Все складывалось как нельзя лучше.
Петров засобирался.
– Нужно няню отпустить, пока метро не закрылось.
Я поцеловала его на прощанье.
Начиналась моя взрослая жизнь. Кончилась молодость с ее нереальными мечтами и легкомысленной романтикой. Теперь я взрослая семейная женщина с обязательствами и ответственностью.
Моя новая роль мне нравилась.
Если в помещении, которое вы убираете, глянцевые каменные полы, мойте их очень горячей водой без добавления каких-либо средств. Тогда ни протирать, ни высушивать их не потребуется. Полы будут сиять сами по себе.
Глава 12
Пятница
Анна Витальевна кормила завтраком своего сына Александра Александровича. Она предложила мне присесть и выпить чаю вместе с ними.
Это была отличная возможность спросить про антиаллергические средства, которые я намеревалась заказать по Интернету. Похоже, этим стоило заняться немедленно. Глаза Александра Александровича были красны и грозили вылезти из орбит.
– Послушайте, извините, что я вмешиваюсь, но вам немедленно надо на свежий воздух. Вы можете потерять сознание. Я сама аллергик и знаю, что это такое.
– А на что у вас аллергия? – поинтересовался он.
И мы душевно поговорили о болезнях. Мне даже удалось сильно рассмешить его, когда рассказала про недавний случай у итальянского повара.
– Нужно будет обязательно к нему сходить, попробовать этот десерт, – решил Александр Александрович. – Мама, приглашаю тебя в воскресенье в ресторан.
– С удовольствием, милый, – улыбнулась старушка.
Тут же я высказала свое предложение по поводу антиаллергенных моющих средств, и сын одобрил мое начинание. Он записал электронный адрес нужной фирмы и сказал, что заплатит со своей кредитной карточки. Это меня очень устроило.
Я вышла проводить его до дверей.
– Я вижу, что вы интеллигентная, воспитанная девушка, но для порядка хочу увидеть ваши документы.
Я показала свой паспорт. Он пролистал его. Посмотрел адрес прописки. И страницу «семейное положение». Улыбнулся, вернул мне паспорт и ушел.
Вооруженная новыми знаниями о борьбе с кошачьей шерстью, я принялась очищать жилье Анны Витальевны. Четвероногих пришлось запирать в ванной всем здоровым коллективом, потому что они не могли оставаться равнодушными к новым предметам обстановки в лице пылесоса, вакуума и других. Анна Витальевна принесла им в ванную все их любимые игрушки, коврики и подушки. К чести кошек, драться они начали только через два часа непрерывного совместного пребывания в довольно скромном по размерам помещении.
Мы с Анной Витальевной обсудили достоинства современных балерин Вишневой и Махалиной. Вспомнили также Кургапкину и Колпакову, которых я видела в детстве. И расстались совершенно довольные друг другом. Жаль, что скоро нам предстоит попрощаться. Моя привычка тесно сходиться с людьми и становиться частью семьи моих клиентов имела и оборотную отрицательную сторону. Трудно отвыкать.
Усталая, но довольная, я вернулась домой.
Филонова собиралась куда-то ехать. Она опасливо озиралась по сторонам.
– Куда едешь?
– За товар платить.
– Много денег везешь?
– Много – не много, неважно. Главное, чтобы не украли.
– Да не парься, я на днях шестьдесят тысяч баксов в сумочке везла – и ничего. А ты небось в трусах прячешь?
– Не твое дело, где я прячу, только лучше уж пусть три раза изнасилуют, чем один – ограбят.
Я подумала и решила, что по мне так наоборот. Лучше пусть ограбят.
С такими веселыми мыслями я вошла в квартиру.
Посреди обеденного стола стоял все еще свежий букет лилий. Я понюхала цветы. Они наводили на разные мысли. Но эти мысли нужно было гнать.
Я сделала себе салат с консервированным тунцом.
Потом достала из бабушкиной кладовки вишневый жакет. «Мастерская Васильева. Гостиный Двор. 1892» – значилось на подворотниковой нашивке. Вот винтаж так винтаж. Одно плохо: спинка жакета пострадала от неправильного хранения. Нужно было что-то придумать. Правильнее всего было бы продать его через антикварный магазин. Я надела его. Он был мал мне в плечах, рукава безнадежно коротки.
И я решила не портить хорошую вещь, а порезать какого-нибудь Armani из филоновских закромов. И точно. Нашелся именно Armani. На подоле кремового платья без рукавов красовалось жирное пятно.
Я примерила платье. Оно было точно впору. А что, если действительно попробовать вывести пятно? Я боролась долго. Но, видимо, не зря эти вещи слили за бесценок. Если бы можно было его вывести, это было бы сделано до нас.
Я взяла самые большие и острые ножницы. И приготовилась к ответственному шагу.
«Прости, Джио», – сказала я вслух. И недрожащей рукой придала подолу фалдовую форму текущего сезона. Обшить такой сложный край подкройной не удастся. Я взяла зажигалку и долго и тщательно обжигала тонкий шелк.
Неповторимая изящная линия фирменного силуэта Armani исчезла, стала дискретной и неверной. Нужно было к вновь созданному платью что-то подобрать.
Из отрезанного подола получился маленький шарфик.
В кучке нашелся плащик Burberry. Это была большая удача. Вещи Burberry мало меняются от сезона к сезону.
Проблема была в том, что накладные кармашки и погончики были испорчены чем-то вроде масляной краски темно-синего цвета. Счистить это с нежной клетчатой бежево-кремовой ткани возможным даже не представлялось. Как же быть? И тут меня осенило. В магазинчике Triniti неподалеку я видела сумку Burberry точно такой же расцветки. Ткань была, разумеется, другого качества. Но расцветка и формат клетки совпадали. Сумка была обширная, пухлая, ее бы хватило. Правда, стоила она немало. Но плащик будет стоить гораздо дороже.
Сказано – сделано. Буду учиться у быстрой Кьяры.
К вечеру мне удалось реанимировать целый ансамбль. Включая коричневые брючки Sportmax, на которые удалось наложить тайные заплатки.
Филонова была счастлива. Она схватила вешалку и побежала в соседнюю парадную в химчистку.
– Тридцать процентиков – твои! – крикнула она, убегая.
– Пятьдесят, – отозвалась я.
– Обсудим позже.
Спать не хотелось.
Поэтому за комплектом последовало черное бархатное платье Yves Saint Laurent с большой дыркой на самом интересном месте. Его спасли круглые вставки из красного турецкого бархата, обрезки которого нашлись у филоновской матери. Наверное, Лорану стало бы дурно, если бы он увидел мое творчество. Но нам с Филоновой было весело.
Поздно вечером позвонил Петров.
– Я скучаю, – сказал он. – Приезжай ко мне.
– Уже поздно.
– Ну приезжай, пожалуйста. Я договорюсь твою малышку поставить на платную стоянку.
– А твоя няня завтра придет?
– Позовем – придет.
– А то поедем с детьми куда-нибудь за город.
– Так звать или не звать?
– А хочешь, в Эрмитаж с детьми сходим? Твои уже были в рыцарском зале?
– Нет.
– Не были или не хочешь?
– Не были, и не хочу.
– О, придумала. Устроим пролетарское развлечение, пойдем в боулинг.
– А почему это боулинг – пролетарское развлечение?
– Ну, простонародное, я имела в виду.
– А я, честно говоря, думал, что боулинг это, наоборот, круто.
– Ну, раз круто, то и пойдем. Только в пять мне нужно будет уйти.
– Куда это, интересно? Я думал, ты на все выходные останешься.
– Я договорилась о встрече, давно уже, отменить не могу.
– Я с тобой пойду, нянька вечером посидит. В ресторанчик какой-нибудь сходим, вкусно покушаем.
– Нет, я тебя взять не могу и освобожусь поздно. Могу прийти к вам в воскресенье утром. Можем в зоопарк сходить.
– А с кем ты встречаешься?
– С важным человеком, по делу.
– Ну можешь сказать, по какому делу?
– Тебе не понравится.
– Почему?
– Потому что я встречаюсь с американским миллионером, который хочет предложить мне руку и сердце.
– Ха-ха-ха. Хватит врать. Ну а серьезно?
Говоришь правду – не верит.
– С хозяйкой своего агентства встречаюсь, беру уроки бизнеса.
– А почему в субботу вечером? Нельзя, что ли, в офисе поговорить?
– Она предложила, я согласилась. Мне же это надо, я и подстраиваюсь.
– А она, случайно, не лесбиянка?
– Нет, не лесбиянка.
– Жаль, а то я бы посмотрел. Ну, сейчас-то приедешь?
– Ну ладно. Приеду.
До Петрова я добралась без приключений.
На этот раз у него было чисто, в холодильнике имелись продукты.
Я приготовила грибную запеканку. Мы выпили вина и улеглись в постель.
Находиться в супружеской постели Петрова мне было неуютно. И когда он уснул, я перебралась на гостевой диван.
Проснулась я среди ночи оттого, что Петров громко кричал:
– Ты вообще понимаешь, сколько сейчас времени? Мне похеру, что ты в Нью-Йорке, хоть в пустыне Гоби. Дети спят, ты в курсе? Я не хочу слышать твои глупости. Ты сломала мне жизнь один раз. Хочешь второй раз все испортить? Только у меня все стало налаживаться! Нет, ты не приедешь в Питер. И документы из суда тебе пришлют на адрес твоего хахаля. Как – бросил? А куда же документы слать?
Петров сбавил тон, и мне стало не слышно. В сторону туалета, а потом обратно прошлепали маленькие пятки. Сначала одни, потом другие.
– Вот ты где. А я испугался, что ты сбежала. Представляешь, Таньку бросил ее немец в Нью-Йорке. Она там одна без копейки денег. И из отеля выгоняют.
– На панель пойдет, – мстительно сказала я.
Петров растерянно смотрел на меня.
– И сколько ей, суке, придется ходить на панель, чтобы купить билет?
– Ты что, идиот? Это она мне – сука. А тебе – мать твоих детей. Позвони в «Мегафон», пусть они тебе узнают, где прямо сейчас можно деньги в Америку послать.
– Ага, ответит «Мегафон» ночью, держи карман шире.