сяч футов и, пробыв в воздухе 49 минут, опустился в четырех верстах за Царским Селом, близ деревни Купчино».
Спустя почти неделю, 26 августа 1880 г., тот же аэронавт Рудольф совершил полет на воздушном шаре с площадки популярного увеселительного сада «Озерки», который находился в одноименной дачной местности в северных пригородах Петербурга. Спутником Рудольфа был адъюнкт Петербургской обсерватории Барановский.
Кроме спортивной аэронавты преследовали и научные цели – определить температуру и влажность воздуха. Первая попытка взлететь оказалась не очень удачной: сильный ветер направил шар на деревья, шар повредился и стал опускаться на озеро. Местные крестьяне подтащили шар к берегу, после чего Барановский, сославшись на наступление темноты, забрал приборы и уехал в Петербург.
Однако Рудольф сразу же совершил вторую попытку подняться в воздух – уже без Барановского. По словам Рудольфа, шар понесло ветром в сторону порохового завода. В наступившей темноте дальнейшее продолжение полета становилось опасным, и аэронавт решил прекратить полет, опустившись на землю у деревни Ручьи.
«.Несколько мужчин и женщин бросились на мой шар, но не для того, чтобы помочь, а чтобы меня обокрасть, – сетовал Рудольф на русское простонародье. – Красный платок, материя в 12 аршин длиной, употреблявшаяся для упаковки шара, фонарь и оставленный Барановским бинокль ценой в 120 руб. – мигом пропали. К счастью, на помощь явился с двумя солдатами полковник 1-го батальона лейб-гвардии Павловского полка, живущий в окрестностях на собственной даче. Он освободил меня от крестьян. Крестьяне ушли, но украденных вещей не возвратили…» Но и этот неудачный полет не охладил пыл отважного аэронавта Рудольфа. Известно, что на следующий год он продолжал свои полеты и достиг даже высоты 8 тысяч футов.
Начальник Учебного воздухоплавательного парка А.М. Кованько дает интервью во время Первой авиационной недели. 1910 г. Фотограф Карл Булла
В феврале 1885 г. военные снова взяли дело воздухоплавания в свои руки: возникла кадровая команда воздухоплавателей, преобразованная затем в Учебный воздухоплавательный парк. Возглавил команду, состоявшую из двух унтер-офицеров и двадцати рядовых, молодой саперный офицер А.М. Кованько, ставший впоследствии выдающимся деятелем отечественного воздухоплавания.
Действовала команда на территории Волкова поля на окраине Петербурга. Сюда доставили приобретенные за границей два воздушные шара – «Орел» и «Сокол». 6 октября 1885 г. здесь состоялся первый свободный полет, в котором приняли участие поручик А.М. Кованько, подпоручик А.А. Трофимов и французский воздухоплаватель Рудольф. После пятичасового полета воздухоплаватели спустились близ Новгорода.
Традицией воздухоплавательного парка на Волковом поле стало празднование здесь Ильина дня 2 августа. В этот день отмечался праздник воздухоплавателей: покорители неба воспринимались как самоотверженные «борцы со стихией». Праздник нередко сопровождался подъемом воздушного шара, церемониальным маршем команды парка и играми на воздухе. В 1899 г. на Волковом поле по решению Синода для воздухоплавателей построили церковь во имя Святого пророка Божия Илии. Внутри храма на черных мраморных досках выбивались золотыми буквами даты воздушных катастроф и имена погибших. (Забегая вперед, отметим: в 1922 г. храм закрыли, а через год здание передали под клуб Воздухоплавательной школы. Впоследствии церковь снесли, ныне это место занято промзоной.)
В начале XX в. полеты на воздушном шаре уже не являлись такой диковинкой, как прежде. Кроме того, полеты аэронавтов стали традицией: именно так петербургские аэроклубисты ознаменовали начало сезона. И тем не менее почти каждый из таких полетов привлекал внимание. Особенно волновали публику необычайные приключения аэронавтов, приземлявшихся порой в глухих местах Петербургской губернии. Подробности этих полетов непременно отражались на страницах столичной печати. Вот лишь некоторые любопытные эпизоды, вызвавшие живой интерес современников.
4 апреля 1908 г. над Петербургом неожиданно появился воздушный шар. Он был особенно близок к Екатерининскому скверу на Невском проспекте, и казалось, что вот-вот сядет на деревья. Затем он снова взвился в воздух и скрылся в неизвестном направлении. К вечеру он опять появился, но уже на другом берегу Невы, за Охтой – между не существующей сегодня деревушкой Клочки и Киновией Александро-Невской лавры.
Воздушный шар бросил «якорь» и быстро снизился, спустился на поле, из корзины выбрались два молодых человека. Первыми, кто увидел воздухоплавателей, были плотники с мызы «Лысая гора» возле Клочков. Путешественники безуспешно пытались разговаривать с местными жителями на нескольких языках, пока не нашлось несколько финских уроженцев, понимавших по-фински. Незнакомцы попросили подводу, на которую уложили воздушный шар и различные инструменты. Все вещи отправили на Финляндский вокзал, куда двинулись и сами воздухоплаватели.
Воздушный шар Императорского Всероссийского аэроклуба перед полетом. Петербург, 1910 г. Фотограф Карл Булла.
Однако маневры аэронавтов не остались незамеченными: как только шар опустился возле Клочков, городовые сообщили об этом заведующему дистанцией, штабс-капитану Еланскому. Воздухоплавателей задержали на вокзале, перед отправлением в Гельсингфорс, и препроводили в жандармское отделение. Там выяснилось, что арестованные иностранцы – шведы. Они предъявили документы на имя лейтенантов военного воздухоплавательного парка в Стокгольме Моллера и Лейнеса. Выяснилось, что путешественники отправились из шведской столицы накануне вечером, преследуя научные цели. Они попали в благоприятное течение воздуха, и их перенесло через море на европейский материк. Потом они случайно очутились над Петербургом и решили спуститься, так как «оболочка шара уже потеряла свой заряд».
Документы и объяснения аэронавтов, а также заявленный ими научной характер экспедиции, по-видимому, удовлетворили петербургскую полицию, и на этом злоключения воздухоплавателей благополучно закончились. Заведующий жандармской полицией на Финляндской железной дороге полковник Старов сообщил о результатах допроса столичному градоначальнику генералу Драчевскому, и тот распорядился разрешить им отъезд за границу. На следующем же поезде шведские лейтенанты отправились в Гельсингфорс, а петербургское общество весь день говорило об их сенсационном путешествии.
В сентябре 1910 г. удачный полет на «Треугольнике» установил рекорд по дальности и продолжительности полета на воздушном шаре. Полет состоялся во время Всероссийского праздника воздухоплавания, проходившего на Комендантском поле. В корзине находились два опытных воздухоплавателя – подполковник Генерального штаба Одинцов и заведующий «змейковым» отделом Константиновской обсерватории в Павловске Кузнецов. Последний входил в спортивный комитет аэроклуба и являлся инициатором ежегодных запусков шаров-зондов с метеорологическими приборами. Что касается подполковника Одинцова, то он был одним из учредителей аэроклуба и организатором праздника воздухоплавания. На его счету уже было несколько подъемов на воздушном шаре и на дирижабле.
Перед полетом у Одинцова спрашивали, возможен ли дальний перелет, на что он отвечал: «Отчего нет? Ветер дует порядочный. Шар наполнен водородом. Летим мы вдвоем, да и багажа мы взяли не особенно много. К сожалению, мало запаслись едой. Ну, авось, не проголодаемся. Нет и теплой одежды, но для согрева хватит вина, которого большой запасец».
Одинцов даже и не предполагал, что воздушное путешествие окажется таким длительным – сорок часов. 13 сентября воздушный шар, пройдя около двух тысяч верст, опустился в Таганрогском округе у хутора Вершинина, близ Азовского моря.
Через два дня герои-воздухоплаватели вернулись в Петербург на севастопольском поезде. Аэроклубисты во главе с председателем графом Стенбок-Фермором устроили им торжественную встречу на вокзале. Почувствовав себя знаменитостью, подполковник Одинцов с удовольствием делился подробностями полета. По его словам, из провизии было захвачено всего двадцать бутербродов и две бутылки красного вина, так что в дороге пришлось поголодать. Сначала шар понесло к Ладожскому озеру, потом по Волхову, а затем в сторону озера Селигер. С большой высоты можно было различить Малый Ярославец, Калугу, Орел, Курск и Харьков.
«Нас занесло на высоту в пять тысяч метров, где температура стояла двадцать восемь градусов ниже нуля, – рассказывал Одинцов. – Вот тут мы и померзли. Песок в мешках, который мы засыпали, превратился в глыбы. Трудно было дышать, не хватало кислорода. Почувствовав близость моря, мы решили спуститься, но долго не могли открыть клапан для выпуска газа: он примерз. Спускаться пришлось на открытую площадку, не имея никакой помощи. Хуторяне поселка, около которого мы сели, смотрели на нас, как на диких людей, а женщины сторонились нас, словно нечистой силы. Кроме того, нас приняли за экспроприаторов, и никто из хуторян долго не хотел везти нас на железнодорожную станцию».
На следующий день газетчики не скупились на похвалы и красочные эпитеты, описывая «небывалый полет» на шаре «Треугольник». Председатель аэроклуба граф Стенбок-Фермор назвал этот полет «триумфом русского воздухоплавания». «Это всероссийский рекорд, – заявил граф. – Он всего чуть-чуть не побил всемирный рекорд на дальность и продолжительность, который принадлежит вице-президенту французского аэроклуба графу де Ляво, совершившему 48-часовой перелет из Парижа в Киевскую губернию».
Удивительные приключения пришлось пережить аэронавтам на шаре «Треугольник» весной 1911 г. С утра 24 апреля на газовом заводе шли приготовления к полету, ими занимались солдаты из Воздухоплавательного парка. Шар «Треугольник» быстро наполнили газом. Все уже было готово к полету, как вдруг лопнула сетка. Пришлось срочно исправлять повреждения, и только днем шар взлетел. В качестве пилота выступал известный авиатор А.Н. Срединский, занимавший должность помощника секретаря Всероссийского аэроклуба. Вместе с ним в гондоле сферического аэростата находились еще несколько человек.