В любом случае, видеть на Добу анархию значит отдалиться от истины настолько, насколько это возможно. Общество добуанцев устроено в виде концентрических кругов, и внутри каждого круга допускаются определенные формы враждебности. К закону прибегают только в тех случаях, когда в рамках соответствующей определенной группы эту разрешенную культурой враждебность необходимо выразить. Территориальная общность, насчитывающая от четырех до двадцати деревень и носящая определенное название, представляет собой самое крупное функционирующее объединение у народов Добу. Оно служит военной единицей, которая находится в состоянии постоянной вражды между народами других похожих общностей. До прихода власти белых человек мог зайти на чужую территорию только с целью убивать и грабить. Тем не менее одной услугой эти общности все же обмениваются. Когда кто-то умирает или серьезно заболевает и необходимо путем прорицания выявить виновного, прорицателя приводят из враждебной общности. Благодаря этому не надо подвергать опасностям, сопутствующим угадыванию виновного, прорицателя из своей общности, а приглашенному колдуну отдаленность дает определенную защиту.
На самом деле, больше всего опасностей подстерегает внутри самой общности. Жить на одном берегу и вместе совершать одни и те же повседневные дела – значит причинять друг другу вред, сверхъестественный и реальный. Они губят урожай друг друга, вносят сумятицу в торговый обмен между другими людьми, насылают болезни и смерть. Для этих целей каждый обладает магией, которую, как мы увидим, они используют по любому поводу. Ничто внутри общности не вершится без магии, но считается, что она обладает силой только в рамках знакомого и привычного человеку круга деревень. Каждый день человек общается с ведьмами и колдунами, которые грозят расстроить его дела.
Впрочем, в центре такой территориальной общности находится группа, в которой предусмотрено иное поведение. На протяжении всей жизни к ней можно обратиться за поддержкой. Это не семья, поскольку в нее не входят ни отец, ни братья, ни сестры, ни даже собственные дети. Это крепкая, неразрывная группа родственников по материнской линии. Пока они живы, они совместно владеют садами и домами в деревне. Когда они умирают, их хоронят на одном участке на земле их предков. В центре каждой деревни располагается кладбище, поросшее живописными кустами кротона. В нем покоятся родственники по материнской линии, мужчины и женщины, те, что при жизни владели этой деревней, а теперь погребены в самом ее центре. Вокруг него выстроены свайные хижины живущих владельцев деревни, родственников по материнской линии. Внутри этой группы передают наследство и помогают друг другу. Она называется сусу, «молоко матери», и включает в себя все поколения женщин – наследниц рода – и их братьев. Дети братьев сюда не входят, они относятся к деревне своей матери, то есть группе, с которой они состоят в непримиримой вражде.
Сусу живет в своей собственной деревне, часто с другой близкородственной сусу, и строго следит за тем, чтобы в деревню никто не вторгался. На Добу нельзя просто так ходить туда-сюда. По окраине каждой деревни проходит тропа, и те, у кого есть достаточно прав, чтобы настолько приблизиться к деревне, обходят поселение по этой тропе. Как мы увидим дальше, после смерти отца дети лишаются даже этих прав на приближение к деревне. Если отец еще жив, либо если это деревня их жен, они могут войти по приглашению. Все остальные обходят деревню по этой боковой тропе. Останавливаться нельзя. Даже религиозные ритуалы, пиры по поводу урожая или обряды посвящения племени не собирают людей воедино, потому что добуанцы не сильны в такого рода мероприятиях. Вместо открытой танцевальной площадки тробрианцев в центре деревни у них лежит кладбище. Добуанцам слишком хорошо известны таящиеся в чужих краях опасности, поэтому они не отправляются туда для участия в общественных или религиозных обрядах. Им слишком хорошо известна опасность, исходящая от завистливых колдунов, и они не потерпят в своем кругу чужаков.
Разумеется, браки должны заключаться вне этого круга людей, которым они доверяют. Их заключают с человеком из своей территориальной общности, но все же между двумя не на шутку враждующими деревнями. Брак ничуть не смягчает вражды. С самого начала окружающие его общественные институты способствуют разногласиям и неприязни между этими группами. Брак начинается с враждебного жеста со стороны тещи. Она собственным телом закрывает проход в свой дом, в котором юноша спит с ее дочкой, и так он оказывается в ловушке для свершения общественной церемонии обручения. До этого, с момента полового созревания, юноша каждую ночь спал в домах незамужних девушек. По обычаю, его собственный дом для него закрыт. На протяжении нескольких лет благодаря тому, что он постоянно меняет кров и уходит из дома задолго до рассвета, ему удается избегать западни. Когда он в конце концов попадается, в основном это происходит оттого, что он устал от скитаний и обзавелся более постоянной спутницей. Он перестает так следить за тем, чтобы рано встать. Тем не менее никто не считает, что он готов принять на себя все тяготы брака, и к этому шагу его принуждает старая ведьма, заслонившая проход, его будущая теща. Когда жители деревни, родственники девушки по материнской линии, видят в дверях хижины неподвижную пожилую женщину, они стекаются к дому, и под пристальным взглядом собравшихся пара спускается и садится на развернутую на земле циновку. Толпа смотрит на них полчаса и постепенно начинается расходиться, вот и все. Они официально обручены.
С этого момента юноша обязан считаться с деревней своей жены. Первое, что требуется – это его труд. Теща дает ему палку-копалку со словами: «Теперь работай». Под наблюдением тещи и тестя он должен ухаживать за садом. Когда они готовят и едят, он продолжает трудиться, поскольку не может есть в их присутствии. Ему придется выполнить двойную работу, поскольку, покончив с ямсом его тестя, ему надо будет еще высадить собственный сад на земле своей семьи. Тесть сполна удовлетворяет свою жажду власти и с большим удовольствием наслаждается властью над зятем. Все это продолжается около года. Не только юноша оказывается втянут в это дело – обязательства возлагаются также и на его родственников. Его братья должны предоставить необходимые вещи для садоводства и ценный свадебный подарок, и бремя это столь тяжело, что в наши дни, спасаясь от него, они во время помолвки брата подписываются на рабский труд у какого-нибудь вербовщика.
Когда члены сусу жениха наконец собирают ценности для свадебного подарка, они торжественно несут их в деревню невесты. Процессия состоит из братьев и сестер жениха, его матери и ее братьев и сестер. В нее не входят отец жениха, а также мужья и жены участников процессии и дети всех представленных в ней мужчин. Они вручают подарки сусу невесты. Однако дружеского единения сторон не происходит. Сторона невесты ожидает в дальнем углу деревни их предков. Гости остаются в углу, со стороны которого располагается их деревня. Они словно не хотят замечать существование друг друга. Их разделяет большое расстояние. Если они все же замечают стоящих на другой стороне, то вперяются в них недобрым взглядом.
Каждое движение в этой свадебной постановке осуществляется с той же суровой формальностью. Члены сусу невесты должны пойти в деревню жениха и всю ее подмести, прихватив с собой ценный дар в виде неприготовленной пищи. На следующий день род жениха приходит с ответным даром в виде ямса. Сама церемония бракосочетания заключается в том, что жених в деревне тещи получает от нее полный рот приготовленной ею еды, а невеста схожим образом получает еду от своей свекрови в деревне мужа. Для общества, где совместное потребление пищи является одним из институтов сближения, такой обряд вполне оправдан.
Ведь брак дает начало новой ячейке, в которой будут уважать близость и общие интересы. Жители острова Добу не решают свои супружеские проблемы тем, что попросту избегают брачных союзов, как это происходит во многих племенах нидерландской Новой Гвинеи с такими же, как на Добу, сильными кланами. В таких племенах родственники по материнской линии вместе живут, вместе собирают урожай, вместе ведут хозяйство. Мужья встречаются с женщинами тайно: навещают их ночью или поджидают в уединенной чаще. Это «мужья-гости», которые ни в коем случае не нарушают независимость матрилинейного рода.
Однако на Добу мужу и жене отводится общий дом-комната, а их частная жизнь в собственном доме ревностно охраняется. Также пара совместно обеспечивает едой с огорода себя и своих детей. Но чтобы добиться таких условий, которые человеку, выросшему в западной цивилизации, кажутся очевидными, жителям Добу приходится сталкиваться с величайшими трудностями. Добуанец больше всего предан своей сусу. Раз супружеской паре предоставляется строго неприкосновенный дом и сад, на чьей земле и под чьим недружелюбным взором должен он располагаться – сусу жены или сусу мужа? Вопрос этот разрешается весьма логичным, хотя и, по понятным причинам, не очень распространенным способом. С момента заключения брака и до самой смерти супруги живут по году то в деревне мужа, то в деревне жены.
Каждый год по очереди один из супругов обретает поддержку своей общины и становится хозяином положения. На следующий год он превращается в чужака, которого терпят и которому приходится держаться в тени хозяев деревни другого супруга. Так, деревни острова Добу оказываются расколоты на две извечно противостоящие друг другу группы: материнский линидж, известный как Хозяева Деревни, с одной стороны; и их мужья и жены, а также дети мужчин этого рода – с другой. Первые всегда занимают господствующие позиции и могут поставить в невыгодное положение тех, кто только временно проживает здесь в силу непростых обстоятельств супружеской жизни. Хозяева представляют собой сплоченный отряд. Чужаки же не отличаются единством. И убеждения, и действия жителей Добу противятся объединению двух деревень посредством заключения нескольких брачных союзов. Чем больше браков заключено между разными деревнями, тем более рьяно отстаивают они такой порядок. Поэтому тех, кто живет на территории своего супруга, не связывает преданность одной сусу. Существует также категория тотема, которая пересекает связи внутри «общности», но для добуанцев это пустое разделение, которое не выполняет никаких функций, не несет никакой важности и которое не надо учитывать, поскольку оно не объединяет должным образом ту разрозненную группу людей, что оказались в этой деревне через брак.