лся к гранкам рядом с ним, снял скрепку и вытащил одну из страниц, — очень странно, что в октябрьском номере мы помещаем фото купальника, который, по моему мнению, самое худшее, что я видел за двадцать лет в этом бизнесе. У нас еще даже нет контракта на рекламу от «Марвин моудс», не так ли, Вен? Но я полагаю, что мы его получим. Однако как он пропустил этот тошнотворный костюм через ваш письменный стол?
— Мисс Максвелл написала текст и договорилась с нашим фотографом достать одну из лучших моделей в Нью-Йорке. Вы согласитесь, что она сделала чудеса с этим купальником, — вкрадчиво ответил Бен.
Хелен сдавленно вскрикнула:
— Но, Бен, это неправда! Я не договаривалась об этой фотографии.
— Это детали, мистер Эймс… — начал Бен Харви.
Но Гарри Эймс сразу прервал его:
— Да, Бен, это детали. За последнее время было множество деталей. Самое неприятное, что я узнал о некоторых из них, и я не удивлюсь, если еще некоторые прояснятся до конца нашего разговора. Видите ли, я звонил вчера Марвину Дадли. Я хотел выяснить, собирается ли он сотрудничать с нами в ответ на этот жирный кусок бесплатного места, дав нам рекламу. Он был очень удивлен, Бен, что такой вопрос вообще был задан, принимая во внимание, сколько он уже потратил, чтобы этот купальник поместили в «Мод».
Бен Харви был теперь еще бледнее своего босса. Он сидел с сигаретой в поднятой руке, с лицом, как натянутая маска, капли пота начали выступать на его лбу.
— Вы хотите, чтобы я продолжал, Бен? — спросил Гарри Эймс очень мягко. И в его голосе прозвучало что-то вроде горестного сочувствия.
— Вы ничего не сможете доказать, мистер Эймс, — наконец с легкой насмешкой в голосе заговорил Бен Харви. — И я не понимаю, на что вы жалуетесь. Я принес вам черт знает сколько новых рекламных денег, денег, которых вы иначе бы не получили. Скоро будет еще больше рекламы, и мы выйдем в лидеры среди аналогичных изданий.
— Не таким способом, Бен. Совершенно не вашим способом.
— Мистер Эймс, давайте взглянем на это с практической точки зрения. Вы больной человек, и была вероятность того, что вы вообще не вернетесь к работе.
— Я ждал, что вы рано или поздно подойдете к этому, Бен. — Гарри Эймс издал долгий вздох. — Мисс Пэрди, в вашем блокноте есть заявление Эльзы Торранс?
— Да, мистер Эймс. Оно было, как вы помните, записано мной, когда я разговаривала с нею по телефону. У меня также есть подтверждающее письмо с подписью.
— Спасибо, мисс Пэрди. Видите ли, Бен, Эльза Торранс и Арвилла Джордж случайно оказались очень хорошими подругами. И когда Эльза вышла замуж, Арвилла писала ей в Пеорию обо всем, что происходит в «Мод». И она написала Эльзе, что Мэвис Лоренц предложила ей купить ее акции «Мод» с ужасающей историей о том, как я уже почти готов отъехать на кладбище и что, если Арвилла хочет быть уверенной в своем будущем, ей лучше продать эти акции одному из людей, которые собираются взять руководство журналом в свои руки.
— Понимаю. — Голос Бена Харви был теперь тусклым и безжизненным.
— Я ничего не имею против честолюбия, Бен. Если бы вы пришли ко мне, вы и Мэвис, и выложили свои карты на стол, я бы, по крайней мере, уважал вас за откровенность и, может быть, подумав над вашим предложением, дал вам шанс купить контрольный пакет. Но скупать акции служащих — а я также знаю, сколько мисс Лоренц платила сотрудникам за акции — и потом бегать в поисках рекламы, потому что вы считаете редакционные страницы своей собственностью, это уж слишком. Я требую вашей отставки. Бен, и хочу, чтобы вы приняли ее немедленно.
— Но… но вы не можете… — сказал заикаясь Бен Харви. Его лицо стало пепельным.
— Вы думаете, что случится, когда фирма «Платья Джергенсона» не найдет своей статьи ни в октябрьском номере, ни в одном другом. Или когда «Марвин моудс» обнаружит, что фотография его купальника вырезана. Боюсь, что это ваше дело — разбираться со своими друзьями. Я уже изъял эти два материала и вставил повторную рекламу. Это много стоит, но это надо было сделать.
— Подождите минутку! Ладно, я взял немного денег. Любой редактор берет, так или иначе. И кроме того, у Мэвис и меня больше ста акций «Мод». Вы не можете просто так выбросить нас, мистер Эймс. Мы можем потребовать голосования, и мы контролируем большинство. Ни один из сотрудников не может даже приблизиться к этому числу.
— Рой Миллигэн может, — тихо ответил Гарри Эймс.
Хелен вздрогнула и повернулась. Рой все еще стоял в глубине комнаты. Бен тоже смотрел туда с отвисшей челюстью.
— Что вы этим хотите сказать? — прохрипел он.
— Рой Миллигэн владеет тремя сотнями акций «Мод», не так ли, мисс Пэрди?
— Да, так, мистер Эймс. Вы перевели ему свои акции в тот день, когда он начал работать в «Мод».
— Это что, подтасовка? — Бен Харви вскочил. Глаза его сверкали.
— О нет, Бен. Никакой подтасовки, просто инвестиции. Позвольте мне кое-что рассказать вам о Рое Миллигэне.
— Я бы хотел извиниться, если вы не возражаете. — Рой заговорил в первый раз с тех пор, как они вошли в номер.
— Я возражаю, и ты останешься там, где стоишь. Я пока еще управляю делами в «Мод», а ты работаешь на меня. — Гарри Эймс позволил себе первый смешок за все время. — Рой Миллигэн сирота. Он никогда не знал своих родителей. Когда ему было восемнадцать, он покинул приют и устроился работать разносчиком. Он был умным, трудолюбивым пареньком и очень хотел учиться. Однажды Рой принес платье Зельде, моей жене. Ей понравились его вежливые манеры и то, как он говорил, и Зельда расспросила Роя, кто он и откуда. Короче, однажды она устроила мне встречу с ним за ленчем, и я тогда сделал в него вложение. Я послал его учиться на журналиста. Он хотел писать и работать в издательстве. После того как он закончил колледж, я дал ему работу в маленькой еженедельной газете одной продовольственной компании в Трентоне. Рой прекрасно проявил себя там, и тогда я ввел его в свой еженедельник. Он очень помогал Ларри Мэддену, а также написал несколько прекрасных статей.
Хелен недоверчиво уставилась на Роя.
— Так что, когда у меня случился тот первый приступ, я начал думать, — продолжал Эймс. — У меня никогда не было детей, как вы знаете, хотя бедная Зельда и я очень хотели иметь их. Но вот парень, которому я дал шанс, парень, у которого никогда не было никаких родителей и никаких преимуществ, но он был готов продвигаться в жизни сам, без всякой помощи. Так, сказал я себе, почему бы мне не оставить его проследить за делами в свое отсутствие? Он может кое-чему научиться. И как видите, Бен, он научился. Так что ваши акции, неважно, сколько их там, не могут принести вам решающего голоса. Так-то, Бен.
— Хорошо, я подам в отставку.
— Так будет лучше для «Мод». Теперь что касается ваших акций, или, скорее, акций, которые вы и ваша подружка Мэвис смогли купить…
— О, Бен! — простонала Хелен и закрыла рукой глаза, наполнившиеся слезами.
— Я хочу сделать вам предложение, Бен. Я выкуплю их все… Да, и по той цене, которую вы с Мэвис заплатили за них. Это щедрый жест и, может быть, дорогостоящий, но я считаю, он стоит того, чтобы очистить репутацию и начать все снова. Рой Миллигэн будет редактором, пока, вероятнее всего, с помощью Кэти Николс. Он еще не может писать о моде так, как вы, Бен, но у него есть мозги и желание учиться делать хорошо то, что он задумал. Если вы знаете, где Мэвис, Бен, я предлагаю вам немедленно связаться с ней и рассказать о моем предложении. Я хочу, естественно, и ее отставки, и будет менее болезненно для нее, если вы сможете перехватить Мэвис до того, как она придет в редакцию в понедельник.
— Я… я представляю. Мы говорили перед ее отъездом, — хрипло сказал Бен. Он не смотрел ни на Хелен, ни на Гарри Эймса, вперив взгляд в погасшую сигарету в своей руке. — Я верну акции, как только смогу. Некоторые у Мэвис, а остальные у меня.
— Хорошо, Бен. Только продиктуйте просьбу об отставке мисс Пэрди. Теперь, мисс Максвелл. Рой сказал мне, что вы очень преданы нашему делу и трудолюбивы. Кроме того, вы не имеете никаких связей с «Марвин моудс» и фирмами Джергенсона и Вильямсона. Вы просто выполняли работу, которую вам поручал редактор. Рой очень высоко ценит ваши способности, и я тоже. Мы — то есть я — хотели бы, чтобы вы остались с нами, если вы не против?
— Я… я, о, мистер Эймс, я не знала… Это… это шок… Конечно, я хочу продолжать работать в «Мод», если вы оставите меня.
Бен Харви подошел к стулу мисс Пэрди и тихим дрожащим голосом диктовал ей заявление о своей отставке. Закончив, он поднял глаза и, встретив полный слез взгляд Хелен, подошел к ней.
— Хелен, я… мне очень стыдно. Я вовлек тебя в это. Но я хочу сказать только одно. Ты можешь этому не верить, но это правда. Я… я говорил тебе, что ты совсем не такая, как все другие девушки, кого я когда-либо знал, и я полюбил тебя за это. Это все правда. Сначала это была часть плана Мэвис, и я должен был играть роль влюбленного. Но потом я влюбился в тебя по-настоящему. Я хочу, чтобы ты это знала. И извини меня за зло, которое я причинил тебе.
Хелен склонила голову, не в состоянии говорить, и ее плечи затряслись от сдавленных рыданий. Бен мгновение смотрел на нее, затем, качая головой, вернулся к мисс Пэрди.
— Рой, думаю, что теперь ты и мисс Максвелл можете идти. Я хочу, чтобы ты вернулся сюда в понедельник утром. Нам придется поправить ноябрьский номер, и быстро. Может быть, мисс Максвелл сможет помочь тебе заменить чем-то эту чепуху об «Одежде Вильямсона»? Теперь идите оба. — Гарри Эймс снова позволил себе тусклую улыбку.
В холле Рой Миллигэн утирал Хелен слезы.
— Прости, я не мог сказать тебе, Хелен, — говорил он. — Мне даже не следовало вообще встречаться с тобой, пока я работал в «Мод». Но… ну, я хотел этого.
— Ты… ты всегда был так мил со мной, Рой, а я… я так плохо поступила с тобой. Видишь ли, я… я была помолвлена с Беном.
— Я догадался. По крайней мере, он знает, что потерял, кроме своей работы.