р Шороховой — может, повезет, и свидетельница согласится встретиться прямо сейчас? Но Татьяна не отвечала. Все еще не сбрасывая звонок, Катя зашла в подъезд и начала подниматься на этаж. Дверь закрыта, как обычно, а в подъезде тишина. Лишь за одной из дверей надрывается звонок сотового телефона…
«Да это ведь у меня в квартире телефон звонит…» — подумала Катя и невольно глянула на дисплей своего сотового, который все еще «ожидал» когда трубку снимет Шорохова.
Катя отключила набор — и звук за дверью мгновенно стих.
Ахнув, она отскочила от двери и непослушными пальцами стала набирать номер Шороховой заново. Услышав, как за запертой дверью радостно заверещала мелодия, она уже уверенно отошла дальше и, не пользуясь лифтом, спустилась вниз. Потом Катя долго сидела в такси и думала, куда лучше звонить — в полицию или Сереже? Сереже или в полицию? Или еще не поздно в скорую?
Позвонила Сереже, а потом, наконец, уехала от страшного дома. Катя уже не сомневалась, что Таня в ее квартире, и что она в ее квартире мертвая.
После убийства Катиного отца всем было ясно, что Шорохова — его личный секретарь — что-то знает. Но молчит. Катерина всегда недолюбливала эту девчонку. Сама не могла объяснить, за что: девушка воспитывалась без родителей, из очень простой семьи, но не побоялась приехать в Москву и добиться сумела многого, отец не уставал ее нахваливать. Сама себя сделала, как говорят американцы. Всегда вежлива, обходительна, точна. Таня была из породы типичных секретарш — не секретарей, а именно секретарш — которые встречают клиента с белозубой улыбкой, вслух восторгаются его туфлями и парфюмом, млеют от счастья, если запомнили их имя — а, захлопывая за ними дверь, рассказывают по телефону подружкам, какой клиент идиот и козел. Разумеется, секретарши не виноваты — у них в трудовом договоре написано, что улыбаться они обязаны. Но симпатичнее от этого Таня Катерине не становилась.
Нежелание Шороховой отдать бумаги, из-за которых убили отца, мнение Кати только лишний раз подтвердило.
Сбегая с места преступления в Старогорск, Катя вспоминала, как она пару раз чересчур резко выразилась о Шороховой — причем при свидетелях — о чем теперь непременно вспомнят. Это Катерину и заботило больше всего — в ее квартире труп женщины, и у неё, Катерины, была причина желать ей смерти. Надуманная причина, конечно, но Катя, постоянно имея дело с судебной системой, знала, что и такой мотив прекрасно пройдет. Кроме мотива есть еще и возможность: с работы она уехала, ссылаясь на «личные проблемы»; соседка, возвращаясь из булочной, наблюдала, как Астафьева мечется вся в расстроенных чувствах около подъезда. И даже таксист… слышал этот двусмысленный разговор по телефону с Салтыковым.
В общем, подставилась по полной программе.
Сергей, похоже, ей не поверил. Решил, что напрасно она перестраховывается, проблема надуманная. Однако трубку Шорохова действительно не снимала, а Катя чуть не тряслась от страха и умоляла увезти ее подальше.
Катя два дня провела в Старогорске в счастливом неведении, и все ждала, когда приедет Сережа и обрадует просьбой вернуться назад. Сережа приехал, только вместо просьбы вернуться передал ей чемодан с ее вещами, немного денег и какие — то документы на имя Шороховой.
— Свой паспорт пока припрячь, а это на крайний случай — удостоверение и водительские права, здесь фотография маленькая и нечеткая.
Дарья Сергеевна во все эти перевоплощения была посвящена, и Сергей упросил ее глаз не спускать с Катьки. Вот, собственно, и все.
А Катя, уже устроившись в Старогорске, неожиданно поняла элементарную вещь: чтобы попасть в ее запертую квартиру, нужен ключ. А ключ был только у мамы и у Димки. И утром пятнадцатого Дима, выходит, не из праздного любопытства выяснял, когда она явится домой — квартиру нужно было обыскать, а хозяйки в это время дома быть не должно.
В субботний вечер не многие из сотрудников засиживались в конторе. Правда, в крыле РУВД было шумно, отмечали чье-то повышение, но на этажах СК свет горел только у замначальника отдела Ваганова. Свидетельница Астафьева впала уже в некое оцепенение и почти без эмоций рассказывала историю своего появления в Старогорске. Хотя рассказывала подробно, Салтыкову даже не пришлось ее поправлять или дополнять. Кроме этих троих в кабинете сидели еще оперативники Федин и Соколок. Роль неформального лидера сразу взял на себя Ваганов — он задавал вопросы и решал, по сути, верить ли москвичам или послать их к черту и сдать разыскиваемую Зорину.
Когда Катерина закончила и попросила воды, Ваганов, с шумом подвинул к ней графин и вздохнул — нужно было что-то решать. Не верить этой Астафьевой оснований было море: подтверждал ее слова только БЭПовец Салтыков, но никаких протоколов этой их операции не привез, конечно. Даже вагановское начальство было не в курсе. По сути, он сейчас брал на себя огромную ответственность: если послать их подальше, то, возможно, он сорвет операцию. Непродуманную, в силу нехватки времени, но важную. Хотя формально к нему, Ваганову, претензий никаких не будет. А если согласится участвовать в их авантюре, то БЭПовец Салтыков будет ему благодарен — а друзья из Огарева, 6, никогда не помешают. Но это при условии, что дело выгорит
Но если вдруг окажется, что майор этот с его спецоперацией такой же липовый, как Астафьева — липовая Шорохова, то… увольнением по собственному желанию уже не отделаешься.
Майор Салтыков думал примерно о том же: можно ли доверять Ваганову. До этого они разговаривали лишь единожды — Сергей собирал сведения об убийстве Каравчука. Тогда ему показалось, что можно. Да и вариантов у Сергея немного, поэтому нужно уговаривать этого следака, убеждать его, да и козыри у Салтыкова все-таки были.
— Юрий Николаевич, работать нам все равно придется вместе — уж больно много у нас точек соприкосновения. — Сергей держался уверенно и также уверенно выложил перед следователем тонкую папку и пояснил. — Это небольшое дополнение к тому, что ваши сотрудники нашли на Нуйкова. Кроме того, что он является вашим потерпевшим, он еще и в розыске по делу об убийства Андрея Астафьева. А у меня есть все основания полагать, что заказчиком убийства Астафьева является не Патров, а Вячеслав Левченко. И еще… вынужден вас просить оставить у себя Екатерину Андреевну еще на пару дней.
Катя вскинула на Салтыкова взгляд, в котором так и читалось: за что? Ваганов этому тоже не обрадовался:
— А с газетой как же? Ее же обязательно кто-нибудь узнает.
— Екатерина Андреевна будет все время сидеть дома и ни с кем не станет общаться, — Сергей повернулся к Кате. — Она ведь жить хочет? Поймите, в Москве ей быть еще опасней.
Катя не могла с ним не согласиться, но как же не хотелось проводить еще одну ночь в той проклятой квартире… И одной ночью все не ограничится.
— Нет, мы не возьмем на себя такую ответственность, — Ваганов даже привстал с места и говорил чуть взволнованно, — нужно выделять охрану, а у нас нет людей… и постановления я выписать не могу, сами понимаете…
— Я могу покараулить, — с готовностью вызвался Максим. — Только я сегодня ночью дежурю — Ваня, подменишь?
— Да я и сам могу покараулить! Я сегодня абсолютно не занят, — с еще большей готовностью отозвался Ваня.
Сергей смерил обоих взглядом и неопределенно дернул плечом:
— Не нужно никого караулить — дежурьте спокойно. Сегодня я сам отвезу Екатерину Андреевну, а с завтрашнего дня ваша помощь очень бы пригодилась.
Пока ехали в ненавистную квартиру Каравчука, Катя изводилась одним вопросом: если Сергей напросился к ней не только «покараулить», то как ей быть? Поступать, как хочется, или делать, как нужно? Но Сережа, как всегда, все решил сам. Едва войдя, он решительно и по — хозяйски обошел комнату, кухню, ванную, задернул занавески на окнах, проверил надежность замка на двери.
— Я думаю, лишним будет говорить, чтобы дверь ты не открывала никому и не под каким предлогом.
— Хорошо… — рассеянно кивнула Катя.
— И своему адвокату особенно! — И доверительно добавил, тепло глядя ей в глаза. — Не нравится он мне, Кать, мутный какой-то со своими затянувшимися поисками…
— Подожди, Сереж, а ты разве не останешься? — догадалась Катерина.
— Не могу. — Кажется, он сказал это с едва заметным сожалением. — У меня еще совещание с Мухиным — он на Огарева ждет. Главное, дверь не открывай, трубку не снимай, свет не включай, к окнам не подходи… что еще?
— Адвоката не впускать, — с плохо скрываемой издевкой напомнила Катя.
— Да! И вообще лучше ложись спать. Федин обещал, что уже в семь утра будет здесь — перекантуешься как-нибудь шесть часов?
Когда захлопнулась входная дверь за Сергеем, у Кати тут же появилось желание сделать все наперекор ему. Свет она все же включать не стала, но первым делом набрала по телефону номер сестры. Разговор вышел тяжелым, изматывающим — с Женькиным дрожащим от рыданий голосом и с Катиными попытками что — то ей объяснить. Положив трубку, она почувствовала себя настолько уставшей, что в пору действительно было ложиться спать, чтобы этот сумасшедший день, наконец, закончился.
Но сон не шел, что не удивительно, потому что Катерина допивала уже третью чашку кофе. Может быть, разговор с Женькой так повлиял, но оставшись в давящей тишиной чужой квартире, Катя едва ли не впервые по-настоящему испугалась. Сергей пообещал, что если она будет вести себя благоразумно, то все обойдется, но вдруг он что-то упустил? А если те, кто убил Шорохову, всерьез захотят добраться теперь и до Кати? И вдруг они окажутся хитрей, умней Сережи? И уж наверняка он окажется умней её, дурочки… Что она сможет сделать, если вот сейчас в квартиру валится сильный здоровенный убийца-наёмник?
Словно в ответ на её мысли переливисто запиликал дверной звонок. Катя замерла на месте, не решаясь даже дышать, и доли секунды соображала, как ей себя вести. Когда трель повторилась, сама не ведая, что делает, она выбрала из сушилки длинный кухонный нож и, осторожно ступая, подошла к двери.