История зимнего купания насчитывает в России много веков. Еще с незапамятных времен известны были и использовались целебные и закаливающие свойства холодной воды. Издавна существовал народный обычай морального очищения путем массового омовения в проруби. Причем в исторических документах, воспоминаниях и различных литературных произведениях отмечается знаменательный факт: на Руси купание в проруби всегда сочеталось с баней.
Немецкий ученый и путешественник Адам Олеарий, посетивший Москву в 1633 г., писал, что русские любят париться в бане, а после бани валяться в снегу и обливаться холодной водой. «…Затем, когда от такого жару они сделаются все красные… они выбегают все голые и обливаются холодной водой; зимой же, выскочив из бани, они валяются на снегу, трут им тело, будто мылом, и потом, остывши таким образом, снова входят в жаркую баню. Так как бани их обыкновенно устраиваются при реках или ручьях, то моющиеся в них из жару прямо бросаются в холодную воду, та перемена противоположных деятелей благоприятствует их здоровью».
Сохранилось много свидетельств времен Петра I, в которых описывается пристрастие русских к ледяной воде в сочетании с баней. Находившийся при царском дворе камер-юнкер Берхольц сам пристрастился к бане, поскольку «нашел, что она мне очень полезна, и положил себе вперед почаще прибегать к ней». Он отмечал в своем дневнике, что мытье в бане обязательно заканчивалось купанием в холодной воде. «…Русские бросаются совершенно нагие (даже в начале зимы, пока вода еще не замерзла) из самых жарких бань в самую холодную воду и чувствуют себя очень хорошо, потому что с детства привыкли к этому».
Известно, что в проруби купался знаменитый баснописец И.А. Крылов, а А.С. Пушкин принимал ванны со льдом. Большими любителями купания в ледяной воде были Н.Г. Чернышевский, герой Русско-турецкой войны генерал М.Д. Скобелев, адмирал С.О. Макаров, И.Е. Репин и многие другие выдающиеся российские деятели. Сохранились сведения, что и в Петербурге встречались любители зимнего плавания, которых сегодня принято называть «моржами». Причем приверженцами «моржевания» были не только господа, но и прекрасные дамы. К примеру, осенью 1898 г. «Петербургская газета» поместила любопытную заметку под названием «Оригинальный спорт».
Герой Русско-турецкой войны Милий Дмитриевич Киселев во время занятий «подледным» плаванием. Куоккала (ныне Репино). 1908-1909 гг. Фотография «Ундервуд» (Нью-Йорк)
«Суровый петербургский климат не помешал организации нового дамского кружка „зимних купальщиц”, – сообщалось в заметке. – Этот своеобразный кружок правнучек Евы, памятуя истину „mens sana in corpore sano”[1] приступает к постройке собственной купальни возле Аптекарского острова, где „гимнастки” будут купаться всю зиму. Несомненно, что благодаря „аптекарской купели” доходность аптек должна возрасти…»
Кстати, забегая далеко вперед, надо сказать, что одним из знаменитых «моржей» считают легендарного героя Гражданской войны Григория Ивановича Котовского. А организованные коллективы любителей зимнего плавания начали появляться в России в начале 1960-х гг. К концу следующего десятилетия насчитывалось уже около 100 тысяч регулярно купающихся в ледяной воде.
Самый важный предмет летнего гардероба
Настоящая революция купального костюма произошла за столетие. Одежда менялась в связи с переменами в общественной жизни. Купальный костюм стал одним из проявлений женской эмансипации, усилившейся на рубеже XIX—XX вв. Кроме того, появление купальника связывалось и с вошедшим в моду занятием спортом.
В прежние времена вопрос о купальном костюме решался радикально: либо дамы использовали громоздкое купальное платье, либо вообще не использовали никакой одежды. Кустодиевские полотна, запечатлевшие купание в русской провинции, прекрасно демонстрируют этот факт
Первые женские купальные платья появились в 60-х гг. XIX в. на международных водных курортах. Это были длинные халаты с большим количеством сборок у шеи или укороченное платье с обязательным корсетом. А настоящий купальный костюм появился впервые в конце XIX в. Женщины надевали комбинезон из легкой ткани длиной до колен, а мужские купальники, как правило, полосатые, шились с рукавами до локтей. Но даже и такие фасоны вызывали неодобрение общественного мнения.
Вскоре отважные любительницы купания решились на еще более смелый шаг – стали надевать купальные костюмы в поперечную полоску, идентичные мужским. Магазины рекламировали это новшество века. Купальные костюмы «дамские и мужские, полотенца, халаты, простыни, чепчики, купальные туфли и проч…» можно было купить, например, в магазине Дальберга на Гороховой, о чем сообщал «Петербургский листок» в 1909 г.
Открытых мест для купания в ту пору не было – купались в закрытых купальнях, на Неве и Невках, а также на водоемах во всех популярных дачных местностях. Они представляли собой большой плот, середина которого была вырезана, и в нее опускался решетчатый ящик – своего рода бассейн. Выйти в воду можно было через будочку-кабину – ключ от нее получали в кассе.
Б.М. Кустодиев. «Купание». 1921 г.
А вот как, например, выглядело купание на Сестрорецком и других курортах: там существовали специальные подвижные купальни («купальные машины»), представлявшие собой закрытые деревянные кабинки с потолком. Они предназначались в первую очередь для дам, желавших укрыться от посторонних глаз. Пользовались «купальной машиной» следующим образом: когда она еще стояла на берегу, человек заходил в нее в своей повседневной одежде. В кабинке он переодевался в купальный костюм. Затем «машину» на колесах выкатывали в воду – обычно ее вели лошади, а иногда это делали и люди. Уже в воде купальщики спускались по ступенькам вниз и принимали омовение.
Петербургские мужчины, в преддверии открытия летнего сезона, предвкушали все его достоинства: как писала одна из газет, «мы увидим петербургских нимф и наяд в кокетливых чепчиках и купальных туалетах».
Ожил пляж и открылись кабины.
Замелькали наяды на волнах.
И защелкали как карабины
«Кодаки» в прибрежных кустах. —
такими безыскусными стихами, встречал начало купального сезона 1913 г. репортер «Петербургской газеты».
Правда, многие петербуржцы купальными костюмами не пользовались, и вовсе не потому, что являлись приверженцами нудизма: такового понятия в ту пору еще не существовало. Недаром на кустодиевских полотнах можно видеть очаровательных купальщиц, принимающих омовение без каких бы то ни было намеков на одежду.
Поэтому купальный сезон приносил головную боль речной полиции не только из-за утопленников, но и по другому поводу: слишком много находилось нарушителей общественного и «нравственного» порядка на берегах петербургских рек и каналов. Несмотря на запрещение купаться в открытых местах, острова столицы, особенно по праздникам, просто кишели купальщиками. Не стесняясь присутствием прохожих, любители окунуться спокойно раздевались на берегах и купались на виду у всех.
Нередко молодежь, отъехав от берега на лодках, «разоблачалась» на середине реки и потом в костюмах Адама и Евы каталась по Неве, встречая проходящие пароходы свистом и смехом. Однако едва только подобная «голая кавалькада» замечала приближавшегося речного полицейского, она стремительно приставала к берегу – там власть речной полиции уже не действовала, и голые шутники считали себя в безопасности.
Почтовая открытка начала XX в.
«Нарушают благочиние и купальщики, которые по утрам омывают свое грешное тело в невской воде близ Александро-Невской лавры, – писал один из столичных обозревателей. – А с берега на них любуются молочницы и фабричные под артистическую брань и смех петербургских ломовиков».
Приходилось бороться полиции и с фотографами – любителями «клубнички». «Обыкновенно в наших дачных местах воды очень мало, – замечал современник. – Но на безрыбье и рак рыба, дамы полощут свое изнеженное тело в маленьких речонках и просто в болотах, громко, по-дачному называемых прудами». Здесь, у мест купания, и прятались фотографы. Говорят, у одного любителя нашли коллекцию дачных купальщиц, снятую на протяжении четырех лет в Павловске, Ораниенбауме, Сестрорецке и Саблине.
Почтовая открытка начала XX в.
Существовали в старом Петербурге и люди, для которых купальный сезон становился временем их бизнеса. Это были «нырки», несшие постоянное «дежурство» в купальнях на Неве. Эти люди ждали своей добычи: когда приезжал какой-нибудь купец, он обычно для развлечения кидал в воду деньги. «Нырки» тут же один за другим устремлялись в воду и наперегонки ловили брошенные монеты. Каждый из таких «нырков» зарабатывал своим «бизнесом» от 50 до 80 копеек в день.
Заметим, что купальные костюмы того времени предназначались только для купания, но вовсе не для загорания. Обычая и привычки загорать в то время просто не существовало: выставлять напоказ публике свое обнаженное тело не отвечало тогдашней морали и нравственности, а загар считался признаком простолюдина.
Недаром в те времена в столице рекламировалось немало косметических средств, призванных сохранить белизну нежных женских рук. Петербургская Химическая лаборатория, к примеру, предлагала глицерин «Велур» – «средство для предохранения кожи от загара, веснушек, красноты» и т. п. А изобретательница А.К. Вейбель, жившая в доме у Каменного моста на Екатерининском канале, в конце 1900-х гг. предлагала всем крем «Майская роса» – незаменимое средство от загара и красноты кожи.
Загорание вошло в моду в 1920-х гг., когда все стало проще, когда ушли в прошлое многие прежние нормы приличия. Помните, у Ильфа и Петрова в «Золотом теленке»: «Голый Скумбриевич был разительно непохож на Скумбриевича одетого». Вот как описывался там пляж в городе Черноморске: «Шалашики из вафельных полотенец, зонтики и простыни, натянутые на палки. Под ними прятались девушки в купальных юбочках. Мужчины тоже были в костюмах, но не все. Некоторые из них ограничивались только фиговыми листиками, да и те прикрывали отнюдь не библейские места, а носы черноморских джентльменов…»