переданы Гейдриху»[848].
Программа восстановления памятников в послевоенной Польше имела мотивацию, которую можно расценить как медиевальную[849]. По словам М. Бараньского, массовая реконструкция ставила целью укрепить и легитимизировать коммунистический режим, продемонстрировать его приверженность польским национальным ценностям[850]. В 1945 г. профессор Ян Захватович представил концепцию этой деятельности следующим образом: «Мы не можем смириться с исчезновением наших памятников культуры, мы будем их реконструировать, восстанавливать с нуля, чтобы передать эти памятники следующим поколениям пусть не в оригинале, но, по крайней мере, в виде их точной копии, так, как они сохранились в нашей памяти и в архивных материалах»[851].
По словам М. Дороз-Турека, в послевоенной Польше практиковались три типа реставрации.
1. Классическое восстановление, реконструкция (кафедральный собор Св. Иоанна Крестителя в Варшаве, собор Св. Иоанна Крестителя на Тумском острове, костел Св. Девы Марии на Песочном острове во Вроцлаве, костел Св. Девы Марии в Гданьске и др.).
2. Адаптация для других функций. Например, костел и монастырь ордена бернардинцев во Вроцлаве был превращен в Музей архитектуры.
3. Восстановление сакральных объектов, находившихся в течение многих лет в виде «законсервированных руин» (костел Св. Девы Марии в Хойне, костел Св. Девы Марии в замковом комплексе Мальборка и др.)[852].
Старый город в Варшаве восстанавливался с 1947 по 1965 г. (реконструкция Королевского дворца велась с перерывами и закончилась только в 1988 г.)[853]. В 1953 г. началась реконструкция Рыночной площади во Вроцлаве, в 1966 г. — орденского замка в Торуни, в 1946–1956 гг. восстанавливался собор Св. Петра и Павла в Познани, в 1959–1964 гг. — Познанский замок. Среди региональных замков, на которых в 1950–1970-х гг. велись реставрационные работы, надо назвать Бендзин, Бжег, Бытув, Легницу, Черну, Красичин, Гнев, Сандомеж, Лешницу, Мальборк, Слупск и др.
В Чехословакии в 1950–1952 гг. по проекту Я. Фрагнера была восстановлена Вифлеемская часовня, в которой в XV в. проповедовал Ян Гус. Правда, часовня оказалась разрушена не в войну, а еще в 1786 г., но показателен сам выбор объекта для восстановления. В 1946–1947 гг. ремонтировались знаменитые часы в пражской ратуше на Староместской площади, пострадавшие во время Второй мировой. В 1950–1970-х также были отреставрированы средневековые замки Мельник, Ландштейн, Своянов, Камен, а также замки в Микулове, Есенике, Кутной Горе и др.
В Югославии целая серия проектов археологических исследований, консервации и систематизации памятников культуры пришлась на 1970–1980-е гг. Среди наиболее известных отметим крепость Голубац[854], Рам[855], Фетислам[856], Смедеревскую крепость[857], Пиротски (Момчилов) град[858], мемориальный камень на месте смерти правителя Сербии Стефана Лазаревича[859] и др. В 1945 г. был принят Федеральный закон о государственной охране памятников истории и культуры[860].
Как видно на этих примерах, в 1950–1970-х гг. в славянских и Балканских странах была реализована целая программа реставрации и восстановления утраченных памятников истории и культуры. Забота о прошлом укрепляла авторитет властей, способствовала преодолению последствий войны и формировала поле для дальнейшей деятельности, поскольку с памятниками надо было что-то делать: музеефицировать, включать в туристические маршруты и коммеморативную практику, и т. д. Тем самым развивалась среда для проявления медиевализма.
Монументальная скульптура, как один из наиболее массовых видов искусства, развивался при коммунистах особенно быстрыми темпами. Основы советской монументальной политики были вместе с идеологией привнесены в страны народной демократии. Вторая половина ХХ в. стала определенным мемориально-монументальным бумом для стран народной демократии и Югославии. После трагических событий Второй мировой войны и политических потрясений, вызванных сменой режимов в 1946–1949 гг., молодые социалистические страны начали создавать новую историческую память, в том числе и на основе средневековых событий.
В 1953 г. в Югославии, которой тогда руководил Иосип Броз Тито, на месте Косовской битвы был создан величественный мемориальный комплекс Газиместан (решение о придании данному месту статуса культурного объекта под защитой государства было принято еще в марте 1950 г.[861]). Комплекс включает в себя памятник косовским героям в виде средневековой башни, построенной в 1953 г. по проекту Александра Дероко, гробницу султана Мурада I и Газиместанскую могилу. Центральное место занимает башня высотой 25 м, расписанная стихами сербского косовского цикла. В непосредственной близости от памятника находится белый монолитный мраморный столб с текстом Стефана Лазаревича[862]. В 1971 г. в рамках празднования 600-летия в Крушеваце возводится статуя князю Лазарю Хребеляновичу. В 1981 г. его сыну Стефану Лазаревичу в белградском Калемегдане ставится памятник, выполненный Н. Митричем[863].
В Болгарии отметим активизацию монументального строительства в виде возведения памятников древним правителям Болгарии: в 1947 г. город Плисков становиться Плиской, начинается масштабное исследование древней столицы Болгарии и сооружение мемориального комплекса: здесь расширяется музей и строятся памятники всем древним правителям Болгарии. Последний памятник царю Борису I (уже второй в городе) был установлен в мае 2017 г.[864] В 1960 г. село Исперих стало городом Исперих (в честь хана Аспаруха), там же появилась внушительная композиция, посвященная основателю Болгарского государства (отметим, что памятники ему стоят в Добриче, Плиске, Стрельче и других городах Болгарии). С 1982 г. начинаются работы по созданию исторического комплекса Самуилова крепость в селе Ключ[865].
В Албании проекты монументализации памяти начинаются несколько позднее, что, очевидно, связано с бедственным положением в стране. Лишь в январе 1968 г. в торжественной обстановке происходит открытие памятника Скандербегу. 28 октября 1981 г. начинает работу Национальный исторический музей[866], в сентябре 1987 г. открывается музей Георгия Кастриоти-Скандербега в Круе[867].
В Польше в 1960 г. торжественно отмечалось 550-летие победы в битве при Грюнвальде 1410 г. Вышло постановление «О торжествах по поводу праздника возрождения Польши в 1960 году и 550-й годовщины битвы при Грюнвальде». На поле битвы был возведен новый памятник взамен скромного монумента 1953 г. Примечательно, что для празднования привлекалась современная техника: «По официальным данным, на торжествах собрались примерно 200 000 человек. Участие в празднованиях приняли также делегации из Советского Союза, Чехословакии, Болгарии и Румынии. После выступлений руководства Польской республики в небо было выпущено более 30 000 голубей, а над головами собравшихся пролетели 16 бомбардировщиков Ил и 64 истребителя МИГ, демонстрируя мощь ВВС Польской республики»[868]. В 1974–1976 гг. в Познани на Золотой часовне были установлены статуи Мешко I и Болеслава Храброго работы скульптора Ч. Возняка.
В Чехословакии в годы войны немцами был разрушен памятник Яну Жижке на Виткове. К 1950 г. его восстановили. Огромный памятник весом более 16,5 т возвышается над Прагой и виден из разных ее уголков, он состоит из 120 бронзовых деталей и почти 5 тыс. болтов. Памятник вновь обрел свои медиевалистические функции: у ног коня Яна Жижки помещена могила неизвестного солдата, борца за свободу Чехии. За памятником располагается мемориал — при коммунистах он был посвящен лидеру чехословацкой компартии Клименту Готвальду, а сейчас — основным вехам современной истории Чехии и Словакии. И вся эта экспозиция скрепляется образом Яна Жижки.
В целом в послевоенные годы памятники, посвященные средневековым персонажам, значительно расширяли историко-культурный ландшафт славянских стран, но при этом выбор сюжетов находился в русле достаточно ограниченных и традиционных исторических парадигм. Резкое расширение области монументальной политики наступит в постсоциалистическую эпоху.
Примерно то же самое можно сказать и про способы презентации исторического дискурса, к середине ХХ в. уже ставшие традиционными, в музеях, литературе, искусстве (мы будем рассматривать только аспекты, связанные с медиевализмом). После войны наблюдается активизация музейного дела. Ее причины были аналогичны росту реставрационных и восстановительных работ: через фиксацию памяти ставились цели преодолеть ментальную травму войны, сохранить свой мир, свою культуру, представления о своем народе и его месте в истории вопреки хаосу и разрушению. Второй причиной была смена власти в славянских и Балканских странах: после войны они образовали пояс стран народной демократии, к власти пришли коммунистические силы, установились режимы, следующие в фарватере политики СССР. Это требовало определенного пересмотра прошлого, демократизации музейных экспозиций, их изменения под требования новой идеологии (роль народа в истории, классовая борьба и т. д.).