Впрочем, был еще более ценный вид собственности, и владели им иначе. Обладание собственностью в квакиутль выражалось главным образом не во владении средствами к существованию, какую бы важную роль это ни играло. Превыше всего они ценили вещи, которые стояли гораздо выше материальных благ. Некоторые из них все же были материальны: родовые столбы, ложки и фамильные гербы. Но гораздо бóльшую часть из них составляли предметы нематериальные: имена, мифы, песни и особые права, которыми мог похвалиться всякий богатый человек. Хотя это особое имущество и передавалось по наследству внутри одного кровного рода, оно находилось одновременно в руках одного человека, и только он один обладал исключительной возможностью пользоваться правами, которые оно предоставляло.
Самым главным таким имуществом и основой всего остального было обладание знатным титулом. В каждой семье и каждом религиозном обществе были имена, которые передавались отдельным людям согласно их титулу, праву наследования и материальному достатку. Титулы эти наделяли их статусом племенной знати. Их использовали в качестве личных имен, однако, согласно традиции, эти имена оставались неизменными с сотворения мира. Когда человек принимал на себя такое имя, ему самому переходило все величие предков, носивших его при жизни. Когда же он передавал это имя наследнику, он отказывался от любого права использовать его, как свое собственное.
Наследование имени зависело не только от крови. Во-первых, титулы эти переходили к старшему в семье, а младшие сыновья оставались ни с чем. Они занимали положение презренных простолюдинов. Во-вторых, право на обладание титулом должно было быть подтверждено возможностью поделиться огромными богатствами. Женщина была поглощена отнюдь не домашними заботами, а изготовлением большого количества циновок, корзинок и одеял из кедровой коры. Все эти ценности складывались в особые сундуки, изготовленные мужчиной для тех же целей. Схожим образом мужчины изготавливали и накапливали каноэ, а в качестве денег использовали ракушки Dentalium. Знатные мужи владели внушительным количеством различных предметов, которые они могли отдавать под проценты, и те переходили из рук в руки и использовались вместо банкнот, которые подтверждали законность обладания особыми правами.
Это имущество служило своего рода валютой в сложной денежной системе, работа которой обеспечивалась сбором высочайших процентов. Сто процентов для годового займа – обычное дело. Богатство человека рассчитывалось из того количества имущества, которое он отдавал под проценты. Подобное ростовщичество возможно только благодаря тому, что море полно рыбы и ее легко достать, запасы денежных раковин непрерывно пополнялись из моря, а в качестве искусственных ценностных единиц использовались листы вытравленной самородной меди – медные пластины – цена которым была не менее десяти тысяч одеял. Разумеется, сами по себе они не обладали ценностью, и стоимость их рассчитывалась исходя из того, сколько за них заплатили во время последнего обмена, в котором они были задействованы. Кроме того, всякий крупный обмен, в ходе которого возвращались долги, всегда касался более чем одного человека. Торговцы возглавляли целую местную группу, а во время межплеменного обмена – и все племя. Во время этого процесса они распоряжались товарами каждого члена их группы.
Каждый более или менее знатный человек, будь то мужчина или женщина, вступал в эту экономическую борьбу еще ребенком. При рождении ему давалось имя, которое просто обозначает место, где он появился на свет. Когда приходило время ему принять более весомое имя, старшие члены семьи давали ребенку несколько одеял, которые ему надлежало раздать своим родственникам. Те, кто получил от ребенка эти подарки, старались вернуть их ему в скором времени и с большими процентами. Вождь тоже получал от ребенка подарки и, когда вскоре после этого он раздавал имущество на всеобщем обмене, он отдавал ему втрое больше, чем получил. К концу года мальчик должен был вернуть тем, кто изначально снабдил его одеялами, сто процентов первоначальной стоимости. Остаток он оставлял себе, и он приравнивался к стоимости одеял, которые у него были изначально. Он раздавал их в течение нескольких лет и получал проценты, пока не был готов заплатить за свое первое имя на традиционном потлаче. Когда он был готов, собирались все родственники и старейшины. Пред лицом всего народа, вождя и старейшин племени отец отдавал сыну имя, которое обозначало его новый статус в племени.
С этого момента юноша занимал традиционное положение среди тех мужчин племени, кто обладал титулом. В дальнейшем, устраивая потлачи или участвуя в них, он получал все более значимые имена. Человек любого статуса сменял имена, как змея сменяла кожу. Имя определяло его родственные связи, богатство и положение в племени. Всякий раз, когда представлялся случай – будь то потлач, свадьба, совершеннолетие внука или вызов вождю другого племени – хозяин имени использовал его, чтобы подтвердить свое право или право своего наследника на новое имя и обретаемые вместе с ним привилегии.
У квакиутль важнейшую роль в обретении статуса играл брак. В племенах Северо-западного побережья, живших к северу от них, род был матрилинейным, и положение передавалось по материнской линии, хотя носителями этого положения были мужчины. В то же время в квакиутль люди изначально жили местными группами, и мужчины обзаводились хозяйством в деревнях своих отцов. Хотя они и существенно изменили эту древнюю основу общества, они не совсем от нее отказались. Они пошли на компромисс. Бóльшая часть особых прав передавалась через брак. То есть мужчина передавал все свои привилегии мужу своей дочери. Однако зять лишь присматривал за ними, а не получал в полную собственность. Он сохранял их для своих родственников, в особенности, для детей дочери своего дарителя. В этом плане, наследование по материнской линии сохранялось, хотя матрилинейных групп больше не существовало.
Особые права и имущество передавались зятю после рождения детей или же после их вхождения в возраст зрелости – в качестве компенсации имущества, которое его семья отдала за выкуп невесты. Иными словами, жену получали так же, как и медные пластины. Как и в любом другом экономическом обмене, имел место задаток, который подтверждал сделку. Чем больше был выкуп за невесту, тем больше была слава, на которую притязал клан жениха. Сумму эту возвращали во время ответного потлача, который состоялся, как правило, после рождения первенца. После этой выплаты считалось, что родственники жены вернули ее себе, а про ее брак говорили: «оставаться в доме [мужа] просто так». Поэтому, чтобы удержать ее, муж снова платил, а отец жены в обмен передавал ему свое богатство. Таким образом, на протяжении всей жизни, во время рождения детей или их вступления в зрелость, тесть передавал свои особые права и богатство мужу своей дочери за рожденное в браке потомство.
Религиозное и светское устройство квакиутль во многом повторяли друг друга. Племя разбивалось на роды, каждый из которых обладал определенными знатными титулами, а религиозная структура схожим образом делилась на магические общества – например, каннибалов, медведей, глупцов и пр. Они, как и семьи, обладали титулами различного ранга. Мужчина мог занимать высокое положение только в том случае, если и в религиозной, и в светской иерархии он был в числе вожаков. Год был разделен на две части. Летом имело силу светское устройство племени, и превосходство мужчины определялось соответствующим рангом его знатного титула. Зимой все это отменялось. С момента, когда раздавался свист потусторонних сил, возвещавший начало зимних обрядов, запрещалось обращаться к человеку по его светскому имени. Вся структура общества, основанная на этих титулах, отбрасывалась в сторону, и на время зимних месяцев люди племени объединялись в группы в соответствии с тем, какие духи посвятили их в магические общества. На период зимнего обрядового цикла статус человека определялся именем, которое он получил, вступив в общество каннибала, медведя, глупца или любого другого духа.
Однако разница была не столь велика, как можно было бы предположить. Титулы светской знати передавались внутри рода так же, как титулы высокого ранга внутри религиозных обществ. Во время заключения брака они составляли важнейшую часть обещанного приданого. Посвящение в общество каннибалов или общество глупцов сопровождалось обретением особых привилегий, на которые человек имел право по рождению или вследствие вступления в брак, и, как и любые другие привилегии, подтверждением им служила раздача имущества. Поэтому в период, когда устройство племени определялось по религиозному признаку, знатные семьи вовсе не лишались своего наследственного положения. В это время они пользовались другим рядом привилегий, и привилегии эти были равносильны тем, которыми они были наделены в светском устройстве племени.
Эта игра занимала индейцев Северо-западного побережья больше всего: они подтверждали свои привилегии и пользовались титулами, которые получили в наследство от предков, в дар или после вступления в брак. Каждый так или иначе принимал в ней участие, а быть исключенным из нее значило носить на себе клеймо раба. Свое богатство они использовали далеко не только для того, что мы понимаем под хозяйственными нуждами и удовлетворением этих нужд. Их представления о богатстве были связаны с такими понятиями, как накопление сбережений, раздача собственности под проценты и явная расточительность. Богатство превратилось в нечто большее, чем просто хозяйственное имущество, даже если его убирали в сундуки и использовали только на потлачах. Что еще более характерно, в него стали входить особые привилегии, не несущие в себе никакой экономической значимости. Песни, мифы, имена тотемных столбов вождей, клички собак, названия каноэ – все это считалось богатством. Под богатством понимались и особо ценные права, например право привязать танцующего к столбу, принести танцующим жир, чтобы те намазали свои лица, или же кедровую кору, чтобы они это жир вытерли. Все это передавалось по наследству. У соседних белла кула семейные мифы стали таким ценным и желанным достоянием, что среди знати сформировался обычай заключать браки внутри рода, чтобы богатство это не перешло в руки тем, кто не был для него рожден.