельных трудов следует выделить две работы Ивана Шишманова — «Критический обзор вопроса о происхождении протоболгар с лингвистической точки зрения и этимологии названия „болгарин“» 1900 г.[612] и «Критический обзор вопроса о происхождении болгар» 1909 г.[613]
Болгария не избежала влияния и русского медиевализма. В связи с этим следует упомянуть крупнейший монументальный храм-памятник в Софии — собор Св. Александра Невского, построенный в 1912 г. Отметим, что первый колокольный звон в еще неосвященном храме был произведен уже в 1913 г. после захвата болгарами Адрианополя[614]. Другим примером «славянского медиевализма» можно считать появление в Болгарии в феврале 1910 г. ордена св. равноапостольных Кирилла и Мефодия.
До Первой мировой войны ряд Балканских стран приобрел независимость, и последней по времени была Албания. Традиционно в историографии период после поражения Призренской лиги в 1882 г. и до Младотурецкой революции 1908 г. рассматривается как «время спада вооруженной борьбы, но подъема творческой мысли»[615]. В условиях необходимости поиска прекрасного героического прошлого албанские мыслители не могли пройти мимо личности знаменитого средневекового правителя княжества Кастриоти и героя антитурецкой борьбы Скандербега (1405–1468). В первую очередь отметим неопубликованную историческую работу Зефа Юбани «История Георгия Кастриоти»[616] и поэму Наима Фрашери «История Скандербега», увидевшую свет в 1889 г. в Бухаресте[617].
Являясь, по сути, адаптацией гербов Скандербега и рода Кастриоти, албанский национальный герб использовался борцами за независимость страны начиная с XVIII в.[618] После провозглашения независимости во Влёре в 1912 г. черный двуглавый орел появился и на гербе, и на флаге молодого государства. Также важно отметить, что выбранный великими державами в князья Албании Вильгельм Вид в 1914 г. «из уважения к албанским традициям» дал своему сыну и наследнику албанского престола Карлу-Виктору имя Скандер[619], а сам зачастую именовался как Скандербег II[620].
Одним из наиболее ярких примеров мобилизации Средневековья на Балканах второй половины XIX — начала ХХ в. является так называемая битва за Македонию, или македонский вопрос — идеологическая, пропагандистская и, в конце концов, вооруженная борьба молодых Балканских государств за османские владения в Европе. Каждая из сторон, а это Болгария, Греция, Сербия и Черногория, старалась доказать именно свое право на земли, принадлежащие Высокой Порте. При этом начиналось противостояние за Македонию между славянами и греками: историк Якоб Фальмерайер (1790–1861) разработал концепцию, согласно которой в VII–VIII вв. Византия потерпела крах своей политики на Балканах, и греческое население с территории Македонии вытесняется славянским[621]. Эта теория не соответствовала историческим реалиям, но являлась ярким примером привлечения медиевальных конструктов для актуальной политической борьбы.
Для сербов переломным моментом вступления в борьбу за Старую Сербию (Македонию, Косово, Метохию, Прешево, Буяновац, Пчиню и Рашку) стала сербско-болгарская война 1885 г., которая, по словам С. Йовановича, «открыла глаза» на болгар и поставила вопрос о «систематической деятельности по защите народных интересов от болгарской пропаганды»[622]. В апреле 1886 г. при поддержке короля Милана было создано «Общество св. Саввы» («Друштво Светог Саве»), которое по замыслу учредителей должно было стать аналогом уже существующих в других Балканских странах национально-просветительских обществ: хорватского «Общества св. Иеронима», болгарского «Общества Кирилла и Мефодия» и греческого «За распространение наук»[623].
М. Веселинович, сербский дипломат и публицист, который неоднократно публиковался в журнале «Общества св. Саввы» «Братство», так характеризовал значение Старой Сербии: «В Старой Сербии находятся столицы наших королей и царей. В Старой Сербии находится трон Сербского Патриарха. В Старой Сербии находятся лучшие монастыри царей и королей сербских. Старая Сербия — воплощение сербского имени. Эта земля укрепила сербскую государственную идею. В ней живут корни сербов, в ней они понимают мощь своего имени и свою государственность, потому что в ней и родилась сербская государственная жизнь — тот стержень, вокруг которого сербство вращается»[624].
«Общество св. Саввы» уже в следующем, 1887 г., насчитывало 58 подкомитетов (фактически — региональных представительств), 1500 членов-основателей и 4000 регулярных членов. В конце того же года были предприняты первые, впрочем, неудачные попытки открыть сербские школы в Нише, Велесе и Куманово. Однако постепенно ситуация налаживалась и общество, активно используя медиевальные образы, продолжило свою деятельность. Так, в 1889 г. в ознаменование 500-летия Косовской битвы общество издало поэму Драгутина Илича «Последний воин», посвященную косовским героям. Стоит упомянуть также во многом фантастический нереализованный проект отправки в Старую Сербию ученических экскурсий, также приуроченных ко дню св. Вита[625].
Впоследствии непрофессионализм действий членов общества, многочисленные скандалы, нападения болгарских активистов привели к свертыванию деятельности общества: с 1890 по 1903 г. его практическая деятельность сводилась к организации Святосавской вечерней школы, проведению экскурсий и лекций[626].
Отметим активное издание и рассылку книг, которым занималось общество. Пик такой деятельности выпал на 1908–1912 гг. и был связан с отменой цензуры вследствие Младотурецкой революции[627]. Помимо распространения книг собственного издательства, как, например, уже упомянутого «Последнего воина» Д. Илича, общество активно закупало книги для последующей отправки в Старую Сербию, в том числе «На развалинах Сербского царства» Й. Боцарича (100 экз.) и «Милош Обилич» М. Гаврилова (50 экз.). Помимо отправок в Старую Сербию общество для поддержки сербских притязаний на «неосвобожденные земли» рассылало книги научно-пропагандистского характера славянским семинарам европейских университетов, славянским академиям наук, видным славистам и этнографам в Австро-Венгрии, России, Румынии и Болгарии. Среди изданий, апеллирующих к средневековой истории, отметим книги С. Протича «О Македонии и македонцах» (Белград, 1888), П. Орловича «Проблема Старой Сербии» (Белград, 1902), С. Гопчевича «Старая Сербия и Македония: историко-этнографическое исследование» (СПб., 1899)[628].
Впоследствии, на рубеже веков, в Македонии появляются автономистские концепции, заявляющие об уникальности территории и проживающего на ней народа, а также о ра