Улыбка все еще играла на его губах, когда он выскользнул в коридор и тихонько прикрыл за собой дверь.
Краем глаза он уловил какое-то движение справа. Кто-то поспешил скрыться за углом в конце коридора, или ему просто показалось? Аполлон задумчиво прищурился, но потом все же решил, что это скорее всего кто-то из слуг, что было неудивительно в утренний час.
Он повернул в другую сторону и нос к носу столкнулся с наблюдавшим за ним герцогом Монтгомери, едва не подскочив от неожиданности.
— Вот уж не думал, что вы ранняя пташка, ваша светлость.
Монтгомери вскинул голову.
— Отчего вы решили, что я спал?
Аполлон внимательно посмотрел на герцога. Его внешний вид был безупречен: кроваво-красный костюм, туфли, кружевные чулки. Золотистые волосы аккуратно собраны в элегантный хвост, кончики тщательно завиты, а может, вились от природы. Как бы то ни было, Аполлон чувствовал себя ободранной крысой рядом с ухоженной левреткой. Впрочем, это не очень-то его беспокоило.
— Так вы что, не спали? — с любопытством спросил он, подходя к Монтгомери.
Губы герцога изогнулись в загадочной улыбке.
— Я нахожу сон весьма скучным занятием, особенно если могу провести ночные часы гораздо более… приятно.
— Понимаю.
Аполлон не знал, куда идет герцог, но сам намеревался отправиться в столовую за чашечкой крепкого кофе. Только бы дядюшка не забыл обеспечить гостей этим напитком богов.
— Утро — самое подходящее время для того, чтобы обнаружить, как обитатели дома тайком покидают чужие спальни, — ровным голосом проговорил герцог, будто бы невзначай посмотрев на спутника. — Совсем как вы только что покинули спальню мисс Гудфеллоу. Теперь я понимаю, что вас вчера так взбудоражило, когда она неожиданно появилась в этом доме.
— Буду вам весьма признателен, если не станете распространяться об этом, — с металлом в голосе обратился Аполлон к герцогу.
— Да зачем мне это? — Монтгомери выглядел искренне озадаченным, и Аполлон с трудом подавил желание врезать ему по носу. — Тайна перестает быть таковой, если делиться ею с каждым встречным.
Любой его ответ лишь подогрел бы интерес интригана Монтгомери, поэтому Аполлон решил сменить тему.
— Обнаружили что-нибудь интересное, ваша светлость, разнюхивая вокруг?
— Ах как некрасиво! «Разнюхивая»… — фыркнул Монтгомери, когда они спускались по лестнице.
Аполлон посмотрел на него.
— Ну, хорошо! — Герцог всплеснул руками. — Не стоит так горячиться. Не знаю, устою ли я перед ударом ваших окорокоподобных кулаков. А обнаружил я вот что. Оказывается, у миссис Джеллет есть весьма привлекательный молодой лакей, которого она всюду таскает с собой, а у мистера Грейвса служит камердинер, который провел большую часть своей жизни в Ньюгейте. Мистер и миссис Уорнер, несмотря на недавно обретенное семейное счастье, пользуются раздельными спальнями, хотя я подозревал подобное с самого начала… — На губах герцога заиграла мерзкая улыбка. — А еще я узнал, что у леди Геррик имеется родимое пятно в форме бабочки на левой ягодице. О, и кстати. Вышеупомянутое родимое пятно приобретает весьма интересный оттенок лаванды, если по нему хорошенько шлепнуть.
Аполлон остановился в коридоре напротив столовой и молча уставился на герцога.
— Что-то не так? — На лице Монтгомери отразилось недоумение. — Готов вызвать на дуэль любого, кто не воспользуется возможностью отшлепать очаровательную дамскую задницу.
Вздохнув, Аполлон пошел дальше.
— Что-нибудь еще?
Герцог на мгновение нахмурился, а потом произнес:
— Мисс Ройл терпеть меня не может.
Аполлон вскинул бровь.
— Думаю, она не одинока: к ней готовы присоединиться и другие молодые леди.
— Может и так, — беззаботно пожал плечами герцог. — Но не это самое интересное. Удивительно то, что мне это, похоже, небезразлично. Вот что весьма любопытно.
Аполлон лишь закатил глаза при виде такого тщеславия.
— Вы собрали немало интересных фактов, ваша светлость, но вряд ли они принесут мне пользу.
— Как знать, — возразил герцог. — Знания обладают странной особенностью: могут пригодиться в самый неожиданный момент. Именно поэтому я тщательным образом собираю любую информацию, какой бы банальной она ни казалась на первый взгляд. Но не бойтесь. Мы находимся в этом доме меньше суток, и я с нетерпением ожидаю сегодня новых открытий.
Аполлон прищурился.
— Почему сегодня?
— Разве вы не знаете? — воскликнул Монтгомери, и на его лице отразилось изумление, которое Аполлон начал тихо ненавидеть. — Ночью приехали новые гости.
С этими словами он распахнул двери столовой, и взору Килбурна предстал Эдвин Стамп с набитым гренками ртом. Но Аполлон смотрел не на Эдвина. Его внимание привлекла миловидная дама и внушительного вида мужчина с оливковым цветом кожи, недовольным выражением лица и… разноцветными глазами: одним был зеленым, а другим — голубым.
Монтгомери, прервав затянувшуюся паузу, прошептал восторженно, точно ребенок, которому подарили огромный кулек конфет:
— О, это просто замечательно!
Позже утром того же дня Лили наблюдала, как Стэнфорд принял позу и провозгласил:
— Если я еще когда-нибудь увижу свою дочь в подобной ситуации, помяните мое слово, джентльмены, я… э…
Он покосился на Лили, которой не нужно было заглядывать в рукопись: в конце концов, автор пьесы она.
— Выпотрошу обманщика, — подсказала она конец фразы.
— Ну да… Выпотрошу обманщика, — пробормотал себе под нос Стэнфорд, прежде чем кивнуть и снова принять позу. — Я выпотрошу обманщика, чтобы он больше никогда не смог никого обмануть.
Лили поморщилась. Фраза получилась не слишком складной, но ведь она написала вторую часть пьесы всего за неделю, в то время как на создание самой первой пьесы ей потребовался целый год.
Конечно же, ту пьесу она сожгла.
— Дорогие мои!
Обернувшись на голос, Лили ошеломленно заморгала, не веря собственным глазам. Раскинув руки в стороны, в дверях стоял Эдвин в новом костюме из небесно-голубого атласа и, очевидно, ожидал привычного теплого приема.
Лили предположила, что у него на то были причины. Вся женская часть труппы бросилась к нему, Молл тотчас же принялась ласково ворковать. Стэнфорд и Джон подошли к нему медленно и степенно, хотя тоже по-своему им восхищались.
Глупо было надувать губы. Ведь только Лили и ее брат знали, кто настоящий автор пьесы.
— Робин, душа моя, — воскликнул Эдвин, вальяжно направляясь к ней.
Лили с трудом подавила порыв закатить глаза. В обществе он всегда обращался к ней по сценическому имени, несмотря на то что остальные актеры прекрасно знали, как ее зовут на самом деле.
Лили послушно подставила щеку для поцелуя и лучезарно улыбнулась.
— Не уделишь ли мне немного своего драгоценного времени, дорогой брат?
— Естественно. — Он огляделся по сторонам, давая понять остальным актерам, какой он любящий старший брат.
— Наедине.
Эдвин с подозрением взглянул на сестру, но был вынужден согласится.
— Э… да, конечно.
Лили поднялась со своего места, отложила страницы с текстом и отвела брата в небольшую смежную комнату, плотно прикрыв за собой дверь.
— Что?… — начал было он, но Лили оборвала его на полуслове, с удовольствием отвесив смачную пощечину.
— Лили! — Эдвин схватился за щеку. — Ты что себе позволяешь?
— Не смей больше меня так называть, Эдвин Стамп!
— Я не понимаю… Какая муха тебя укусила?
Ответом ему была вторая пощечина, потом, подбоченившись, Лили гневно воскликнула:
— Ты натравил на Аполлона солдат. Они могли отправить его в Бедлам или на виселицу, а все потому, что он вступился за твою сестру.
Эдвин поправил съехавший набок белоснежный парик и пробубнил:
— Я беспокоился о твоей безопасности.
— О моей безопасности? Ты? — Лили едва не задохнулась от возмущения. Иногда Эдвин вел себя как настоящий осел, но что еще хуже — пребывал в заблуждении, считая ее дурочкой. — А от кого он меня защищал?
— Он же убийца — это всем известно. — Эдвин сделал шаг назад. — Кто знает, что у него на уме.
— Никакой он не убийца, — произнесла Лили очень-очень тихо, оттесняя Эдвина в угол комнаты. — И ты прекрасно это знаешь, но все равно ведешь себя как последний идиот и причиняешь мне этим боль.
Эдвин уже открыл рот, намереваясь возразить, но конец фразы его обескуражил.
— Что? Боль, тебе?
— Да, Эдвин, именно мне, — твердо повторила Лили. — Мне нравится лорд Килбурн, и я считаю твою жестокость по отношению к нему — и ко мне — совершенно непростительной. Он здесь, на этой вечеринке.
— Я видел его только что, в столовой, — угрюмо произнес Эдвин. — Он называет себя нелепым именем Смит.
— Он здесь для того, чтобы найти настоящего убийцу. И предупреждаю: даже думать не смей, чтобы опять его сдать, понятно?
— Я… — Эдвин судорожно сглотнул. — Но, Лили…
— Никаких «но»!
Совершенно шокированный ее тоном, он опустил голову и пробормотал:
— Да, хорошо, как скажешь…
— Прекрасно! — Лили развернулась, намереваясь уйти, чтобы не наговорить лишнего, но Эдвин поймал ее за руку и нервно откашлялся.
— Думаю, я должен тебя предупредить…
Взглянув на брата, Лили заметила, что лоб его блестит от пота. Липкий страх тотчас же шевельнулся у нее в груди: неужели он уже сказал кому-то об Аполлоне?
— Что случилось?
Эдвин сглотнул и выдавил:
— Здесь Ричард Перри, барон Росс.
Глава 15
В самом сердце лабиринта располагался дикий и прекрасный сад.
Виноградные лозы цеплялись за нагромождение камней, столь древних, что
казалось, будто сложенные из них стены обрушились несколько
тысячелетий назад. Из-под камней пробивались кривые деревца, простирая
вверх свои ветви с изумрудной листвой. В самом центре сада, на зеленой
лужайке, поблескивал голубой поверхностью безмятежный пруд с белыми