Модель. Зарубежные радиопьесы — страница 27 из 56

П а р и с. Не верьте вашей матушке, принцесса! Это я склонил ее к бегству. Так и передайте отцу! И бежим мы не туда, где нас никто не отыщет, а в Трою.

Е л е н а. И он пустил свою лошадь галопом, поскакав со мной прочь, а его слуги бросились вслед за нами, как будто только и ждали этого момента.

(Во время скачки.) Милый Парис, твое рыцарство делает тебе честь. Но, к сожалению, сейчас оно было неуместным.

П а р и с. «Рыцарство всегда уместно».

Е л е н а. Ах, оставь изречения своих воспитателей. Сейчас нам не до них. Ты же знаешь…

П а р и с. Но подумай сама, Елена, не могу же я допустить, чтобы тебя обвиняли в похищении!

Е л е н а. Увидишь, Парис, как печально это кончится — для вас всех! Правда, я еще надеюсь, что на самом деле ты не собираешься отвезти меня в Трою.

П а р и с. Разумеется, собираюсь.

Е л е н а. Умоляю тебя, Парис!..

П а р и с. Будет видно, Елена…

Е л е н а (комментирует). Мы скакали в непроглядной ночи, момент был явно неподходящий для уговоров. А потом, я не сомневалась, что в дороге еще успею добиться своего. Кроме Менелая, ни один мужчина мне еще ни в чем не отказывал, почему же Парис должен быть исключением? Но поездка по морю была такой захватывающей, что я совсем забыла о цели нашего путешествия.

Какое гладкое море — как зеркало!

П а р и с. Красивое сравнение.

Е л е н а. Но не мое собственное. Я его от кого-то слышала.

П а р и с. Вы, греки, любите изысканные выражения.

Е л е н а. Ты полагаешь? А по-моему, все мужчины выражаются одинаково, а женщины — и вовсе никак.

П а р и с. Ты не очень-то любишь людей.

Е л е н а. Любовь к людям — привилегия юности, милый Парис. У зрелых людей она встречается редко. И то лишь у тех, кто и сам не ведает, что ей подвержен. Кроме того, я люблю тебя — этого тебе должно быть достаточно.

П а р и с. Этого мне достаточно, Елена.

Е л е н а. А еще я люблю море. Никогда не думала, что поездка по морю — такое наслаждение!

П а р и с. Разве ты никогда не ездила по морю?

Е л е н а. Ездила. (Вспоминает.) В Аттику. Туда с Тезеем, обратно с Гермесом. Но я была слишком молода тогда, чтобы обращать внимание на море.

П а р и с. Рад, что могу доставить тебе такое удовольствие.

Е л е н а. Всем влюбленным нужно обязательно ездить по морю.

П а р и с. Они часто так и поступают. Морские прогулки укрепляют любовь.

Е л е н а. Этому тебя тоже научили твои воспитатели?

П а р и с. Конечно.

Е л е н а. Хотела бы я когда-нибудь их увидеть.

П а р и с. Большинство из них умерли.

Е л е н а. Всех отравили жены?

П а р и с. Нет, они умерли от старости.

Е л е н а. Вот так — всю жизнь воспитывать и не увидеть плодов своего воспитания!

П а р и с. Может быть, так и лучше.

Е л е н а. Парис! Мы не едем в Трою!

П а р и с. Боюсь, если ветер не поднимется, мы вообще никуда не поедем.

Е л е н а. Я не шучу, Парис!

П а р и с. Но, дорогая Елена, почему бы нам не поехать в Трою?

Е л е н а. Ну, во-первых, меня смущает прием, который нам окажут…

П а р и с. Ты сумеешь быть на высоте положения, я уверен, Елена.

Е л е н а. Ах, ты знаешь меня только в одном положении…

П а р и с. …которое позволяет, однако, сделать достаточно широкие выводы о твоем отношении к людям.

Е л е н а. Но не ко всем же людям, Парис!

П а р и с. Во всяком случае, тебя так же примут с распростертыми объятиями, как ты — меня.

Е л е н а (настойчиво). Парис, прошу тебя, давай не поедем в Трою.

П а р и с (холодно). Это почему же?

Е л е н а. Я все продумала, Парис. На каком-нибудь острове мы могли бы…

П а р и с. Но нас ждут в Трое!

Е л е н а. Ждут?

П а р и с. Да, дорогая. Пора уже раскрыть карты. Тебя ждут в Трое.

Е л е н а (растерянно). Не понимаю…

П а р и с. А с еще большим нетерпением ждут греческий флот, который последует за тобой.

Е л е н а. А зачем вам греческий флот?

П а р и с. Чтобы началась, война.

Е л е н а. Как, вы хотите войны?

П а р и с. Поскольку вы, греки, сами не предлагаете нам свои земли, то — да, мы хотим войны.

Е л е н а. Но вы давно могли бы найти к ней повод.

П а р и с. Конечно. Но лишь сейчас мы достаточно вооружились.

Е л е н а. Значит, ваша армия годится не только для парадов?

П а р и с. А флот приспособлен не только для рыбной ловли. Мы выиграем эту войну.

Е л е н а. Боюсь, проиграете.

П а р и с. Посмотрим.

Е л е н а (с трудом овладев собой). Значит, тебя снарядили, чтобы…

П а р и с. …похитить тебя.

Е л е н а. Потрясающе!

П а р и с. Рад, дорогая Елена, что тебя это забавляет. В твоем положении самое лучшее — легко отнестись ко всему, что с тобой происходит.

Е л е н а (с горечью). Легко… Да, это верно. А почему для этой цели выбрали именно тебя?

П а р и с. Но, дорогая, если ты этого не понимаешь, то как я тебе объясню?

Е л е н а. Я не говорю, что не понимаю.

П а р и с. Я слыву красивейшим из сыновей Приама и наиболее искусным в интригах, необходимых в таком деле.

Е л е н а (с горечью). В таком деле! (Смеется) Прости, но я не могу не смеяться — над собой!

П а р и с. Да, милая Елена, невинность моя была обманом, на который ты поддалась.

Е л е н а. Поддалась, не спорю.

П а р и с. Я долго готовился.

Е л е н а. Не понимаю только зачем.

П а р и с. Каждый человек дорожит возможностью виртуозно использовать свои способности. Ты предоставила мне такую возможность в полной мере.

Е л е н а. И тебя-то я считала благородным мужчиной!

П а р и с. И еще: такой мужчина, как я, дорогая Елена, может рассчитывать на успех у женщин, но не должен полностью полагаться на него. В этом весь секрет. Нужно только притвориться невинным, предоставить женщине инициативу — и тебе ничто не грозит.

Е л е н а. Разве что тебя совратит женщина.

П а р и с. Именно. С этим уж нужно мириться. Но вообще-то я думаю, что добился бы своего и в роли совратителя. Разве нет?

Е л е н а (с отвращением). Эти гнусные правила ты тоже усвоил от своих воспитателей?

П а р и с. А у меня их и не было. До семнадцати лет я пас свиней в горах. Так что невинность я постигал долго и терпеливо. Поэтому она мне удается лучше, чем многим. И как ты могла убедиться, в умелом исполнении притворная невинность ведет к успеху.

Е л е н а. Милый Парис, я не сержусь, что ты взял на себя эту позорную миссию. Не отрицаю, что ты добился моей любви. Но ответь мне на один только вопрос (нежно): что было бы, если б ты действительно явился к нам невинным, доверчивым юношей, — хоть тебе и трудно это вообразить, но постарайся — смогла бы и тогда я добиться твоей любви?

П а р и с. Тебе хочется вновь уверовать в свои силы?

Е л е н а (удивленно). Как ты бесчувствен, раз так говоришь!

П а р и с. Я не бесчувствен, дорогая Елена. Ты ведь влюбила меня в себя. Ты действительно неотразима, дорогая.

Е л е н а (гневно, но сдерживаясь). Это все, что ты можешь сказать обо мне?

П а р и с (с чисто мужским превосходством). Другие женские достоинства мало интересуют делового человека.

Е л е н а (величественно). Бывают достоинства, дорогой Парис, понятные только тем, кто сам ими обладает. Но ты этого не мог знать. Да и откуда бы? Не от свиней же, которых ты — деловой человек — пас до семнадцати лет! И не от братьев, товарищей или сограждан, готовых принести в жертву темным целям чувства целого поколения. Ты ничуть не лучше Менелая. Ты даже отвратительнее — потому что у тебя лживая внешность. Я всегда думала, что все мужчины одинаковы, теперь я знаю это. Оставь меня!

П а р и с. Как прикажешь, дорогая. Позови меня, если тебе что-нибудь понадобится. Не забывай, что ты просто драгоценна — для всех нас.

Е л е н а (комментирует). И мы отправились в Трою. Разумеется, я не сказала Парису, что и я его обманула, бежав с ним, что я тоже действовала по плану. Признавшись в этом, я как бы встала с ним на одну доску, а уж этого я никак не хотела. Потом, все это — полуправда, ибо я согласилась помочь Менелаю не ради него самого, а потому что влюбилась в этого негодяя — Париса, о чем он не должен был знать… Итак, я стала первой жертвой Троянской войны. Жертвой Менелая и Париса, греков и троянцев. Но, в сущности, жертвой самой себя — своей любви к мужчинам. К мужчинам, которые, увы, любят войну. Я не была совершенством — в высшем смысле, потому-то, может быть, этот высший смысл всегда оставался мне непонятен, несмотря на мое божественное происхождение. Но я была рождена для любви — не для возвышенной любви, а для настоящей. Для мужчин я была объектом и целью, игрушкой и идеалом, но любить меня никто из них не любил. Такова порочная, отвратительная сущность мужчин. Все-таки некоторым удовлетворением для меня было то, что война никому не пошла на пользу. Греки, как известно, победили. Но какой им в том был прок? Никакого, ровным счетом. Война и чума унесли людей, корабли потонули или сгорели, государства обнищали… Мне был сорок один, когда Менелай вез меня — как единственную свою добычу — из разрушенной Трои в Спарту.

М е н е л а й. Вот видишь, Елена, я же отвоевал тебя.

Е л е н а. Но для этого понадобились десять долгих лет…

М е н е л а й. Долгих? Вряд ли они казались долгими тебе — пока был жив Парис, во всяком случае.

Е л е н а. Не сердись, Менелай, но об этом я бы не хотела с тобой говорить.

М е н е л а й. Как тебе будет угодно, милая. Я думал, тебе дороги эти воспоминания.

Е л е н а. Надеюсь, ты доволен победой? Ведь ты — единственный царь, оставшийся в живых.

М е н е л а й. Да… Кроме Нестора.

Е л е н а. Ах, Нестор еще жив? Невеселенькая же в таком случае ждет нас жизнь.

М е н е л а й. Я, конечно, буду рад как можно чаще видеть в своем доме старого боевого товарища.