– Ах, многоуважаемый?! А что твой дед советовал делать при встрече с этой живой Маммой?!
– Мамма Сонним не бывает живой. Она мертвая по определению.
– Но что с ней делать-то?!!
– А что ты на меня орешь?! – взвился Ким. – Я-то откуда знаю?!
– А кто у нас эксперт?!
– Я эксперт по технике и вооружению, где ты видишь оружие?! Кто у нас эксперт по стратегии?!
– Да ты хоть понимаешь, что… – разъярился Капитан, но Ким успокаивающе поднял руку.
– Если это демон из корейской сказки, то в корейских сказках с Маммой Сонним ничего не сделать. Что твой дед советовал делать со Змеем Горынычем?
– Рубить все головы, – вместо Капитана ответил Артамонов. – Бабу Ягу – в печь. Кощею Бессмертному – ломать иглу.
– Бессмертных не бывает, – подтвердил Капитан.
– У вас всё просто, – согласился Ким. – У нас сложно. С Маммой Сонним ничего нельзя сделать.
– Так не бывает, – возразил Артамонов.
– Так бывает. От нее можно убежать или умилостивить ее.
– Убежать ты уже пробовал. А умилостивить – вон у нас… умилостивили уже троих… – Капитан махнул рукой на кровать, где лежал ослик.
Ким резко повернулся и только сейчас заметил ослика. Он подошел ближе, волоча по линолеуму гранатомет, и постоял немного, склонив голову.
– Как это случилось? – спросил он наконец.
– Хлоп – и превратился, – ответил Капитан. – Был Заболодин – и нет Заболодина. Сам по себе, на полуфразе. Мамма твоя в здание не поднималась.
– Пока, – вставил Артамонов.
– Пока, – повторил Капитан.
– То есть мы попали в корейскую сказку? – произнес Артамонов, и в голосе его Капитану почудились обиженные нотки.
– Это ко мне вопрос? – уточнил Ким.
– К тебе. Что про это говорят корейские сказки? – спросил Капитан.
– Я ни о чем подобном не слышал.
– А кто слышал?! Я слышал?! – заорал Капитан, но тут же осекся. – Виноват, нервы.
В комнате воцарилась тишина.
– В корейских сказках люди превращаются в игрушки? – спросил Артамонов.
– В корейских сказках превращаются в разное, – пожал плечами Ким. – Я не знаток корейских сказок.
– И не в какие-нибудь бамбуковые игрушки! – Капитан повернулся к Киму и прищурился. – А вот в таких вот, пластиковых осликов с надписью «ОТК»? Превращаются люди в корейских сказках?
– Если здесь поселился демон Мамма Сонним, – веско сказал Ким, – вряд ли он станет вести себя так же, как вел себя в древней Корее много веков назад.
– А ты можешь с ней того… Спуститься и… разобраться как-нибудь? Поговорить? – Артамонов кивнул за окно.
– Это приказ? – Ким сжал гранатомет и вопросительно посмотрел на Капитана.
– Не приказ. Но… ты же кореец? – потупился Капитан.
Ким вскинул голову и посмотрел ему прямо в глаза.
– Я жду! – сказал Ким. – Ты меня не хочешь обвинить в саботаже и связях с противником?
– Я совсем не об этом… – смутился Капитан. – Просто эта… с девятью хвостами… Мамма Сонним…
– Она из Кореи? Она знает корейский? – Ким в упор смотрел на Капитана.
– Не исключено, – твердо сказал Капитан.
– А я из Кореи? – спросил Ким. – Я знаю корейский?
– А ты знаешь корейский?
– Впервые ты меня об этом спрашивал девять лет назад. – Ким повернулся спиной и встал у окна, опершись на гранатомет.
– Что ж нам делать? – растерянно пробасил Артамонов.
– Осмотреть здание, – решил Капитан и вдруг добавил: – Артамонов, возьми Заболодина, мы своих не бросаем.
Ким смотрел в окно.
– Она двигается, Капитан. Она роет землю.
Сначала они вернулись в изгаженную комнату с пентаклем на полу – просто чтоб показать Киму. Ким задумчиво потыкал ботинком разбросанные игрушки, затем присел, разглядывая кости в углу.
– Обломались сатанисты, – цыкнул зубом Артамонов. – Превратились в зайчиков.
– А может, они для этого и пришли? – возразил Капитан.
– Нет, – покачал головой Артамонов, – они обломались. Хотели пообщаться с Сатаной, а Сатана оказалась корейская… Ким, в Корее есть сатанисты?
Ким не ответил. Он пружинисто поднялся, опершись о гранатомет.
– Осмотрим другие комнаты?
– Осмотрим, – вяло согласился Капитан, и они вышли в коридор.
Остальные комнаты пятого этажа ничего собой не представляли. Когда под плечом Капитана падала очередная дверь, за ней оказывалась та же картина – пара аккуратно застеленных колченогих коек с подушками-пирамидками, две тумбочки, штатный пыльный графин и два стакана.
– Я сутки не спал, – сказал Артамонов в пятой по счету комнате. – Вот бы лечь и уснуть…
– Ты смог бы сейчас уснуть? – удивился Капитан.
– Смог бы.
– И проснуться осликом?
– Кстати, не факт.
– Кстати, вопрос, – вмешался Ким. – О чем говорили люди перед тем, как превратиться?
Капитан задумался.
– О чем говорил с ней Петеренко, мы, наверно, уже не узнаем… Касаев пытался войти в здание вместе с ней…
– Мамма Сонним, – подсказал Ким.
– Заболодин просто сидел на койке, о чем мы говорили?
– Вы говорили, кому принадлежала «Кукушка», – напомнил Ким.
– А сатанисты, наверно, просто песни свои пели и живого козла резали.
– Собаку, – подсказал Ким. – Шелти.
– Нет логики, – подытожил Капитан и ткнул плечом следующую дверь.
Дверь не поддалась. Капитан выругался и ударил снова. Дверь упала, за ней оказалась комната горничной, заваленная штабелями белья.
– Какая разница, о чем говорили. А вот о чем они думали перед тем, как превратиться? – спросил Артамонов, безуспешно щелкая разболтанным выключателем на стене, хотя было известно, что электричества в здании нет.
– Уж, наверно, Петеренко и подростки-сатанисты думали о разном… – Капитан сосредоточенно водил по углам фонарем.
Ким вышел, зашел в соседний номер и вернулся.
– Туалет и душ, – доложил он. – Этаж пуст. Осматриваем нижние?
– Осматриваем.
Они спустились на четвертый и распахнули первую дверь. Та же картина, только номера были одноместные. Одна кровать, одна тумбочка, один стакан возле графина.
– У моего старшего, – начал Артамонов, – есть карманный компьютер.
Капитан присел на корточки и заглянул под кровать – пустота, пыль. В стене обнаружился шкаф, Ким распахнул его и посветил фонарем – пустота, запах старой фанеры, скрюченные рассохшиеся вешалки на стальных крючьях.
– Там у него в компьютере есть такая игра, – продолжал Артамонов. – Надо двигать разноцветные шарики, и если встанут в ряд пять штук одного цвета – то исчезают.
– К чему это ты? – Капитан вышел в коридор и пнул дверь напротив.
Из темного проема резко пахнуло чем-то кислым, раздался громкий визг, и вдруг из пустоты ему в лицо метнулось пятно. Капитан не успел испугаться, рефлексы сработали сами – он кинулся на пол и в тот же миг услышал тихий хлопок. Капитан перекувыркнулся, привстал на одно колено и обернулся, сжимая штурмовик. На полу билась в конвульсиях крупная летучая мышь – как раздавленная бабочка, упавшая на спину. Ким деловито прятал под мышку личный пистолет. Артамонов нервно водил штурмовиком из стороны в сторону.
Капитан со злостью расплющил ботинком останки летучей мыши и вошел в комнату. Такой же одноместный номер, лишь фрамуга в окне была распахнута, а пол и кровать завалены черным мусором и пометом. Артамонов кашлянул и опустил ствол.
– Так вот, я и говорю, – продолжил он. – Может, у человека в голове тоже так устроено? Скачут мысли, скачут, а как сложатся в одну цепочку – хлоп, и нету. Ни мыслей, ни человека. Инфаркт.
– У меня так бывает, – кивнул Капитан. – С мыслями. Если не спал долго.
– Так вот я и говорю… – продолжал Артамонов. – А если здесь тот же принцип? Может, не мысли, может, складываются жесты или там…
– Помолчи? – попросил Ким. – Работать мешаешь.
– Да, – вспомнил Капитан, – ты лучше погляди, как там Мамма Сонним?
Артамонов вошел в распахнутый номер, открыл балконную дверь, вышел на воздух и долго глядел вниз.
– Ну? – не выдержал Капитан.
– Валяется, – шепотом сказал Артамонов. – Может, подохла?
– Мамма Сонним не живая, – напомнил Ким.
– Она встает, – прошептал Артамонов и глотнул. – Мамма Сонним смотрит на меня.
– Эй! – напрягся Капитан. – Эй!
Артамонов молчал.
– Артамонов, отставить! – вдруг оглушительно рявкнул Ким. – Слушать команду! Закрыл глаза! Два шага назад! Аккуратно, порожек. Еще шаг. Закрыл балкон. Открыл глаза, вышел к нам, в коридор!
Вид у Артамонова был ошарашенный.
– Что там было? – спросил Капитан шепотом.
– У Маммы Сонним большие черные глаза… – протяжно завыл Артамонов, запрокинув голову.
Ким резко, без замаха двинул его в скулу. Артамонов отлетел к стенке, но удержался на ногах.
– Спасибо, – произнес он уже нормальным голосом, растирая скулу тыльной стороной ладони. – Там очень страшно. Когда на тебя смотрит Мамма Сонним…
Ким энергично развернулся, вскинул гранатомет на плечо и решительно направился к балконной двери.
– Отставить, – сухо произнес Капитан. – На четвертом этаже осталось четыре комнаты. Вы осматривайте их, а я спускаюсь на третий. Заболодин нашел на третьем огневой контакт Тарасова.
Гильз он обнаружил не шесть, а гораздо больше – остальные лежали в дальнем углу за банкеткой. Но все гильзы родные – кто-то из людей Тарасова расстрелял тут целую обойму. Стрелял из укрытия, с колена, по движущейся цели. Точнее – по надвигающейся. И, судя по ровной трассе на потолке, так ни разу и не попал. Капитан еще раз осветил фонариком прошитый потолок и опустился на корточки. Угол самый удобный, он бы тоже выбрал для обороны именно его. А вот надвигающаяся цель была двухметрового роста. Если до этого у Капитана и оставалась надежда, что чудовище в здание не поднимается, то теперь умерла и она.
– Капитан, у нас новости, – сухо произнес Ким в наушнике.
– Что? – вскинулся Капитан. – Вы где?
– Мы всё еще на четвертом. Нашли жилую комнату, запертую изнутри.
– Там люди? – насторожился Капитан.