***
Спустя неделю я сидела в кабинете у Ларисы, разбирая счета-фактуры агентства по её просьбе. Их нужно отнести в бухгалтерию, но сначала тщательно проверить прикреплены ли к счетам акты выполненных работ. У Ларисы было много дел, а я скучала из-за отсутствия заказов.
В эту минуту вошёл Миха. Я даже не подняла голову, чтобы посмотреть на него. Смутилась, когда он положил передо мной на стол большой алый тюльпан, на лепестках которого чёрным фломастером была выведена улыбающаяся рожица-смайлик.
– Что это? – спросила я.
– Моё извинение. Я хотел, чтобы ты хоть немного проявила ко мне интерес, вот и провёл последние дни с Анфисой. Но ты даже не смотрела в мою сторону. Я пришёл сказать: «прости». Мне стыдно, я глупый мужчина, который не знает, чем ещё очаровать женщину.
Я, молча, рассматривала тюльпан, слегка погладив его лепестки. Потом вспомнила разговор с Василием Белозёровым и резко отодвинула цветок от себя, снова погружаясь в счета.
– Никея, ну в чём дело? – спросил Миха, опираясь ладонями о стол и резко наклоняясь надо мной, так что наши лица оказались на одном уровне. – Не нравится тюльпаны, ну, ладно. Хочешь, могу купить сотню цветов, ты только скажи.
– Когда ты собирался сказать мне, что я похожа на твою покойную мать? – грубо спросила я, отодвигаясь назад, чтобы создать между нами расстояние.
– Это так важно? – изумился Миха и тут же помрачнел, – ты встречалась с моим отцом, так?
– Ты принимаешь её за меня? Мы так похожи. Но твой отец назвал меня жалкой…
– Моему отцу трудно угодить. Но причём тут он? Сейчас я говорю о нас. Я просил тебя стать моим другом, хотя чувствую с каждым днём что-то большее.
– Хочешь моей крови?
– Нет, мне просто нужно быть с тобой рядом, видеть, как ты улыбаешься. Я влюблён, Ника, ты понимаешь?
– Мне нет до этого дела. Больше не подходи ко мне, если это не касается работы. Я не хочу продолжать эти отношения, Миша.
– Вот как? А может ты испугалась того, что мой отец рассказал обо мне?
– Нет. Я просто… Не хочу, – и я развернула кресло, в котором сидела так, чтобы мне было не видно Миху.
Я слышала, как он вышел, бормоча под нос проклятия. Услышав хлопок двери, я обернулась, увидев на столе сломанный цветок тюльпана с оторванной головкой.
Глава 20
Прошёл месяц с нашего разговора с Михой. Мы не общались. Съёмки продолжались успешно, мы даже съездили на неделю в Румынию по заказу одного клиента, отсняв фотосессию: «Вампиры в естественной среде обитания». После чего, после возвращения в Москву, нас ждала вечеринка, организованная начальством.
В тот день я немного выпила. И даже не помню, когда оставила свой бокал без присмотра. Не знаю, когда в него подмешали снотворное.
Но когда я пришла в себя, оказалась в незнакомом помещении.
Я лежала на мягком покрывале, чувствуя себя отвратительно. Кожа горела от соприкосновения с кругляшами серпантина, наброшенного сверху на мое тело. Звучала западная музыка. Над моим ложем стояли мужчины в масках, и лишь один был без неё. Его зелёные, точно глубокая морская вода, глаза неотрывно следили за мной, за моим падением. Но я не могла пошевелиться. Какое-то лекарство, что подсыпали мне ранее в бокал, полностью меня обездвижило.
Я наблюдала за негодяем, полураздевшим меня при всех, сквозь опущенные ресницы. Очень красив. Волосы цвета спелых колосьев пшеницы, серьги в виде звёзд в ушах. Мощный торс с удивительно гладкой кожей и плоский живот без намёка на малейший грамм жира. Он стоял в расстёгнутом пиджаке, накинутом на голое тело и крутил в руках бутылку шампанского:
– Ну что, Ника? Кто из нас теперь жалкий? А кто в итоге выиграл? Хочешь, оболью шампанским тебя и назову победительницей? Но, что это изменит? А, может… Ты хочешь утолить жажду другим способом? Помни, это всё твоя вина. Я хочу получить тебя, если не по-другому, то хотя бы так…
Я не могла даже повернуть головы, а голос не слушался, не давая словам проклятия слететь с языка. Тогда мужчина склонился надо мной и провёл холодной ладонью по моему телу, заставляя вздрагивать от отвращения. Точно меня спеленали десятки змей. Он приласкал мою грудь, а затем его пальцы, унизанные кольцами, спустились ниже. И вот его ладонь застывает на моем животе. Я чувствую холод бутылки на своей коже:
– Ну, что, Леди Лёд? Точно не хочешь шампанского? Отметим наш с тобой успех?
Я закрываю глаза, чтобы не видеть его лица, на котором поселился оскал стервятника. И с горечью вспоминаю, как мы до этого дошли. Неужели, мой отказ так подействовал на него, что он решил унизить меня при всех? И что это за слова о том, что мы играли? Я никогда не играла с ним!
Миха наклонился низко надо мной, дотрагиваясь горячими губами до моих губ. Я почувствовала сладостный поток предвкушения, горошиной прокатившийся по телу. Но не здесь же! Не при всех!
– Ну вот, тебе же приятно. Давай устроим маленькое шоу для всех. Хватит отказывать себе в желаниях, – прошептал он мне на ухо.
И в этот момент рядом ослепительно вспыхнул белый свет. Кто-то сильно толкнул Миху со спины, так что он упал прямо на меня. Я услышала голос Белого:
– Что ты творишь? Отпусти её.
Минутой позже Саша снял с меня подвыпившего напарника по съёмкам и влепил ему несколько сильных ударов по лицу. Я обратила внимание, что все остальные собравшиеся валяются на полу без сознания. В руке Саши ярко светился медальон – очевидно у бесплатных «зрителей» он отобрал всю энергию.
Затем Саша подхватил меня на руки и вынес из этого подсобного помещения. Оказалось, что мы всё ещё были в агентстве. Сознание медленно возвращалось ко мне. Он отнёс меня в кабинет Ларисы, и там я почувствовала острую жажду. Я так сильно хотела пить.
– Пить, – прошептала я. Белый налил воды из большого хрустального графина в виде летучей мыши.
Я жадно начала пить воду, чувствуя, что кошмар закончился.
– Зачем он так со мной?
– Ники, Миха такой со всеми. Не знаю, почему ты относилась к нему нормально. Но это его природа. Опошлить дружбу, убить любовь для него ничего не стоит.
– Не говори так. Я всё еще…
– Что всё ещё? Подумай, чтобы случилось, если бы я не пришёл. Хорошо, что один из этих его друзей скинул фото в инстаграмм, и я понял, где тебя искать. Беда была близко. Но он никогда ещё не переходил грань настолько, чтобы кто-то мог пострадать. Что ты сделала Михе?
– Не знаю я, не знаю!
– У меня есть одна мысль, – хмыкнул Белый, – что Миха совсем чокнулся от любви.
– Разве он способен любить?
– До твоего появления я думал, что нет. Но он так изменился. Ровно до сегодняшнего дня.
– И я действительно люблю Нику, – в кабинет вошёл Миха, который одной рукой придерживал у носа клетчатый платок, другой придерживал моё сиреневое платье.
– Вот урод! Хочешь, чтобы я тебе ещё больше физиономию расквасил? – разъярился Белый, собираясь броситься на Миху, но я остановила его, схватив за рубашку:
– Делай что хочешь, но забери у него сначала мою одежду! – я всё еще была в нижнем белье и сгорала от стыда, что Саша видит меня такой.
Заметив моё беспокойство, Саша лишь отмахнулся:
– Да брось ты, каких только съёмок у нас уже не было. Не парься по этому поводу.
Но мою верхнюю одежду у Михи отобрал.
– Ника, все фотографии удалены. Никто их больше не увидит…
– Ты просто идиот, Белозёров! Больной идиот! Ненавижу тебя! – я натянула платье, всунула ноги в Ларискины лодочки, решив, что одолжу их, лишь бы сбежать, и проскочила между Белым и Михой, которые, кажется, собирались подраться.
Я пулей выскочила из агентства, понимая, что вряд ли смогу вернуться к работе дальше, после той ситуации, которую создал Миха. Придётся выплачивать отступные… Ничего, я ещё выставлю папочке Михи счёт за моральную компенсацию! Думая об этом, я смело шагала по улице, пока не заметила, что иду на красный цвет. Ко мне стремительно приближался грузовик, и я не успела бы сбежать, когда… почувствовала чужое горячее дыхание на своей щеке. Шампанское. Человек, прислонившийся со спины, точно искупался в нём – такой сильный был запах.
«Ты совсем дурак, Миха? Решил умереть вместе со мной?»
В ту же минуту мир вокруг нас замер, словно кадр в окошке фотоаппарата. Миха стоял молча, но я почувствовала его ответ: «Прости меня. Я очень виноват перед тобой. Но всё рухнуло, когда ты оставила меня. Мне хотелось причинить тебе такую же боль. Позволь хотя бы умереть с тобой».
Но мы не погибли. Напротив, наши разумы открылись друг другу, и мы вспомнили прошлое. Мы увидели то, что, возможно, видеть не следовало. Наше прошлое.
Глава 21
Мы знали его как Вацлава Давыденко. В прошлой жизни это был трехсотлетний вампир, которого однажды обратил Каин, человек, убивший родного брата и поплатившийся за это вечными скитаниями и муками. Каин был прародителем всех вампиров, но, после особенно страшной резни, его схватили ангелы и заточили в вечный сон за гранью измерений.
Вацлаву явилось пророчество, как спасти Каина, и оно толкнуло его на интригу. Вацлав должен был убить жрицу старинного храма по имени Никея, в которой жил отпечаток души Авеля. Но Вацлав не мог сделать это сам, ему требовалась испорченная душа. Он не мог достичь жрицы, её защищал Свет. Пришлось действовать обманом. Тогда Вацлав, свободно контролирующий разумы людей, заставил правителя Саймона (Миху) отправить своего младшего брата Александра (Белого) забрать тройные налоги в казну. На обратном пути Александр попал в засаду к грабителям. Его людей убили, богатство разграбили. Выжить ему помогла та самая жрица, которая должна была стать жертвой во имя возвращения Каина в земной мир.
Но Никея сказала напоследок: «Ты должен снизить налог людям этой земли, в благодарность за то, что остался жив». Александр передал её слова брату, только тот только рассмеялся: «Вернусь с войском и заберу всё, что захочу!»