И все эти мучения только для того чтобы на следующий день к обеду упереться бампером в наглухо закрытую границу между областями.
Опять же, целые колонны КАМАЗов свободно проезжают туда и обратно, а легковые заворачивают без разговоров. Можно было попытаться объехать по грунтовке, благо подморозило и грязи уже нет, но солдатик, словно прочитав наши мысли, дружески посоветовал не искушать судьбу.
— Подстрелят без разговоров. Лучше не пытайтесь.
Нервные они тут все какие-то. По слухам, на зоне в соседней области бунт случился. Несколько сотен зеков в бегах, причем с оружием. Да и просто бандиты шалить стали, и это не считая психов и практикующих маньяков, которых, как тараканов повылазило.
Обратно добрались без приключений. Не считать же за таковые три часа в очереди на посту и два шмона стандартных, привычных уже.
Подъезжая к городу попробовал дозвониться до Михаила, но тот оказался вне зоны доступа. Пришлось ехать в офис, докладывать начальству лично. Хотя лучше бы под душ горячий, чайку с лимоном и под теплое одеяло залезть. Двое суток в машине зимой — это вам не фунт изюму навернуть.
Сюорприз! Три часа дня, и даже не пятница, а дверь в офисе закрыта и никого на рабочем месте нет. Первый раз с таким встречаюсь. Даже когда поезда не ходили, а контейнеры никуда не отправлялись, в самом начале кризиса — такого не припомню. Обязательно в конторе кто-то присутствует, не считая дежурного охранника. Форменное безобразие! Минут двадцать тыкаемся по всем известным номерам. Ни одного ответа! Олег всех своих из охраны обзвонил, я не поленился — попытался найти хотя бы кого-нибудь из юристов. Даже Мегере звякнул — ноль эффекта.
— Может телефонная сеть не работает? — предположил Олег.
Но эта версия с треском развалилась тут же — Армен взял трубку почти сразу и тут же поинтересовался, куда мы провалились?
— Мегафон жив, — поделился я очевидным выводом.
— А то я не догадался, — хмыкнул напарник. — но тогда где все?
Наши мучения были прерваны самым банальным способом. К зданию подкатил темно-синий тонированный микроавтобус с красной полосой и полустертой надписью.
— Следственный комитет России, — произнес Олег, словно я сам не в состоянии прочитать замечательную надпись.
Как позже выяснилось, сдал нас арендодатель, тот самый с третьего этажа, уважительный мужчина кавказской наружности, который формально числится директором фирмы «Рога и копыта». Под прикрытием которой мы и работали.
— Где вы находились вчера вечером? — гражданин начальник даже не думал представляться, а сразу после того как нас отконвоировали в кабинет того самого директора-стукача, перешел к допросу, не сильно утверждая себя формальностями.
Сокровенной тайны из нашего путешествия мы делать не стали, поэтому честно поделились всеми подробностями приключений за прошедшие двое суток.
Товарищу следователю наше изложение очевидно не понравилось, слишком много свидетелей в погонах которые легко подтвердят наше алиби.
Пообещав проверить все до последнего слова следак разочаровано отпустил нас восвояси. Мысленно он уже раскрыл дело и прикрепил на погон очередную зведочку, или что у них там сейчас на эполеты лепят, а тут такой жесточайший облом. В качестве мелкой мести взял с нас подписку о невыезде, чем откровенно меня повеселил.
— Может вы все-таки скажете, в чем нас подозревали? — решил я рискнуть и выведать подробности преступления, в котором нас обвинили.
Опер недоуменно посмотрел на отчаянного камикадзе, рискующего только что полученной свободой, но все же ответил, а не послал лесом в пределах подписки о невыезде.
— Вчера, на сто сорок пятом километре трассы «Юг» обнаружен сгоревший автобус «Форд-Транзит». С многочисленными следами обстрела из огнестрельного оружия. Внутри находилось шесть трупов.
— Так это трасса на Краснодар-Новороссийск. Мы совсем в другой стороне были! — удивился я.
— Мы обязаны все версии проверять, — устало отмахнулся следователь. — А тут вы такие все неожиданные и распрекрасные. И где мне теперь других искать?
Сочувствовать его горю я не стал, ибо случись чуток невезения, и сейчас мы сидели бы уже в камере и бодро писали явку с повинной. У такого следователя за этим дело не станет — по роже видно, что мастер.
— Все равно непонятно. Почему именно мы оказались главными подозреваемыми? — Остапа, то есть меня, понесло. Не умею вовремя останавливаться, есть такой недостаток.
— А кого же еще? — искренне возмутился работник следствия. — Весь коллектив — обгоревшие жмуры, и только вы двое — живы и здоровы! Или у вас в офисе еще кто-то работал? По моей информации, больше никого не должно быть.
Быстрый взгляд на зиц-председателя кавказской наружности недвусмысленно указал, кто источник этой информации. Что тут же подтвердил сам директор:
— Мамой клянусь, только! И «Форд» ихний! Чтоб я лаваш всю жизнь не кушал, если соврал!
— Ладно, иди уже. Ихний. Чурка не русский, — не слишком толерантно намекнул на литературное несовершенство фразы следователь.
— Подождите! Вы хотите сказать, что в машине сгорели наши коллеги? — новость настолько невероятная, что поверить в нее я не смог.
— Автобус арендован ООО «Желдорлогистика». Установленно, что один из телефонов, найденных внутри, принадлежал Писаренко Павлу Константиновичу. Знали такого?
— Юрист наш, — Олег сразу сообразил кто это, пока я тормозил, пребывая в каком-то отупении.
— Майя Ахмедовна…
Её-то за что?!
Глава 22
— Что с документами делать?
— С какими?
— Ну с теми, которые мы не довезли до адресата, куда их девать? Не выбрасывать же?
Вопрос поставил меня в тупик. И вправду, не очень понятно что с ними делать теперь? Может почтой отправить? Так на нем адресата нет и марки почтовой.
Подумав, решил разрубить гордиев узел обычным канцелярским ножом, просто вскрыв конверт. Надо посмотреть унутрях, как говорила моя бабушка, узнать что там такое срочное и важное, что нас вдвоем пришлось посылать в соседнюю область. Надеюсь Михаил с того света на меня не обидится за малую провинность.
— Ох…храпеть! — высказал одну мысль на двоих мой сосед, оценив послание, копированное аж в двух экземплярах. По одному на каждого из нас.
Внутри конверта оказалось два сиротливых листка бумаги с красноречивым заголовком, и с практически идентичным содержанием. Отличия только в фамилиях. В одном — моя, в другом — Олегова.
«Приказ об увольнении».
Почему-то оба датированные прошлым месяцем.
— И что это значит?
— Логически рассуждая, это означает, что нас уволили. Причем задним числом. Что очень странно. По закону положено предупредить за две недели.
— Тебя только это смущает? — поразился моей юридической подкованности коллега по несчастью.
Меня, если честно, смущает абсолютно все. Прежде всего, вопрос:
— Какого черта мы тащились в другую область, если письмо адресовано нам же?
— Может нас откомандировали на время? Типа в помощь? — проявил недюжинную фантазию и полет воображения Олег. Но тут же исправился. — Не, не похоже. Михал Семеныч конечно, жучара еще тот, но сначала спросил бы — согласны мы или нет.
— Версия так себе, на троечку. С двумя минусами.
— Я хоть что-то предлагаю, а ты вообще молчишь, как сыч болотный! — возмутился генератор идей.
— Сам ты сом болотный. У меня лишь одно предположение, зато оно все объясняет.
— Прямо таки все? — не преминул вставить шпильку бывший охранник бывшей Желдорлогистики.
— Нас решили убрать нас из города на некоторое время. Михаил заранее рассчитал, что мы никуда не доедем. Я-то удивлялся, как же он так опростоволосился. Отправил к черту на куличики не пойми зачем, по дурацкому поводу, с двумя справками об увольнении вместо документов.
— Тут не только документы, кредитка еще, — это Олег обнаружил в конверте незамеченный ранее «лут».
— Это не кредитка, — изучив находку, разочаровал собрат по несчастью, лишив надежды на выходное пособие. — Это электронный ключ от офиса! У Мегеры, помню, такой же был. У Майи, в смысле.
— Эээ. Там же сигнализация наверняка включена, повяжут нас снова, и не факт, что в этот раз мы отмажемся. Удача — она не бесконечная, мы и так уже два раза по лезвию бритвы проскочили.
— Не дрейфь, мой юный падаван. Ты забыл, что имеешь дело с потомственным охранником с многолетним опытом общения с вохрой.
Непонятная вохра меня не успокоила. С чем ее употребляют и какие побочные эффекты дает — то мне неведомо.
— Надеюсь она не в списке запрещенных препаратов?
— Вохр — это сокращенное от вневедомственная охрана, со стародавних времен так пошло. Сейчас, понятно, что это частная лавочка, но собирательное название осталось.
Опыт общения с загадочной вохрой не пригодился. Сигнализация оказалась отключенной, а сам офис выглядел как пивной ресторан в центре Грозного. То есть пустой, со следами свежего погрома. Кто-то успел поживиться до нашего прихода. Вынесли все, кроме мебели и бытовой техники. Ни компьютеров, ни документов — зачищено качественно, хотя видно, что в спешке.
— Тут два варианта. Либо это Михаил, либо кто-то чужой здесь поорудовал.
— Инопланетяне маловероятны, — поддержал меня Олег, демонстрируя признаки тролля, имеющего родственные связи с капитаном Очевидность.
— А вот мы сейчас и проверим! Если сейф пустой, то это наше родное начальство постаралось. Если внутри что-нибудь ценное, то тут явно чужаки порезвились.
— Ты умеешь взламывать сейфы? — искренне удивился Олег, округлив глаза до размеров абхазских апельсинов. Почему до абхазских? Они не такие крупные, как марокканские. А я люблю точность в сравнениях.
Не пропали зря мои тренировки по мнемотехнике и запоминанию всякой фигни в гигантских количествах. Даже по прошествии нескольких месяцев двенадцатизначный номер вспомнился сразу и с первой попытки. А ведь всего один раз его «считал», когда Мегера меня развела с книгой по Истории КПСС и фотографиями пяти умерших мужей.