домыслы, — спокойно произнес я.
— Илья Андреевич, вы забываетесь! — с досадой вмешался папа-генерал.
Тем временем Беккер шагнул к его сынку.
— Позвольте, — деловито выдал начальник Охранки и, пользуясь полномочиями, а то и превышая их, засунул руку Зарецкому-младшему в карман.
Это был, наверное, первый раз, когда барон оказался полезен.
С победным видом он вытащил записку и развернул. Однако в следующий миг листок вспыхнул пламенем. Ярко-красные языки лизнули кончики пальцев. Дернувшись, Беккер выронил записку на пол, и всего за пару секунд от нее остались только несколько искр. Кто-то из присутствующих применил магию.
— Кто? — Беккер сурово оглядел собравшуюся толпу.
Забираю свои слова — барон бесполезен.
— Как вы смеете! — с утроенной силой возмутился Глеб. — Это было личное! Вы что, не верите моему слову?
Да у тебя секунду назад в кармане ничего не было, если верить твоему слову.
— Ваше слово ничего не стоит, — заметил я.
— Илья Андреевич, — сердито бросил Зарецкий-старший, — вы не понимаете, чем это чревато?
Я-то прекрасно понимаю. Не понимаете вы.
— Вы задели мою честь, — отчеканил Глеб, со злостью сверля меня глазами. — Надеюсь, хоть это вы понимаете?
— Я не мог ее задеть. У вас ее нет. Вы — лицемер, садист и насильник. Вы должны быть сейчас не здесь, а в тюрьме. Если бы вас не прикрывал отец, так бы и было…
Каждое сказанное мною слово гулко разносилось в тишине, достигая ушей всех, кто набился сюда: аристократов, офицеров, их дам. С каждым моим словом Зарецкий бледнел все сильнее. Второе его уродливое лицо будто вытащили на свет и выставили рядом с парадным первым. И что особенно иронично в зале славы.
— Вы все сказали? — процедил он. — Ждите моих секундантов! — и, развернувшись, стремительно скрылся среди гостей, словно пытаясь сбежать.
После пары мгновений ступора толпа стала расходиться, горячо обсуждая произошедшее. Некоторые смотрели на меня как на сумасшедшего, другие как на приговоренного, однако большинство торопливо отворачивались, будто опасаясь встречаться с моим взглядом.
— Зачем?.. — выдохнула Лиза, протиснувшаяся ко мне сквозь расходящуюся толпу. — Как ты его победишь? — ее глаза с тревогой замерли на мне. — Он же сильнейший боец империи!
Ты шутишь, что ли? Это его проблемы, не мои. А у меня появился легальный повод его прибить. Но сначала и допросим, и попытаем, и выпытаем, и все узнаем — теперь этот урод в моей власти.
Глава 14
— То есть заменить себя бретером — это акт милосердия? — спросила с экрана смартфона Саломея Сафо. — По отношению к князю Воронцову?
— Ну да, — тряхнул белобрысой челкой Зарецкий Глеб. — Я, в принципе, человек незлой и оставляю шансы. Не знаю, что случилось с князем вчера. Может, опухоль до мозга дошла. Ну или что у него там с ногой, — он ухмыльнулся.
Палец с острым ноготком нажал на экран, останавливая запись.
— Могу вырвать ему ногу, хозяин, — услужливо предложила Крис.
— И как я без тебя жил? — с иронией отозвался я.
— Не мешай господину изучать врага, исчадие, — Вэл нажала обратно, запуская запись.
За окном автомобиля мелькали старинные здания Петербурга. Я и две мои хранительницы привычно расположились на заднем сидении, наблюдая с экрана смартфона, как госпожа Сафо осваивала в своем канале новый формат — видеоинтервью.
— Но не могу же я взять и убить калеку, — распинался генеральский сынок. — Хотя за оскорбление, которое нанес, он должен ответить по чести… Спасибо, — уже со злостью добавил Глеб, — что сообщили всем детали…
Блогерша и правда не поскупилась на слова, описав мое оскорбление ему даже ярче, чем оно было на самом деле, да еще и со смаком порассуждав о причинах. Так что Зарецкий, тщательно избегавший публичной огласки, получил ее в полном объеме. Не знаю, как зрители мужского пола, но зрители женского явно симпатизировали мне — если, конечно, верить комментариям под этим интервью. А их было много. Моя грядущая дуэль с ним всего за ночь, казалось, стала главной новостью империи. Не удивлюсь, если букмекеры принимают ставки.
— А не считаете ли вы, — глаза Сафо коварно прищурились из-под ярко-красной челки, — что это несколько не благородно — выставлять вместо себя бретера?
— Я же сказал, — Глеб вальяжно раскинулся в кресле, — что оставляю князю Воронцову хоть один шанс выжить. Что не так-то просто с его здоровьем.
— Если вы так беспокоитесь о здоровье князя, — не отставала блогерша, — что же вы выбрали такого опытного бретера?
— Со мной бы у него шансов не было вообще…
За окно автомобиля сверкнули перила моста у Летнего сада. В свете яркого солнца ржавчина на позолоте казалась грязными разводами. Вот и с империй то же самое — ржавеют устои.
— Тем более ходят слухи, — Зарецкий небрежно сложил нога на ногу, — что к нему вернулась магия. Так какие проблемы: пусть покажет. Если она к нему и правда вернулась, — с издевкой добавил он.
— А может, вы его просто боитесь? — пытливо уточнила Саломея.
— Что за глупости? — поморщился лучший боец империи. — Чего там бояться? Что мне тростью прилетит?..
На этом моменте я остановил интервью, решив, что едва ли услышу хоть что-то полезное дальше. В принципе, про бретера я знал уже с самого утра, когда в мой родовой особняк заявился секундант Зарецкого с предложением принести его товарищу публичные извинения. После моего отказа он сообщил о замене и озвучил весьма унизительные условия: дуэль без магии, если мне угодно. После моего второго отказа он немало напрягся и, условившись о месте и времени, покинул мой дом. Дуэль должна состояться завтра вечером.
— Не понимаю, хозяин, — Крис пристроила пепельную голову мне на плечо, — зачем он позвал другого сражаться за себя, если он такой сильный, как тут пишут? — острый ноготок постучал по комментариям.
— Потому что сражаться на арене, — объяснил я, — когда тебе ничего не угрожает, это не то же самое, что сражаться один на один со смертью.
— Может, просто убьем его, господин? — Вэл, сидевшая с другой стороны, тоже прильнула ко мне. — Небесное правосудие на вашей стороне.
Чего не скажешь о человеческом. Сынок генерала находился под защитой имперского офицерства — поэтому мы не можем просто так его убить. Я не могу терять лицо среди этих людей. Мне еще над ними властвовать.
Дернувшись, смартфон уведомил о новом сообщении.
Полли: “Ты же в курсе, что тоже можешь заменить себя?”
Похоже, Полина тоже посмотрела интервью. В принципе, да — я мог. Но был нюанс: согласно дуэльному кодексу империи, лицо, нанесшее оскорбление, которое повлекло за собой дуэль, не имеет права себя заменить, кроме случаев, когда является несовершеннолетним, слишком старым или признается недееспособным в виду психического или физического увечья. Так что написанное Полиной в какой-то мере вышло обидно.
Полли: “Если что, имей в виду, мне не идет черное…”
Надо же, какая милая забота обо мне.
Я: “А мне не идет быть мертвым. Не волнуйся.”
Не успел я убрать смартфон в карман, как он сообщил об еще одном уведомлении. На этот раз в приложении “Черная база”.
“Сынок вернулся домой. Дергается.”
Губы растянула невольная усмешка. Несмотря на всю самоуверенность, которую демонстрировал на интервью, генеральский сынок был здорово напряжен — кто-то из его слуг делился информацией за вознаграждение: то ли горничная, то ли дворецкий. В любом случае я был в курсе всего происходящего в доме Зарецких. Да и не только их.
Буквально прошлым вечером сотрудники “Черной базы” сделали небольшое обновление — исключительно для владельца. Теперь я видел все новости, в которых было мое имя, бабушкино или банк “Империя”. А сбоку появилась кнопочка “оплатить”, чтобы я не терял времени. Те новости, которые мне нравились, я сразу оплачивал, поощряя смотреть, слушать и говорить еще больше. Так что теперь “Черная база” стала моим всевидящим оком, которое следило за моим врагами и докладывало информацию мне в режиме реального времени, что было крайне удобно.
— Хозяин хитер… — Крис потерлась головой о мое плечо.
Подлизывалась в надежде, что я разрешу ей сегодня кого-нибудь убить.
Ветер с Невы ворвался в открытое окно. Съехав с моста, автомобиль направился вглубь Васильевского острова и вскоре остановился у небольшого многоквартирного дома неподалеку от туберкулезного диспансера — к слову говоря, очень милое соседство.
Покинув машину, я вошел в просторную парадную. Обе хранительницы сопровождали меня незримо, привычно пообещав появиться только, если меня будут убивать. Я добрался до нужной двери на последнем этаже и позвонил. По ту сторону мгновенно разнеслась пронзительная трель. Сразу же раздался быстрый щелчок замка, как бы намекая, что меня тут ждали.
— Проходите, князь, — Саломея Сафо широко распахнула дверь.
Меня мигом окутал сладко-горький аромат ее духов. Красные волосы кокетливо рассыпались по плечам. Словно им в тон, губы были подведены ярко-красной помадой. Дополняли образ черные кружевные чулки на босую ногу, полупрозрачная белая блузка, из-под которой отчетливо проступали контуры черного белья, и расклешенная бежевая юбка до середины бедра. Вид был скорее деловой, чем домашний, и скорее развратный, чем приличный.
— Я уже готова и уже в нетерпении, — проворковала она, пропуская меня в квартиру.
Звучало весьма провокационно. Утром, как только ушел секундант Зарецкого, мы с ней условились на интервью. Иронично, что сразу после этого блогерша успела сделать запись и с самим Зарецким — ее оперативности мог позавидовать любой новостной канал.
Переступив порог, я вошел в довольно симпатичную квартиру — светлую, с высокими потолками и большими окнами в гостиной, куда меня провела ее хозяйка. Комнату украшала изящно подобранная мебель из темного дерева и два уютных кресла друг напротив друга, между которыми на треноге стояла видеокамера.