— Что? — он потерся еще раз.
Эта ехидная улыбка! Хотелось размазать её по лицу, погасить… или впиться губами, зубами…
— Так что?
— Отвести глаза. Ну, как с Ольгой в машине…
— У меня идея получше!
Нависающие над берегом ветки ив напоминали водопад. Вода подними оказалась теплой, несмотря на то, что солнце не могло пробить живую завесу.
Зеленый полумрак создавал по-настоящему интимную обстановку.
— Не бойся, я не позволю нас увидеть.
Хриплый от страсти шепот коснулся слуха, прошелестел теплым ветром. Больше меня ничего не сдерживало.
Плавки — его и мои — полетели на берег. Бретельки лифчика скользнули с плеч. Жадные губы тут же приникли к груди.
Внизу живота пульсировало. Хотелось страсти, неистовства… Вода создавала иллюзию невесомости и новизна ощущений сводила с ума.
Но Ворон не торопился.
Исследовал губам сначала одну грудь, потом другую… Соски затвердели и прикосновение к ним даже слабого ветерка вызывало острый приступ удовольствия.
Как же это было хорошо! Но тело требовало большего.
Кир же, зараза такая, прижимал к себе так крепко, что даже бедрами пошевелить было невозможно. Ощущала его желание, сгорала сама и ничего не могла поделать!
— Ки-и-ир!
Довольная ухмылка в ответ и легкое покачивание в такт течению.
Ну, держись! Я вовремя вспомнила, что кое-кто здесь не смеет противиться моему приказу.
— Не тяни! Хочу!
И сама прижалась губами к ожогу на его коже. Ворон дернулся, на миг ослабил хватку и…
Как сладко! Эти мерные, сильные движения. Вода ласкала кожу наперегонки с губами. Напряжение понемногу отступало, сменяясь истомой и негой.
Разрядка пришла слишком быстро. Меня выгнуло и судорога пробежала по телу горячими пальцами. Миг, другой — я не жила. Я взорвалась сверхновой.
Но это оказалось только началом — Кир еще не получил желаемого.
Теперь он любил долго, не торопясь, размеренно то приподнимая, то вновь опуская на член. И улыбался, понимая, что я снова готова, снова жажду. И хохотал в голос, услышав требование закончить пытку.
И выполнять полупросьбу-полумольбу не собирался. И только когда я, обессилев после четвертого оргазма, обвисла на его руках, дал волю собственному удовольствию. Оно было пульсирующим, горячим и очень ярким.
Одевалась в воде, не решаясь выбраться на берег, хотя Ворон и намекнул, что все еще отводит глаза случайным прохожим. Даже вскарабкался по стволу ближайшей ивы, чтобы достать повисший там купальник. Верить на слово не стала: с него станется устроить подлянку, так что поправила купальник и поднырнула под купающиеся в воде ветки.
Вокруг на самом деле не было ни души.
— Доволен? — выползла на берег и упала на прогретую траву. Мимо промчалась стрекоза и скрылась за обрывом.
— Тебе тоже понравилось! — довольно ухмыльнулся инкуб и… облизнулся.
Спорить не хотелось.
— Устала, — перевернулась на спину и уставилась в безоблачное небо. Вот всегда поражала его глубина. Или бездонность? Интересно, как правильно? А, неважно. Сейчас у меня другие проблемы, нужно разговорить этого обожравшегося гада. Только… лень.
Все-таки я попыталась.
37
— Ты уже бывал здесь?
— Нет, — он подал руку, помогая выбраться на берег. — Но мне нравится это место! А почему спрашиваешь?
— Такое ощущение, что ты знаешь тут каждый закоулок. Что, кто, где…
— Знаю, — Ворон натянул джинсы прямо на мокрые плавки, — и что, и кто, и где. Я демон, Гелла. Помни об этом!
А ведь и правда! Как-то стало забываться, что Кир — инкуб. Даже во время секса я об этом не думала. Так, проскальзывало по краю сознания.
— Тогда, может все-таки расскажешь, что за случайность обрекла меня на преследование Аллиана?
— Уверена, что хочешь знать? Если честно, не горю желанием рассказывать. Сначала мне самому нужно выяснить кое-что важное.
— И что же?
— Все тебе расскажи, — от его смеха кровь быстрее побежала по жилам. И как будто не было нескольких оргазмов. Задрожали колени, в животе словно бабочки запорхали.
Вот всегда смеялась над этим выражением. А тут сама ощутила. Реально — бабочки. А в голове — тараканы!
Богатое воображение немедленно нарисовало все это в красках. Вопросы отошли на второй план, а меня согнуло от хохота. Ужас рентгенолога!
Ворон замер, не понимая, что случилось. Но делится с ним не стала: обойдется!
— Пойдем домой! Замерзла!
Солнышко то и дело пряталось за облака, да и ветер поднялся. Ворон огляделся:
— Ночью будет дождь.
Он не ошибся. Косые струи хлестали землю. В лужах вспухали пузыри. Стук капель в стекло напоминал барабанную дробь, а вскоре к ним присоединились редкие всплески: крыша протекала, пришлось подставить таз.
Лампа, освещающая крыльцо, то ярко горела, то почти гасла, напоминая больше огонь свечи на ветру. И от этого становилось жутковато. Но как я ни приглядывалась, ничего не видела: в избе бабы Дуси даже домового не было. Или он очень хорошо прятался.
Чтобы хоть немного развлечься, вытащила карты. Колода давно лежала без дела, а в жизни произошло слишком многое. Н гадать на себя не хотелось.
К подобным ощущениям следовало прислушиваться. Я не торопясь тасовала картонные картинки, они чуть поскрипывали под пальцами, словно только-только вышли из типографии. И это тоже не стоило оставлять без внимания. А потом…
Король пик. Он лег на лоскутное покрывало кровати и в это момент небо прорезала вспышка молнии, разорвав его пополам. А через мгновение дом содрогнулся от яростного грохота: ударило где-то рядом.
Карты выскользнули из пальцев и рассыпались по полу. Из прохудившейся крыши уже не капало — текло, хотя дождь за окном не усилился. А вот молнии сверкали все чаще, почти превратив ночь — в день.
— Собачья ночка! — кинув насквозь промокшую куртку в сенях, в комнату ворвалась Ольга. — Бр-р-р.
— Холодно?
— Мокро! — она сдернула с кровати одеяло, отчего король пик слетел на пол, прикрыв собой даму треф. Интересный расклад!
— Гадаешь? — Ольга, наконец, закуталась в одеяло и проследила за моим взглядом. — Феня, а на меня раскинешь? Ну пожалуйста!
Под кроватью катались клочки пыли. Они пачкали залетевшие туда карты, щекотали нос, отчего очень хотелось чихать.
— Феня? Ты там чего?
Очередная вспышка молнии оказалась настолько яркой, что её отблески попали и под кровать. Что-то сверкнуло, но наступившая темнота не позволила понять, что именно.
— Посвети!
Бурча что-то о прихотях, Ольга наклонила настольную лампу — провода едва хватило, чтобы дотянуться до кровати.
Неровный осколок зеркала. А рядом с ним почетным караулом улеглись две карты.
Туз пик и трефовый туз. Оба — перевернуты.
— Что там?
Но мне было не до подруги.
Совпадения уже не казались случайными. Карты предупреждали об опасности. Или просто вели собственную игру, подкидывая мне подсказки.
И в том, и в другом случае отмахнуться значило проиграть.
— Ничего, — карты холодили пальцы, словно пролежали на снегу — верный признак усталости.
Да и самой гадать не хотелось, в голове роились вопросы, а ответов не было.
— Извини, — в итоге решила, что лучше обидеть подругу, чем подставить неправильным или опасным предсказанием, — Что-то не получается. Гроза, наверное… Давай утром?
Ольга фыркнула и кинула одеяло обратно на кровать:
— Тогда я за чаем. Замерзла!
Едва она вышла, обе лампы — и настольная, и под потолком, погасли. На пол у незакрытой двери упал тепло-золотой отблеск от кухонного светильника.
— Тебе принести?
Ольга еще злилась, это чувствовалось по голосу.
— Да, спасибо, — отказываться в такой ситуации не стоило.
А еще нужно было выяснить, что со светом. Но вместо этого я подошла к окну.
Молнии прорезали небо, отчего по двору метались тени. Полупрозрачные, чем-то похожие на августовскую паутину. Только в отличие от неё, страшные. В бесформенной массе появлялся то черный провал беззубого рта, то полыхающие багровым пламенем глаза. Тени пролетали мимо окна и, казалось, поют какое-то монотонное заклинание. Ощущение было таким четким, что мысль про завывающий в щелях ветер не сразу пришла в голову.
Конечно, это ветер! Он гнул деревья, срывал с веток яблоки и они стучали по крыше, грозя расколотить старый шифер. А эти призраки — листья. Обычные листья.
Я почти успокоилась, и тут очередная вспышка вырвала из мрака темную фигуру. Мужчина в длинном плаще и широкополой шляпе, закрывающей лицо. Прямо как из фильмов про сицилийскую мафию. Нет. Из ужастиков. Сейчас поднимет голову, и можно будет изуродованное ожогами лицо. А вместо рук…
— Держи!
Я взвизгнула. Ольга вскрикнула и отскочила. Железная кружка покатилась по полу. На дереве осталось мокрое пятно.
— Ты дура, да? — поинтересовалась подруга, дуя на ошпаренную руку.
38
— Наверное, — черной фигуры уже не было.
Что это? Игры разума? Галлюцинация? Почему-то я не удивилась: напряжение последних дней оказалось слишком сильным. А еще карты…
«Куски резного картона» по-прежнему оставались холодными. А ведь я не гадала уже давно. Значит…
В голове снова заворочались нехорошие мысли. Надо было как-то отвлечься.
— Давай спать? — Ольга уже убрала пролитый чай, переоделась и теперь сидела на кровати, зябко кутаясь в одеяло. — Если уж гадать не желаешь.
Колода осталась лежать на тумбочке. Скинув одежду, нырнула под одеяло. Ольга права: слишком много думаю. Надо отдохнуть.
Но заснуть не получалось. Я то проваливалась в бред, то выныривала из кошмара, не понимая, что это уже явь. В итоге пошла на кухню: молоко с медом неплохое успокаивающее. Лишь бы бабу Дусю не встретить. Хватит с меня ужасов.
Яркое освещение, теплая сладость молока на губах… Шум дождя больше не повергал в ужас, напротив, напоминал спокойную колыбельную. Ну, и чего я испугалась? Грозы? Так и она пошла на убыль.