— Я такой, каким меня сотворил Господь: ни больше, ни меньше, так что принимай меня таким.
Он без капли стеснения гордо стоял перед ней, и Лили очень понравилось увиденное: мощный торс, узкая талия, мускулистые бедра. Такие же волосы, как на груди, вились вокруг пупка и спускались полоской вниз, покрывая весь пах, откуда восставала его плоть — впечатляющих размеров, подрагивавшая и дерзкая.
Аполлон не был красивым в общепринятом значении этого слова: скорее мужественным, но куда важнее оказалось то, что, сбросив одежду, он избавился от всего, что так не нравилось Лили, и превратился просто в мужчину, того самого, кого она встретила в парке.
Она протянула руку:
— Кто бы ты ни был, иди ко мне.
Аполлон взял ее руку, но, вместо того чтобы лечь в постель, притянул Лили к себе и прошептал:
— Я очень хочу сделать тебя такой же, и тогда мы станем равны.
С этими словами Аполлон ловко развязал и расстегнул все, что можно, проворно расправляясь с тонкой тканью и тугой шнуровкой, благоговейно снял с нее лиф, юбку, корсет, нижнюю сорочку, туфельки и аккуратно уложил в кресло. Затем он опустился на корточки, чтобы снять чулки, и для удобства поставил ее ногу себе на колено. Это были ее лучшие чулки, хотя на пятке одного все же пришлось заштопать дыру. Аполлон стягивал чулок так осторожно, словно тот был соткан из кружева, на мгновение замер, чтобы поцеловать ее босую ступню с аккуратными пальчиками, потом принялся за вторую ногу. При этом он был так близко, что опущенной головой почти касался ее лона.
Лили судорожно сглотнула, заметив, что его строптивые локоны оказались угрожающе близко от покрывавших ее лоно волос, а потом почувствовала, как его пальцы скользнули ей под колено, он наклонился и коснулся этого местечка губами.
Рука Лили переместилась с его плеча, на которое опиралась, на голову. Погрузив пальцы в густые волосы, она судорожно цеплялась за них, в то время как Аполлон, совершенно позабыв о чулке, двигался вверх по ее бедру, касался нежной кожи языком, покусывал и посасывал. Ощутив его дыхание на своей увлажнившейся плоти, Лили едва не упала: подкосились ноги. Тогда он подхватил ее за бедра, развернул так, чтобы она могла опереться о кровать, закинул ее ногу себе на плечо и зарылся лицом в ее нежную набухшую плоть.
Ошеломленно охнув, Лили забыла, что нужно дышать. Все ее мысли и чувства сконцентрировались в единственном местечке между ног, на которое он нежно надавливал языком, сводя ее с ума.
Лили беспомощно ухватилась за его голову и вскрикнула, когда он обхватил губами чувствительный бугорок в невероятно нежной, но при этом безжалостной ласке, а потом принялся посасывать его, поглаживать языком, и это стало последней каплей.
Сунув в рот кулак, чтобы не закричать, Лили выгнулась навстречу его губам, нога, лежавшая на его плече, непроизвольно дернулась, а из ее горла вырвался звук, похожий на скулеж. В ее глазах заплясали черные точки, когда по телу прошла волнами судорога, а потом начало разливаться тепло. И все это время Аполлон не отрывался от ее лона: лизал до тех пор, пока она, надавив ему на плечи, не отстранилась, заставив остановиться.
Тогда он поднял голову, скользнул вверх по ее телу к пупку и погрузил в него язык. Лишь почувствовав, что она ждет от него большего, Аполлон уложил ее в постель, раздвинул бедра пошире и устроился между ними так, что голова оказалась на уровне ее груди.
— Какие хорошенькие, упругие, нежные, — произнес он глухо и обвел языком сосок.
Лили всхлипнула от невероятно острого ощущения, а он обхватил сосок губами и принялся сосать — нежно, но неумолимо. Не остался без внимания и второй: им занялись ловкие умелые пальцы. Лили выгибалась, ерзала, стонала от снедавшего ее желания — почти болезненного после только что испытанного наслаждения. Аполлон тоже был возбужден, готов с ней соединиться, но, казалось, не хотел торопиться, давая возможность ей сполна насладиться его ласками.
Схватив его за голову и пытаясь поднять, Лили простонала:
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Он лениво взглянул на нее и, лизнув сосок, спросил:
— И кто я теперь?
Лили замотала головой, возбужденная до предела и истекающая влагой.
— Не имеет значения.
Усмехнувшись, он приподнялся, взял в руку свою налившуюся багровую плоть, колонной вздымавшуюся из гнезда темных волос, придвинулся ближе и принялся водить ею по нежным скользким складкам, сочащимся влагой.
Лили вскинула ноги, обхватила его и прохрипела:
— Ну же, ну!
Улыбка исчезла с его лица, он качнул бедрами и подался вперед.
Какой же он огромный!
Охнув, Лили приподнялась, впуская его в свое тело.
Глаза Аполлона были закрыты, верхняя губа чуть приподнялась, обнажив зубы, словно он испытывал боль… или огромное удовольствие.
Он еще раз с силой подался вперед и на этот раз заполнил ее до отказа.
Она вскрикнула, не в силах больше ждать и терпеть эту сладкую муку.
Аполлон открыл глаза и обеспокоенно посмотрел на нее.
— Что-то не так?
Лили чувствовала себя растянутой и восхитительно наполненной, но ей этого было мало. Вонзив ногти в его плечи, взмолилась:
— Ну двигайся же!
Он не заставил себя долго ждать: почти полностью вышел из нее, а потом вновь подался вперед, и еще, еще… С каждым разом толчки становились мощнее, он двигался все быстрее. Скоро спина его стала скользкой от пота, и Лили, беспокойно хватаясь за нее, вонзала ногти ему в кожу, оставляя отметины. Наверное, ему было больно, но она не думала об этом. Лили дотянулась до его ягодиц — округлых и крепких — и с силой обхватила их, прижимая его к себе.
Приподнявшись на локтях, Аполлон, мощно работая бедрами, приказал ей открыть глаза, чтобы видеть, какой она будет в момент освобождения. Капелька пота с его лица скатилась ей на грудь, он слизнул ее и завладел ее губами.
Его язык повторял движения бедер, опустошая и порабощая Лили, приближая к вершине блаженства.
И вот он, этот миг: с ее губ сорвался звук, похожий на рык: звериный, дикий, — когда она почувствовала приближение кульминации.
И она взорвалась, неистово содрогнувшись всем телом, запрокинув голову и взвыв от ощущения освобождения, когда Аполлон погрузился в нее в последний раз, а потом вдруг резко и неожиданно вышел, задрожал, застонав, словно от боли, и Лили почувствовала, как прохладный воздух ласково коснулся ее лона, а на живот пролилась горячая влага.
Аполлон упал на нее всей своей тяжестью, но Лили не собиралась его отталкивать, напротив: с нежностью гладила его влажную спину, безумно благодарная этому мужчине за ощущения, которых раньше не испытывала.
Очнувшись, Аполлон ощутил нежную плоть под своей ладонью, провел рукой вверх, обхватил упругое шелковистое полушарие и улыбнулся, не открывая глаз.
Должно быть, он оказался в раю, но кто же тогда еле слышно сказал: «Спасибо»?
Аполлон открыл глаза. Нет, это не райский сад, а небольшая комната, которую предоставили Лили и еще одной актрисе. Свеча на прикроватном столике еще не догорела и отбрасывала подрагивающие желтоватые блики на лицо Лили.
Она задумчиво смотрела на него, и Аполлон не мог понять, о чем она думает.
— Спасибо? За что? Это я должен тебя благодарить.
— Нет-нет, я о другом, — поспешила вернуть его с небес на землю Лили. — Спасибо, что не излился в меня.
Щеки ее окрасились стыдливым румянцем, и Аполлон вспомнил про Индио. Очевидно, кто-то не позаботился о том, чтобы выйти из нее в нужный момент.
Поцеловав Лили в плечо, он кончиком простыни отер семя с ее живота и бедер, потом спросил:
— Мне пора, или остаться?
Лили вздохнула.
— Если Молл не вернется раньше утра, то я бы хотела, чтобы ты остался.
Аполлон улыбнулся, довольный, а Лили погрузила пальцы в его волосы, лениво поигрывая прядями, и спросила:
— Значит, они твоя семья?
Ему очень не хотелось обсуждать это сейчас, поскольку наличие в его жилах голубой крови приводило Лили в смятение, но и проигнорировать ее вопрос он не мог.
— Да.
Лили повернулась так, чтобы видеть его глаза.
— Это все, что у тебя осталось?
Положив голову ей на плечо, Аполлон сосредоточил внимание на розовом соске, вокруг которого водил кончиком пальца.
— Кроме моей сестры — да.
— Она знала, где ты живешь?
— Конечно. Артемис приносила мне еду, одежду и другие вещи, когда ей представлялась такая возможность. Именно так меня и нашел Тревельон.
— Он что, тебя разыскивал?
Аполлон вздохнул, с сожалением убирая руку от ее соска.
— Да. Он знал, что Артемис моя сестра, и следил за ней до тех пор, пока однажды она не привела его ко мне. В тот день мы подрались, и ты стала свидетелем.
— Но… — Лили нахмурилась. — Зачем он тебя искал?
Прежде чем ответить, он поднялся с постели и подошел к камину подбросить дров: в комнате стало прохладно.
— Аполлон?
Лили перестала называть его Калибаном, а он этого не хотел: не хотел, чтобы его прошлое опять встало между ними.
Она села на кровати и натянула одеяло до подбородка, словно отгораживаясь от него. Лгать он не хотел, как не хотел возвращаться в ту злополучную ночь, но ничего не поделаешь…
— Именно Тревельон арестовал меня по обвинению в убийстве.
Глава 14
С того дня Ариадна находила все больше и больше скелетов. И перед
каждым останавливалась, воздавала молитву и присыпала его пылью. По
мере приближения к самому центру лабиринта ее все чаще одолевали
мысли об ужасах, которые, возможно, ждут ее впереди, но когда на седьмой
день высокие каменные стены расступились, пропуская ее в свое сердце,
обнаружила нечто совершенно неожиданное…
Лили наблюдала, как Аполлон, не потрудившись одеться, без тени смущения сидел на корточках перед камином и разводил огонь. В отсветах камина его широкие плечи выглядели черными и почти исполинскими. Неудивительно, что его приняли за убийцу: такой великан действительно наводил ужас.