— Не, тута он живет, на соседней улице. Знаете, где еще дома такие кирпичные, того-этого, трехэтажки. — Пекарь ткнул куда-то мне за спину и вытащил из кассы чек. — Нужoн?
Сердце гулко заколотилось в груди: значит, Эмиль совсем близко! Сегодня ночью его отделяло от меня каких-то пятьсот метров! Невероятно.
— А номер квартиры не знаешь случайно?
Белый колпак качнулся из стороны в сторону. Ладно, это было бы чересчур удачно. Я развернулась к выходу, соображая, успею ли метнуться в Брёруп до закрытия булочной: «Отелло» в субботу работал только до двенадцати.
— Эй, того-этого, ваши булочки!
Я выхватила из рук растерянного парнишки бумажный пакет и выскочила на улицу. Выпечка грела пальцы через тонкую бумагу. Постояла несколько мгновений за дверью, глотая ледяной ветер. Развернулась и снова нажала на бронзовую ручку с завитушками. Колокольчик тренькнул, отрывая рыжего паренька от ковыряния в носу.
— Добутр! — заученно сказал он, но улыбка на этот раз вышла кривоватой. — Вам еще че-нить, того-этого?
Я попыталась изобразить жизнерадостность:
— Если увидишь Эмиля, не говори, что я про него спрашивала, хорошо? А то сюрприза не получится. Понимаешь?
— Агась. — Мальчишка хлопал ресницами, глядя на меня бледными пуговичными глазами. Конопатые щеки залил румянец, и они стали похожи на булочки, сверлящие меня буравчиками-изюминками из-за его спины. — Пымаю.
Интересно, что этот деревенщина себе надумал? Пымает он. Ладно, бог с ним.
— Спасибо.
Я вышла на улицу, прижимая остывающий пакет к груди, и поспешила домой. По пути сделала крюк, специально, чтобы пройти мимо трехэтажек, в одной из которых обосновался Эмиль. Их было на этой улице всего две: вытянутые здания из красного кирпича, в каждом по три подъезда. Со стальной лестницей по торцу, вроде пожарной, только шире. На площадках сушилось линялое белье, стояли колченогие стулья и батареи пустых бутылок, а под крышей какой-то умелец соорудил мини-теплицу из складного пластикового шкафа.
Я отметила отсутствие кодового замка на дверях, занавесок в большинстве окон и дежурных дизайнерских безделушек на подоконниках. Стекла нижнего этажа выглядели пыльными и давно не мытыми, за одним из окон виднелись наставленные до потолка коробки для переезда, на другом был прилеплен изнутри детский рисунок, выгоревший на солнце настолько, что едва можно было различить цвета. Дешевые квартиры для одиночек и малоимущих семей — вот какое это было жилье. Дыртаунские трущобы. Дно. Чтобы скатиться ниже, нужно было породниться с Еппе.
Что здесь забыл Эмиль? Неужели у него все так плохо? И что с Сюзанной? Не могу поверить, что она согласилась сюда переехать. Или она живет с близнецами отдельно? Хотя сейчас ведьма, наверное, в больнице. А где тогда младшие Винтермарки?
Я зашла в ближайший подъезд. Смелости на это хватило только потому, что была уверена: Эмиль на работе.
Грязновато, темновато, в воздухе стоит странная смесь запахов: подгоревший фритюр, старая обувь, кондиционер для белья. Справа на стене — почтовые ящики. Бинго! Посмотрим на таблички. Здесь это просто клочки бумаги, на которых ручкой нацарапаны имена жильцов. 1 эт. спр.: Амалия, Мария и Юлия Свенсен, 1 эт. поср.: Густав Гамбургер, 1 эт. сл.: Амир, Дария, Махмуд, Кава и Надия Хуссейн.[42]Ясно. До Хольстеда докатилась глобализация. Но Винтермарков тут нет.
Шумно выдохнув, я вышла на улицу и зашла в следующий подъезд, потом еще в один. Нужная фамилия обнаружилась на бумажном квадратике в последнем: 3 эт. спр: Сюзанна, Эмиль, Лукас, Мия Винтермарк. Значит, они теснятся тут все вместе. А как же деньги от продажи дома? В лучшие времена он наверняка стоил более миллиона. И страховка? Матери Дэвида наверняка выплатили страховку после смерти мужа. Хотя… Он был полицейским, его профессия относится к категории повышенного риска. Интересно, в таком случае страховая сумма выше или ниже обычной? Так или иначе, денег должно было хватить на жилье получше этого клоповника. От одного переезда сюда Сюзанна могла слечь. Ведь она привыкла смотреть на людей свысока, неодобрительно потряхивая двойным подбородком, гордилась своими идеальными виллой-садом-мужем-сыном, и вдруг ей пришлось скатиться к самому подножию социальной лестницы, ходить по одним ступенькам с алкоголиками, матерями-одиночками и беженцами с Ближнего Востока. Просто нонсенс какой-то.
Ничего не понимаю. Мне нужен кофе. Много крепкого кофе.
Добравшись наконец до дома, я уселась на кухне с самой большой чашкой в руках, вдохнула бодрящий аромат и только тут сообразила, что забыла купить масло для булочек. Придется теперь жевать их так.
Ехать в Брёруп было уже поздно, да и не имело смысла: можно зайти к Винтермаркам ближе к вечеру. Хорошо бы близнецы оказались дома: вряд ли тогда Эмиль решится причинить мне вред — не при детях же. Собственно, я даже могу не заходить в квартиру. Можно будет договориться о встрече в каком-нибудь многолюдном месте. Хм, как будто в Дыр-тауне такое есть. Насколько помню, тут раньше даже кафешки нормальной не имелось. Только вагончик с хот-догами у супермаркета, возле которого вечно ошивались местные алкаши. Правда сегодня я заметила вывеску пиццерии с оптимистичным названием «Аль Капоне» прямо напротив булочной, но заведение показалось мне крошечным, на два столика. К тому же я и так была на взводе, чтобы рисковать нервами, сидя рядом с потенциальным маньяком в гостях у гангстера и с видом на имя убийцы-душителя.[43]
Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Почему бы не выведать пока у кого-то, что же произошло с Винтермарками? Но у кого? Может, у подозрительно хорошо осведомленной Лив?
Думаю, я смогла бы найти ее дом. Вернее, дом ее родителей — если они, конечно, тоже не переехали, как Винтермарки. Ферму в конце тупиковой дороги я запомнила благодаря отвальной, которую устроил Каспар, брат Лив, перед отбытием в школу-интернат с физико-математическим уклоном. От самой тусы в памяти осталось очень мало: разбросанная повсюду обувь, длинный ряд великов под навесом (у рыжего ботана, кроме Лив, оказалось еще двое братьев, включая одного приемного, и сестра) и раскачивающийся на рессорах фургон для кемпинга, куда часть гостей пустили на ночевку. Что ж, почему бы не начать именно здесь?
Откусив от булочки, я задумалась над легендой, которую скормлю многодетным родителям, когда покажусь у них на пороге. «Здравствуйте, хочу позвать вашу дочь на встречу выпускников». Ха-ха, это после того, как я десять лет кряду игнорировала фейсбучные приглашения? Жаль, я их все поудаляла. А то, может, и смогла бы отыскать розововолосую Лив через группу одноклассников. Если она и есть в «книге рож», то точно не под своим настоящим именем — я проверяла.
Сигнал телефонного вызова, раздавшийся в пустом доме, заставил меня вздрогнуть. Звонили на мой мобильный, который я оставила в кармане куртки в коридоре. Увидев высветившееся на экране имя, я невольно присела на шкафчик для обуви. Магнус Борг. Черт, неужели Модификатор добавил что-то в «Инстаграм»? Я еще не открывала сегодня приложение. Боялась того, что могу там увидеть.
Дрожащий палец не сразу попал на зеленую кнопочку.
— Доброе утро, Магнус.
— Уже давно день, — ответил раздраженный голос. — Почему вы не рассказали о попытке изнасилования?
— Что? — Хорошо, что я уже сидела. — Вы вообще о чем?
— О вашем насыщенном прошлом.
Голова противно закружилась, будто слова Борга взболтали лежавшую на дне памяти муть. Пришлось прикусить губу, чтобы не дрожала. Вдохнуть ртом и выдохнуть через нос, представив дрожащую голубую воду бассейна. Наконец я смогла говорить.
— По-моему, мое прошлое, — я старалась, чтобы голос звучал твердо, — это мое личное дело.
— Оно перестало им быть, когда дело дошло до похищения и пыток. Нам необходимо встретиться. — В трубке послышался шорох: наверное, следователь перебирал бумаги. — Будет удобно, если я подъеду к вам?
— Нет! — Почувствовав панику в собственном голосе, я заставила себя успокоиться. — Нет, я сейчас не дома. И как вы вообще узнали о… о случившемся?
Я прекрасно понимала, что вариантов тут было только два: о происшествии в конюшне (боже, звучит, как в тупом ситкоме про деревню!), помимо меня самой, знали только два человека — Эмиль и Дэвид. Выходит, следователь снова допрашивал старшего из братьев? Или…
— О, так значит, это все-таки случилось? — Я расслышала щелчок зажигалки, шумную затяжку. Никогда не курила, но сейчас мне тоже захотелось вдохнуть едкий дым — глубоко, до самых легких, чтобы снова обрести контакт с реальностью, с чем-то, что происходит вне моей головы. — Я уже ничему не удивляюсь. Вся эта история — сплошное нагромождение лжи.
Борг покашлял. Потом в телефоне раздался скрежет. Его сменил далекий уличный шум и визгливые крики чаек. Следователь открыл окно в офисе? Полицейское управление находится недалеко от набережной.
— Кто вам рассказал? — с нажимом спросила я, стискивая край шкафчика. — Дэвид? Вы нашли его?
— Нет. — Мне показалось, что я услышала потрескивание тлеющего на конце сигареты табака. — И да. Рассказал действительно ваш приятель, но мы по-прежнему понятия не имеем, где он.
Я вскочила со шкафчика, но тут же ухватилась за свисающую с вешалки куртку — голова снова закружилась, зеркало и входная дверь косо поплыли вправо.
— Вы играете со мной?! — зло выкрикнула я в телефон. — По какому праву? Если вам нужна информация, вызовите меня в управление! Зачем вы тянете резину?! Зачем… — Я задохнулась, судорожно прижав руку ко рту. Опустилась на пол, между разбросанных кроссовок. Машинально подумав, что нужно поставить их на место. Создать хоть какую-то видимость порядка в моей жизни.
— Простите. — Борг снова покашлял, на этот раз чуть виновато. — Мы работаем в суточном режиме. Ресурсов не хватает. Черт… — Шорох, звяканье, скрежет.