тво даже специально командировало его за границу для сбора информации о постановке там дела физического воспитания.
«Дешевая плата и хороший зал Пажеского корпуса, со всеми приборами для шведской гимнастики, пожертвованными одним лицом, способствовали наибольшей записи на курсы, – говорилось в журнале «Сила и здоровье». – В числе курсантов даже есть офицеры, специально приехавшие из провинции, – такова потребность в лицах, знающих гимнастику».
Желая объединить всех военных любителей-спортсменов, офицеры, занимавшиеся на курсах гимнастики полковника Полторацкого в Пажеском корпусе, решили в 1910 г. создать первое военное спортивное общество, назвав его «Марс». Какие же ставились задачи? Чтение публичных лекций в столице и в провинции, устройство постоянных и временных курсов гимнастики, игр и спорта, а также проведение военно-спортивных состязаний. «Появление первого военно-спортивного общества в России имеет громадное значение в деле распространения правильных понятий о физическом развитии в армии и флоте», – отмечал обозреватель журнала «Сила и здоровье».
Упражнения на бревне воспитанника 148-го пехотного Каспийского полка. Новый Петергоф, 1911 г. Фотограф Карл Булла
А вот еще одно сообщение из того же журнала в июле 1910 г.: «27 мая 1910 г. стало знаменательным днем для шведской гимнастики в России: в Кронштадте рота водолазов проделала разнообразные упражнения по шведской системе. До этого дня нигде еще этой гимнастикой в чистом виде не исполнялось русскими нижними чинами. Всего в состязаниях участвовало 84 человека строевых инструкторов, 10 человек от Кронштадтского флотского экипажа и 10 человек гребцов – всего 104 человека, а от водолазной партии 32 человека. Состязания выявили, что водолазы, занимавшиеся по системе шведской гимнастики, получили гораздо больше призов, чем все остальные, занимавшиеся сокольской».
Из жизни замечательных людей
Спортивные увлечения выдающихся личностей – тема благодатная и неисчерпаемая, порой позволяющая посмотреть на них с неожиданной стороны. К примеру, Шаляпин с удовольствием катался на коньках, Репин – на лыжах, а Лев Толстой – на велосипеде. Кроме того, Достоевский увлекался шахматами, Ленин – шахматами и городками, Маяковский – шахматами и бильярдом. Знаменитая балерина Матильда Кшесинская, живя на своей приморской даче в Стрельне, с удовольствием каталась на вошедшем в моду велосипеде.
Как подчеркивал знаменитый в начале XX в. литератор Николай Брешко-Брешковский, еще до недавних пор между русским писателем, художником, «интеллигентом» и спортом лежала «бездна непроходимая». «Добрая половина писателей до сих пор еще исповедует внешние традиции шестидесятых годов, – отмечал Брешко-Брешковский. – Надо носить длинные волосы, очки, надо быть узкогрудым и узкоплечим, надо мешковато одеваться и презирать свободное движение красивого тела, гимнастику и все то, что делает человека настоящим мужчиной. Однако петербуржец за последние годы, в смысле физического развития и увлечения спортом, шагнул вперед весьма и весьма».
Федор Иванович Шаляпин на катке в усадьбе И.Е. Репина «Пенаты» в Куоккале. 1914 г. Фотограф К. Булла
Тем не менее не все виды спорта вызывали одинаковый интерес. К примеру, как замечал Брешко-Брешковский, в петербургских манежах почему-то невозможно увидеть писателей, артистов и художников, а в Париже редкий романист или живописец не катается по утрам в Булонском лесу. «Не пришло еще наше время, – подытоживал литератор. – Но оно придет, оно уже приходит».
На страницах «Иллюстрированного журнала атлетики и спорта» в 1905 г. появилась заметка с характерным названием – «Ученые спортсмены». «Ректор Императорского С.-Петербургского университета Александр Маркелович Жданов в прежнее время был страстным лыжником, – говорилось в публикации. – Теперь он заботится о расширении и увеличении программы курсов атлетики при университете – завел фехтование, городки, аппаратную и партерную гимнастику, устроил душ. Когда, Бог даст, намеченная широкая программа курсов осуществится, А. М., пожалуй, сам пойдет со студентами на лыжах. Vivat!»
Иван Петрович Павлов среди участников игры в городки. Фотография 1910-х гг.
Еще одним примером «ученого спортсмена» представлен профессор Императорской Военно-медицинской академии Генрих Иванович Турнер. Он являлся инициатором введения спортивных занятий в академии. «Завел лыжи, гимнастику, каток, фехтование, лаун-теннис и т. д. Несмотря на свою английскую фамилию, Г. И. пропагандирует особенно чисто русские спорты и игры – городки, лапту и т. д. Vivat!»
Увлечение спортом в начале прошлого века охватило многих литераторов и даже государственных деятелей. Немало знаменитых современников оказались замеченными в пристрастии к спорту вообще и к отдельным спортивным занятиям, в частности. Недаром журнал «Русский спорт» замечал в 1909 г.: «спорт как возможность упражнения тела должен быть совершенно нормальным явлением в жизни отдельных лиц и целого общества».
Не чужд был спортивным занятиям известный политик В.А. Маклаков – депутат Государственной думы дореволюционной России 3-го и 4-го созывов (с 1907 по 1917 г.). Он являлся известным московским адвокатом и одним из лидеров кадетской партии, после Февральской революции стал полномочным представителем Временного правительства в Париже. Как заявлял Маклаков в интервью журналу «Русский спорт», он признавал спорт как «необходимое физическое занятие, дающее отдых мозгу и развивающее мускулатуру и энергию человека». «Я теперь почти не занимаюсь спортом, – посетовал Маклаков в пору своего первого депутатства, – нет времени. Но еще не так давно я отдавал ему часы своего досуга».
Маклаков обожал охоту и не только летом любил побродить с ружьем, но и зимой в свободное время занимался псовой охотой. Он также ездил верхом – ему очень нравился этот вид спорта. Что касается атлетики, то, как отмечал сам Маклаков, он «признавал ее, но лично мало ею интересовался».В молодости Маклаков увлекался конькобежным спортом и считался подающим надежды конькобежцем, не раз участвовал в гонках. «Следы от увлечения конькобежным спортом остались у меня на всю жизнь, – говорил он, – однажды, делая какую-то замысловатую фигуру, я так упал, что сломал себе ногу».
Скандал вокруг «Рыбной ловли»
Среди увлечений Льва Толстого, кроме велосипеда, была рыбная ловля. Впрочем, безобидное занятие великого писателя однажды стало источником скандала, получившего широкую огласку. Произошло это в марте 1903 г., когда журналист Любош публично измазал на выставке Общества петербургских художников, развернутой в залах «Пассажа» на Невском, не понравившееся ему полотно. Это была вызывавшая на выставке всеобщий ажиотаж картина «Рыбная ловля», изображавшая Льва Толстого. Принадлежала она кисти известного в ту пору, а сегодня почти забытого художника Наркиза Николаевича Бунина (1856-1912). Писал он в основном батальные картины, которые можно увидеть сегодня в Артиллерийском и Военно-морском музеях.
«Бунин, потеряв надежду выдвинуться на выставках своими видами „сенокосов”, пустился писать „сенсационные картины”, – писал критик. – Первый его опыт „Рыбная ловля” оказался неудачным, и, вероятно, автор откажется от повторения подобных мотивов, безусловно, не подходящих для серьезного художника».
Петербургский градоначальник генерал-майор Д.В. Драчевский с супругой. 1908 г.
Фотограф Карл Булла
Именно эта картина Бунина и вызвала настоящий скандал на выставке в «Пассаже». Она изображала Льва Толстого и Илью Репина за рыбной ловлей, причем оба были с голыми ногами, а из одежды на них фигурировали одни лишь рубахи. Сын Льва Толстого, граф Л.Л. Толстой, посетив выставку, так разгневался, что немедленно послал отцу телеграмму, прося его совета, что сделать, чтобы картину немедленно убрали с выставки. Однако сам Бунин утверждал, что сходство рыбаков с известными персонажами – просто случайность.
Тем не менее возмущение публики нарастало и, наконец, достигло предела. 2 марта на выставке разразился скандал.
«Пятый час дня, – описывал происходящее репортер. – Воскресенье. Настроение самое миролюбивое. Все ушли в созерцание и безобидную критику картин. Вдруг из одной залы раздается чей-то громкий, взволнованный голос. Все бросаются туда. Вокруг пресловутой картины Бунина моментально вырастает толпа элегантных дам и мужчин. На голубом небе картины красуется каллиграфическая надпись, исполненная огромными жирными буквами. „Мерзость” – вот что было написано на картине Бунина. Среди недоумевающей публики раздался голос, принадлежавший, как оказалось, автору „непотребной” надписи:
– Господа! У каждого из нас есть вещи, которые мы чтим как святыню. Художник, который изобразил великого писателя и великого художника в таком виде, не художник, а мерзавец! Я ему в глаза скажу, при всех! Это возмутительная дерзость! Я сам художник, и знаю, что говорю! Я требую, чтобы эту картину сняли!
Публика вмиг оживилась. Залы огласили крики, аплодисменты и свист. Все, очевидно, были на стороне господина, продолжавшего горячо отстаивать свой поступок. Среди зрителей раздались возгласы:
– Снять, снять картину! Виват Толстой! Да здравствует Репин! Жюри сюда, жюри!
Наконец явился один из членов жюри, с трудом протиснувшийся сквозь живую стену публики.
– Господа, это дикость, это вандализм! – возмутился он. – Публика не имеет права требовать снятия картины, раз она принята и одобрена жюри. Свой протест публика может выразить путем печатного слова, а не так.
– Вы испортили картину, милостивый государь, – обратился затем член жюри к „протестанту”, – потрудитесь уплатить ее стоимость!
– Что?! Заплатить? Ни за что на свете! Это возмутительная мазня! Она гроша медного не стоит.
И снова – дружный взрыв негодования со стороны публики.
– Снять! Убрать!
Член жюри попытался задержать возмутителя спокойствия, но тот воскликнул: