— Ее можно допросить методами небесного суда, господин, — услужливо подала голос Вэл.
— Или попытать! — воодушевленно предложила Крис.
— Да я тут вообще ни при чем! — запричитала из угла Карина. — Правда, не знаю! Он сам на тебя накинулся! Будто с ума сошел!..
— Кто он? — я не сводил с нее глаз.
— Обычный наемник, что подешевле, — затараторила она, испуганно косясь на хранительниц. — Папа нанял его после твоего дурацкого торта…
Слушая, я серьезно задумался. Мог ли все это организовать ее папа? В молодости он прокутил состояние, которое ему досталась от отца, бабушкиного родного брата. А десять лет назад, практически банкрот, перебрался с семьей в Петербург, где бабушка взяла его на работу в наш банк — причем не просто служащим, а директором по экономическому развитию. В принципе, перед княгиней он стелился, ко мне же относился примерно так же, как и его дочь. Вот только моя кончина не принесла бы им ничего и наследниками огромного состояния Воронцовых не сделала — это я знал наверняка. Однако эту семейку, которая только и живет за наш счет, но при этом льет гадости на нас, уже давно надо было поставить на место.
— Правда, Илья, — Карина уже всхлипывала, — я ни при чем! Ничего не знаю…
Я молча перевел глаза на нее. Вжимаясь в угол, она растирала слезы по щекам и жалостливо шмыгала носом. Конечно, ведь рядом не было ни охраны, ни любимого папочки, ни болтливых подружек. Что ж ты не была такой жалкой, когда говорила мерзости про меня за моей спиной? Тогда ты была смелой. Какие же люди смелые, когда знают, что их прикроют, и какие же жалкие, когда понимают, что прикрыться некем. Так может, стоит думать, что говоришь, “до”?.. А ей бы подумать точно не помешало. Вот пусть и подумает в одиночестве.
В любом случае эта заноза больше не заслуживала внимания. Я достал из кармана маленькую черную книжку с золотыми углами и, пролистав, вычеркнул оттуда строчку.
“29. Аксакова Карина”
Стул скрипнул, когда я поднялся.
— А меня когда выпустишь? — мигом встрепенулась Карина.
— Тогда, — ответил я, убирая книжку в карман, — когда пойму, что тебе можно верить.
А еще, что можно верить твоему папочке. Но племянником пусть занимается бабушка — у меня и без него дел полно.
— То есть ты оставишь меня здесь? — возмутилась сестрица.
— Кормить будут три раза в день. Туалет работает и телевизор тоже. Наверное.
Ее лицо резко вытянулось.
— Но кормить будут точно, — заверил я.
— Да я тебя ненавижу просто! — со злостью прошипела Карина. — Чтоб ты уже поскорее сдох!..
Она что правда думает, что после такого я ее сразу выпущу? Не оборачиваясь, я направился к двери. Стоило нам с хранительницами выйти и провернуть ключ, как по ту сторону раздались быстрые сердитые шаги. Похоже, кто-то уже освоился в новом доме.
— Сука! Урод! — следом она заколотила по двери. — Ненавижу!.. Выпусти меня!..
— Может, ее еще немного допросить? — спросила Вэл, шагая следом за мной по коридору.
— Или попытать? — мечтательно протянула Крис.
Чем дальше, тем неразличимее становились крики за дверью, превращаясь в одно невнятное “бу-бу-бу”.
— На сегодня, — отозвался я, — допросов, пыток и убийств достаточно. У меня сейчас светское мероприятие…
А это Крис))
Глава 7
— Ваше Сиятельство, Илья Андреевич, кто, по-вашему, стоит за покушениями?
Еще одна вспышка ярко сверкнула прямо в глаза. У здания нашего Фонда, в самом центре столицы, недалеко от Исаакиевского собора, сегодня было не протолкнуться. Непрерывным потоком подъезжали автомобили. Сверкая улыбками и бриллиантами, наряженные гости поднимались по застеленным красной дорожкой ступеням и под вспышки камер заходили в здание. Журналисты гудели как рой бешеных пчел. Те, которых пригласили официально, ждали внутри. Остальных же не пустили дальше входа, и вот теперь они плотной толпой напирали на ограждение, даже отсюда пытаясь урвать как можно больше и не ограничиваясь одними лишь фотографиями.
— Газета "Вестник столицы”! — молодая журналистка перегнулась за красную ленту, пытаясь докричаться до меня. — Что станет с наследием Воронцовых, когда вас не станет? Если, — тут же поправилась она.
— Если хотите, хозяин, — нарочито скромно предложила Крис в моей голове, — я могу появиться и всех разогнать…
— Или я, господин, — важно произнесла Вэл там же.
Сегодняшний вечер я сказал им провести в подпространстве, незримо наблюдая, но не появляясь среди людей. Хранительницы были моим козырем — главным в этой смертельной игре. А никто не размахивает своими козырями просто так.
— Госпожа Стравинская, — выкрикнул мужчина с огромной камерой, — что вас связывает с князем Воронцовым?..
Щелканье затворов напоминало щелканье челюстей пираний, которые бы с удовольствием напали на меня, разодрали на части, а потом бы наперебой писали о моей безвременной кончине. Однако сейчас им приходилось довольствоваться только картинками моего счастливого времяпрепровождения. Вот пускай и постараются. Полина модельно вышагивала рядом, рассылая во все стороны улыбки и с похвальной невозмутимостью игнорируя вопросы и выкрики.
В парадном зале оказалось гораздо тише. Вспышек здесь было совсем не много — журналисты, которых пустили внутрь, умели вести себя куда лучше, чем те, что топтались снаружи, и чтили границы. В дальнем конце зала играли музыканты. Официанты с подносами, полными бокалов и закусок, перемещались среди гостей в черных смокингах и изящных вечерних платьях. Дамы мерились богатством нарядов, мужчины — красотой своих дам. Повсюду мыли кости и приторно зубоскалили. Словом, типичный светский прием.
— И все-таки тут плохое место, господин, — заметила ангел в моей голове. — Много зависти и ненависти.
— Я тоже это чувствую, хозяин, — согласилась демоница. — Здесь хотят крови почти как в бездне…
Даже не надо было особо напрягаться, чтобы это чувствовать — я это видел и так. Взгляды косо резали со всех сторон, будто кромсая меня на части. Они не хотели видеть меня своим предводителем, главой банка “Империя”, мужем будущей императрицы. Но главное — не хотели видеть меня живым. Однако вне зависимости от того, чего хотели, они должны были показывать, как мне рады. Потому что все вокруг принадлежало мне.
— Ваше Сиятельство, благодарю за приглашение…
— Добрый вечер, Илья Андреевич…
Потоки приветствий щедро лились со всех сторон. Куда ни посмотри, мне повсюду почтительно кивали и улыбались. Вот только я уже давно научился отличать лживые улыбки от настоящих. Вторые не исчезают, стоит тебе отвернуться. Когда тебе рады по-настоящему, вместе с губами улыбаются и глаза — а они не врут.
Сейчас же в дружно приветствующей меня толпе я видел только одну пару глаз, которая на самом деле была мне рада, а еще немного удивлена и даже растеряна — хотя последнее Лиза постаралась скрыть.
— Ваше Императорское Высочество… — теперь немного растерялась и Полина.
— А я вас тоже знаю, — с улыбкой сказала принцесса. — В жизни вы еще красивее, чем на экране.
— Благодарю, — кивнула Полли. — Вы тоже.
— Благодарю, — ответила подруга и медленно перевела взгляд на меня.
— Елизавета Константиновна, — улыбнулся я, — добрый вечер.
— Рада вас видеть, Илья Андреевич, — учтиво отозвалась она в ответ, и только в глазах читалось: “какого черта?”
Я бы мог задать встречный вопрос. Здесь и сейчас ее не должно быть в принципе. Когда она спешно уехала из Екатеринбурга, ее график так же спешно переписали, и на сегодня у Лизы был назначен какой-то важный ужин, который ей, видимо, все-таки позволили перенести. О чем она не сообщила мне, вероятно, решив сделать сюрприз. Вот он и вышел боком.
— Не ожидал, — честно сказал я.
— Заметно, — съязвила Лиза.
Полина, стараясь не хмуриться, молча переводила глаза между нами. Золотые лепестки с голубыми сапфирами чуть подрагивали в ее ушах.
— Лично мне принцесса больше нравится, — вдруг заявила в моей голове Крис. — Она щедрая, она мне платьице подарила…
— Не мешай, исчадие, — сурово произнесла Вэл. — Но мне вообще-то тоже. Она каждый вечер молится за господина…
Такое чувство, что эти две сидели в своем подпространстве, как в кинотеатре, и наблюдали за мной с попкорном.
— Красивые серьги, — Лиза первой нарушила неловкую паузу.
— Его Сиятельство подарил, — Полли прильнула ко мне чуть теснее.
Лиза закинула длинный светлый локон за ухо, как делала всегда, когда нервничала. Однако если этого не знать, она казалась идеалом спокойствия.
— А мне нравятся ваши серьги и кулон, — Полина взглянула сначала на колечки в ее ушах, а затем на кулон в форме сердца из белого золота, лежащий поверх довольно скромного декольте. — Не хватает только кольца для комплекта, — чуть едко закончила она.
— Спасибо, — подруга в ответ слегка прищурилась. — Их тоже Илья подарил. На обороте так и написано, — она показала на кулон, — “моей принцессе”. По-моему, мило…
— Очень мило, — Полли покосилась на меня. — Прошу меня извинить, мне надо в дамскую комнату…
Стуча каблуками и не оборачиваясь, она быстро затерялась среди гостей. Лиза же со скепсисом уставилась на меня.
— Невероятно мило, — усмехнулся я. — Моя принцесса сегодня в ударе.
— Полина Стравинская, значит… — проигнорировав, протянула она. — А я и не знала, что ты с ней… в отношениях?
— А я не знал, что ты сегодня придешь.
— А если бы знал, — парировала Лиза, — пришел бы один?
— Вероятно.
Поджав губы, она крутанула между пальцев сердечко кулона — этот жест обычно означал, что подруга сбита с толку. А затем золотое сердце упало обратно в ложбинку, невольно приковывая к ней взгляд.
— Какой же ты… — проворчала Лиза. — Придушить иногда хочется…
— Еще одно покушение? — с улыбкой уточнил я.
— Невыносим, — она еле заметно улыбнулась в ответ.
— Если она станет вас душить, господин, — серьезно выдала Вэл откуда-то