. Монастырь был разрушен турками в 1615 г., и только в 1927 г. проведены его археологические раскопки. Два года спустя останки Душана были перенесены в Белград и помещены в отдельный саркофаг в церкви Св. Марка.
О могилах средневековых правителей Великого княжества Литовского известно мало. О первых князьях сохранились только легенды. Т. Нарбут писал про будто бы обнаруженную в 1618 г. в Аглоне (примерно в 40 км от современного Даугавпилса) каменную плиту с латинской надписью о захоронении Миндовга, датированной 12 сентября 1263 г.[1147] Никаких доказательств подлинности этой могилы нет, да и известно о ней только со слов Нарбута. Под белорусским Пинском еще в середине ХХ в. показывали курганы, якобы связанные с захоронениями Миндовга или Войшелка (расположенными в пинском пригороде Лещ, в конце Фанерной улицы)[1148], но и эти сведения также можно отнести к сфере преданий.
Первый князь, о могиле которого есть более-менее достоверные сведения, — принявший православие князь Войшелк (умер в 1267 г.). Он был захоронен возле Михайловской церкви во Владимире Волынском. В 1955 г. М. В. Малевская и поддержавший ее М. К. Каргер определили постройку из брускового кирпича западнее храма как возможную гробницу Войшелка[1149]. Отметим, что данное предположение строится исключительно на летописном известии, что князя положили недалеко от Михайловской церкви. Никаких других оснований соотносить именно этот памятник с могилой Войшелка нет, это конструкт 1955 г.
До 1385 г. князья Великого княжества Литовского были язычниками. Их сжигали по языческому похоронному обряду, поэтому источники сохранили в основном указания на местность (холмы, курганы), где могли захоронить останки после кремирования. С именем Гедимина (1316–1341) связаны два памятных места. Согласно легенде, он был убит в сражении с крестоносцами у святилища богини Веллоны. Литовцы обороняли укрепленное святилище, построили напротив свою крепость Фрейбург. Якобы в 1329 г. в бою под стенами немецкой крепости Гедимин погиб от выстрела из огнестрельного оружия. Его отвезли в Вильно, сожгли вместе с тремя пленными рыцарями и захоронили в горе, которая называется «гора Гедимина».
С Веллоной отождествляется городище, что в 5 км от современного литовского городка Юрбаркас над Неманом. Там в XVIII–XIX вв. зафиксирован курган, а в XIX в. поставлен памятник «на могиле Гедимина». Вместе с тем гора в районе Ужупис (Заречье) в Вильнюсе также трактуется как место его захоронения[1150]. Перед нами явные конструкты XVIII–XIX вв., впрочем, опирающиеся на какие-то смутные предания, восходящие по крайней мере к польско-литовской историографии эпохи Возрождения.
Великий князь Ольгерд (1345–1377) был кремирован. Современные литовские археологи предполагают, что его прах мог быть захоронен в могильнике Турлойшкес у одноименной деревни (современный Яуниунайский район (староство)). Могила великого князя Витовта (1392–1430) находится в Вильнюсе, в главном кафедральном соборе Св. Станислава. Здесь же в 1623–1636 гг. была построена капелла Св. Казимира (1458–1484), который был канонизирован в 1603 г. и считался святым покровителем Великого княжества Литовского[1151].
Как следует из нашего обзора, захоронения средневековых правителей стран Центрально-Восточной Европы и Балкан делятся на несколько групп: а) исторически достоверные захоронения; б) места, связанные с преданиями (могилы в храмах или на местности, которые утрачены как конкретные места захоронений, но которые располагались примерно в этих местах); в) сконструированные в Новое и Новейшее время «могилы», которые апеллируют к древним легендам, но не имеют достоверных доказательств. Последний случай является примером медиевализма: создание захоронений культовых правителей Средневековья связано с конструированием памяти о прошлом, формировнием ее визуальных и материальных ориентиров, для того чтобы народ был убежден: у него было славное прошлое, могилам героев которого можно поклониться.
Моделирование средневековых реликвий власти как форма стихийного медиевализма
По мере формирования представлений о древнем и средневековом периодах, предшествующих существующей государственности, вставал вопрос о преемственности власти. Она воплощалась прежде всего в символах — инсигниях, королевских коронах и других церемониальных предметах. Почти одновременно, в XIV столетии, в славянских странах предпринимаются шаги по «обретению» корон, восходящих к Средневековью, к первым, изначальным символам власти. К XVI–XVII вв. они обрастали легендами, подтверждающими их подлинность и сакральный характер.
Наиболее древней и аутентичной, судя по всему, является корона венгерских и хорватских правителей, известная как корона св. Иштвана (Стефана). Относительно ее происхождения существует более 40 различных гипотез, в том числе экзотические, например о кавказском происхождении короны или о ее принадлежности вождю гуннов Атилле. Принято считать, что она сложносоставная, что в ней соединены две короны. Одна часть имеет надписи на латыни и считается частью того самого венца, который в 1000 г. был возложен на голову Иштвана I легатом римского папы. В 1075 г. венгерский король Шаламон бежал из страны и увез с собой корону; поэтому следующие венгерские короли, начиная с Гезы I, короновались другой короной, подаренной византийским императором Михаилом VII Дукой. При короле Беле III (1172–1196 гг.) оба венца были соединены в один. Корона подвергалась поздним реконструкциям. В XVI столетии в навершии был установлен крест, который в XVII в. оказался погнут, но оставлен в таком виде, как отличительная особенность именно венгерской короны. В общем и целом корона дошла до нас как подлинная средневековая реликвия[1152].
Особый интерес представляет венгерская коронационная мантия, являющаяся одним из древнейших сохранившихся текстильных изделий[1153]. Согласно надписи на мантии, ее можно датировать 1031 г. Из этой же надписи мы узнаем, что она была создана при короле Стефане и королеве Гизеле и дана аббатству Св. Марии.
Корона св. Иштвана была главной реликвией не только венгров, но и хорватов. Правда, у последних бытовала легенда о собственной короне, принадлежавшей королю Звонимиру (1076–1089 гг.), полученной от папы римского Григория VII вместе со скипетром. Венец был утерян еще в Средневековье, но позже, в XIX — ХХ столетиях, стал символом возрождения хорватской нации (правда, корону также стали приписывать первому хорватскому королю Томиславу I (910–928 гг.))[1154].
Первым польским королем был Болеслав Храбрый, коронованный в 1025 г. (дата дискуссионна). Его корона стала символом Королевства Польского, но была утрачена еще в Средних веках. Для коронации Владислава Локетека в 1320 г. была изготовлена новая корона, которую объявили принадлежавшей Болеславу Храброму. Однако затем ее увезли в Польшу, и в 1385 г. для коронации Владислава-Ягелло и Ядвиги потребовалось изготавливать новые королевские регалии. Уже после коронации Ягелло «корона Болеслава» вернулась из Венгрии в Польшу и стала самой почетной короной, использующейся только при ритуале коронации. Судьба этой регалии печальна: в 1795 г. во время разделов Польши ее захватили прусские войска и переплавили на золотые монеты[1155].
Важное место среди польских инсигний занимал коронационный меч — Щербец. По легенде, польским королям его подарил ангел. Впервые меч фигурирует в рассказе о взятии Киева Болеславом Храбрым в 1018 г. Король нанес удар по городским воротам, на мече образовалась зазубрина, отсюда и название — Щербец[1156]. Об этом ударе упоминают ранние польские хроники, начиная с Галла Анонима, хотя наименование «Щербец» появляется только в «Великопольской хронике» (конец XIII — начало XIV в.). При этом меч как церемониальная реликвия не упоминается при коронации Владислава Локетека в 1320 г. Некий меч фигурирует в этом качестве в источниках только с 1370 г., а под названием «Щербец» он появляется только в обряде коронации Казимира IV Ягеллончика в 1447 г.
Таким образом, ритуал освящения коронации польских королей легендарным мечом «первого короля Болеслава» был сконструирован только в XV в. Некоторые ученые склонны связывать введение Щербеца в круг королевских реликвий с Владиславом Локетеком, то есть с первой четвертью XIV в. (предположительно, он использовал меч князя Болеслава, только другого — Болеслава Набожного (1227–1279))[1157]. Косвенно это подтверждает анализ меча современными методами: исследования показали, что меч, который сегодня называется Щербецом, был изготовлен не ранее XIII в. (наиболее вероятные даты — между 1250 и 1325 гг.).
Меч был утрачен в 1795 г. при разграблении пруссаками сокровищницы польских королей. Дальше следы его теряются, но в 1819 г. он возникает вновь, уже с легендой о его спасении.
В Чехии одной из самых значимых исторических реликвий являются доспехи св. Вацлава, представляющие собой сохранившиеся до наших дней шлем, кольчугу и оплечье. Известно, что их почитание берет свое начало еще в Средневековье. В число чешских королевских регалий, которые были созданы в те времена, также входит коронационный крест, корона и меч св. Вацлава. Корона была изготовлена в 1340-х гг. по повелению Карла IV для его собственной коронации и посвящена св. Вацлаву[1158]. При Карле также был сделан крестреликварий, который, однако, в тот период не использовался в качестве коронационной регалии. Меч, владение которым приписывается самому св. Вацлаву, хранится в сокровищнице собора Св. Вита в Праге. На протяжении долго времени он использовался при коронации чешских монархов. В этой роли меч впервые упоминается в XIV в., при описании процесса коронации Карла IV, из-за чего существует версия, что меч на самом деле не принадлежал св. Вацлаву, а, как и корона, был изготовлен по повелению самого Карла. К числу чешских королевских регалий относятся также изготовленные во второй половине XVI в. королевский жезл и держава, которые хранятся в палате под южным входом в кафедральный собор Св. Вита