– Надеюсь, что не пожалею о своем выборе.
– Риск – благородное дело, – ответил Глеб, и мы отправились в гардероб.
Мы заехали в магазин и купили всего. Коньяку, вина, сыру и фруктов.
Сидеть за обеденным столом показалось мне формальным и неудобным. И я соорудила удобный стол рядом с диваном. Притащила две мягких табуретки, чтобы класть ноги. Принесла лаптоп и включила музыку. Глеб потянулся и положил ноги на табурет.
– Что-то я сегодня устал.
– Можете принять душ.
– С удовольствием.
Я принесла купленные в прошлый раз халат, тапки и чистое полотенце.
Разрывая упаковку, Глеб спросил:
– Это вещи вашего бывшего мужа?
– Нет. Это я купила для вас.
Он удивленно посмотрел на меня.
– Я была уверена, что когда-нибудь они пригодятся.
Глеб оказался утиной породы и плескался не менее получаса.
– Спасибо, – сказал он, выходя, – усталость как рукой сняло.
– Рада за вас.
Он высушил голову и снова переоделся в свою одежду.
Тем временем я успела подремать на диване.
– У меня такое чувство, что вы намеренно оттягиваете начало обещанного разговора. А ведь я ради него отказалась от встречи с самим Сорокиным. Не будьте эгоистом. Начинайте.
– Выпьем.
– Конечно, если это придаст вам решительности.
– Коньяк?
– Лучше «Бордо».
– А я, пожалуй, коньячку.
Глеб налил себе полную большую коньячную рюмку и выпил ее одним глотком. Я даже не успела с ним чокнуться.
Он налил вторую.
– Эй, а как же я?
– Ваше здоровье. – Глеб чокнулся со мной и снова выпил.
– Вы слышали что-нибудь о движении асексуалов?
– Ну да, слышала краем уха.
– Это самое прогрессивное культурно-социальное явление наших дней. В него объединились люди, которым надоело, что ими пытаются манипулировать, пользуясь их естественным половым инстинктом.
Знаете, что говорил Энди Уорхол? «Никогда не заниматься любовью – восхитительно. Самое волнующее притяжение образуется между противоположностями, которые никогда не сходятся».
По-моему, все важное между людьми происходит до того, как они вместе ложатся в постель. А все, что происходит потом, – просто бесконечно повторяющаяся калька чужих жизней. Пока ты не сделал это – ты уникален. Недаром во многих свадебных обрядах, в том числе и в славянском языческом, замужество равносильно смерти.
Глеб поднялся и стал расхаживать по комнате, активно жестикулируя.
– Разве не надоело всеобщее мнение, что чем сексуальнее выглядит человек, тем лучше? Для чего это нужно? Ради коммерции, для того чтобы продвигать идеи и товары. Нарисуй на чем угодно голую бабу, и это что-то начинает продаваться в разы быстрее, чем то, на чем этой голой бабы нет. Это чудовищно унизительно для человечества.
Будь сексуальным и будешь успешным – вот правило нашего времени. Как же это скучно, как пошло! Взять, к примеру, меня. Я всегда нравился женщинам, сколько себя помню. И младенцем, и мальчиком, и подростком, и юношей, и теперь. На меня всегда смотрят. В молодости мне нравилось. Знаете, кто такая гейша? Это женщина, которая любого мужчину может остановить одним взглядом. Вот я и есть гейша. В юности я развлекался этим, останавливал одним взглядом. Потом утомило.
– Что может быть легче! Ходите в рубище, измажьте лицо грязью. И никто на вас не взглянет.
– Я пробовал. Но личность моя уже сформировалась и не выносит насилия. Не могу ходить грязным. Я с детства находился рядом с миром так называемого гламура. Стремление быть гламурным, сиречь постоянно привлекательным внешне, убивает реальное желание вступать в сексуальные отношения.
В результате я утратил чувствительность к этой постоянной провокации, к постоянному давлению на мою эротическую сущность. Никто и ничто уже не может меня возбудить. Я чувствую себя бестелесным, несмотря на то что природа наградила меня вот таким количеством правильно функционирующей плоти. – Он развел руками, как бы демонстрируя себя. – Так вот я решил, что, несмотря на то что выгляжу сексуально, раз и навсегда сознательно и бесповоротно откажусь от секса вообще. Таков мой посильный ответ этому миру, где эта самая сексуальность заменяет все: талант, ум, любые качества и способности. Да, я успешен, но так и не знаю почему. Потому что сексуален или потому что умен и способен?
Глеб перевел дыхание и грустно посмотрел на меня.
– Никогда ни одна женщина не дотронется до меня. Никогда. Я сознательно перебираю с одеждой, чтобы у женщин были сомнения относительно моей ориентации.
– Но ведь гомосексуалисты наверняка оказывают вам знаки внимания.
– Конечно. Но они гораздо менее напористы. А главное – их гораздо меньше числом.
Я молчала, шокированная и подавленная.
Угораздило.
– И давно вы?..
– Давно.
– То есть, когда у вас была эта история с Кораблевой, у нее уже не было шансов.
– У нее никогда не было шансов.
– Тогда зачем вы с ней возились?
– Это что-то вроде спорта. Было забавно. Она справилась. Мне, как тренеру, было приятно.
– А что вы делаете, когда вам по-настоящему нравится какая-нибудь женщина? Против вашей воли? Неужели такого не случается?
– Такое было в «Астории».
– Понятно. Тоже что-то вроде спорта. И это значит, что вы сознательно оскорбили меня?
Глеб кивнул.
– Простите, если можете. Вы первая, кто захотел со мной после этого разговаривать. Это говорит о том, что я интересую вас не только как сексуальный объект. Опять же вы девушка не бедная, поэтому серьезного материального расчета в вашем отношении ко мне тоже быть не может. Остается одно – глубокие отношения.
– То есть вы предлагаете мне большую платоническую любовь.
– Ну, типа того.
– Это цинично. И как это должно проявляться в реальной жизни?
– Ну, мы вместе будем ходить в театр, кататься на лыжах, путешествовать, коллекционировать что-нибудь. Напиваться вместе, как сегодня. Можем даже вместе поселиться. Купим квартиру с двумя спальнями.
– И я буду приводить туда мужчин.
– Нет. Это исключено.
– А как же я? Я же не асексуал! Я же обыкновенная женщина. У меня есть потребности, которые нужно удовлетворять. Что же делать мне?
– Это значит, что вы отказываетесь от моего предложения?
– Я должна подумать. Все-таки секс – очень важная вещь.
– Вы так привязаны к сексу? Он имеет такое большое значение для вас? Тысячи женщин живут без него и не считают себя несчастными. Зато у нас будет свой мир, прекрасный, уютный. Мы с вами так подходим друг другу! У нас так много общего! Подумаешь, секс…
Алкоголь впитался в кору Глебова головного мозга.
Я жалела, что позвала его к себе. Из ресторана я могла потихоньку сбежать. Из дома уйти я не могла. Приходилось выслушивать его пьяные речи.
Что ж, я ожидала чего угодно, но такого – никогда. Я поняла бы, если бы какой-нибудь непривлекательный мужчина объявил себя асексуалом, какой-нибудь уродливый неудачник. Но Глеб…
Однако, чем больше я думала над тем, что он сказал, тем больше понимала: в чем-то он прав. Диктат абсолютизированной сексуальности действительно давит на общество тяжелым ярмом. Весь мир гламура держится на сексуальности. Как на огромной черепахе. И наверное, Глеба, человека, сытого гламуром по горло, эта ситуация должна раздражать необычайно. Но отказываться от секса вообще? Разве это выход?
Я решила тоже выпить коньяку и выпила порядочно.
Осторожность жестов утратила всякий смысл, я обняла Глеба и сказала, что согласна принять его предложение. Он радостно улыбнулся.
Мы допили коньяк, Глеб просто засыпал. Я отвела его на кровать, помогла снять брюки. Сама легла на другую сторону, лицом к окну.
«Может, мне тоже отказаться от секса?» – было последней моей мыслью перед сном.
Старинные фотографии лучше хранить в специальных двухслойных пакетах из темного крафта на плоской поверхности под легким прессом.
Глава 17
Среда
Я проснулась еще до будильника. За окнами было темно. Горел лишь забытый ночник. Я набиралась мужества, перед тем как бодро, по всегдашнему обычаю, скинуть одеяло. И вдруг почувствовала, что на меня давит не только одеяло, но и теплая тяжелая рука. Стараясь не потревожить спящего, я перевернулась на другой бок, чтобы посмотреть на него.
При других обстоятельствах мы могли бы просыпаться вместе. Наверное, это было бы счастьем.
Глеб не спал. Или только что проснулся. В его взгляде на меня было столько алчности голодного самца, что я невольно вздрогнула. Он вскочил, быстро завернулся в лежавший рядом халат, видимо, чтобы скрыть эрекцию, прихватил свою одежду и ушел в ванную. Примерно так же, как тогда в «Астории».
Однако секунды созерцания его невыразимо прекрасного и какого-то стерильно чистого тела хватило, чтобы вогнать меня в полное ничтожество.
Я никогда не смогу просто дружить с ним. Я никогда не смогу перестать желать его как мужчину. Мне нельзя соглашаться на его идиотские предложения.
Из глаз моих полились слезы. Невозможно. Мое счастье невозможно. Тупой ублюдок.
Не зря он всегда казался мне подозрительным. Теперь все ясно. Интересно, почему он не рассказывает о своих убеждениях направо и налево? Видимо, все-таки пользуется своей внешней привлекательностью, эксплуатирует ее в нужные моменты.
Глеб не вернулся в спальню, тем самым избавив меня от нелепых объяснений. Он даже не очень долго принимал душ. Он просто ушел не прощаясь. Как у них, крутых мужиков, водится.
Пора было ехать в Озерки.
Девочки ушли в школу, а вот Светлана на работу не пошла. Она лежала на кровати в своей спальне и смотрела «Рокко и его братья». Один из ранних фильмов Алена Делона. По лицу ее текли обильные слезы, еще сильнее размывая вчерашний или позавчерашний макияж. Бал в Юсуповском дворце, на который она водила пожилого французского плейбоя, состоялся в субботу. Похоже, что с тех пор она на работу не ходила. На полу валялись четыре пустых бутылки Chivas Regal.