Просто Вэнь Шаоцин? Кажется, это невежливо.
Поколебавшись несколько секунд, она решительно продолжила:
– Доктор Вэнь!
Глаза собеседника округлились от удивления. Затем, улыбнувшись, он ответил ей в тон:
– Какое совпадение, адвокат Цун.
Девушка немного смутилась. Должно быть, он нарочно дразнит ее.
Адвокат Цун! Но ведь я и есть адвокат Цун! Все правильно!
Цун Жун отвернулась и стала выбирать йогурт. Оглядевшись, она обнаружила, что последнюю оставшуюся бутылку ее любимой марки держал в руках Вэнь Шаоцин.
Помимо повышенной внимательности к деталям, у девушки также наблюдалось обсессивно-компульсивное расстройство, пусть и в легкой форме. Она не могла пить йогурт другой марки. Небрежно взяв первую попавшуюся бутылку, она с напускной непринужденностью протянула ее Вэнь Шаоцину.
– Вот этот йогурт тоже вкусный.
Тот молча взглянул на нее, взял бутылку и положил в корзину вместе с предыдущей.
– Возьми одну бутылку, йогурт быстро портится, – попыталась выкрутиться Цун Жун.
Юноша снова протянул ей вторую бутылку, но она не стала ее брать.
– Что случилось? – удивился он.
– Я хочу этот. – Цун Жун указала на корзинку.
Вэнь Шаоцин взглянул на нее с умилением и улыбнулся.
– Ого! Вот это ты придумала!
Цун Жун резко выхватила из корзины бутылку, развернулась и пошла к кассе. Вэнь Шаоцин последовал за ней.
Выйдя из супермаркета, он увидел, как девушка забирает чемодан из камеры хранения. Мягкая улыбка все еще играла на его губах.
– Больше не ночуешь в офисе?
– Отключили отопление на ночь, стало слишком холодно.
Парень вдруг рассмеялся.
– Поужинаем вместе?
Эта улыбка была настолько чарующей, что Цун Жун последовала за ним, не возражая, и только возле двери, пока он возился с замком, ей вдруг захотелось развернуться и уйти.
Зимой рано темнеет. Как только дверь открылась, из темноты квартиры к порогу метнулась тень. Девушка тут же спряталась за спину Вэнь Шаоцина.
Тот мягко улыбнулся, включил свет и ласково потрепал питомца за ухом.
– Он хороший мальчик, не кусается.
– Я знаю, что он не кусается… – бросила Цун Жун, все еще вжимаясь в угол у двери.
Вэнь Шаоцин слегка кашлянул, сдерживая усмешку.
– Жан-Иди-Прочь, поиграй на балконе.
Цун Жун посмотрела в окно: дул сильный ветер.
– Пусть останется здесь, на балконе довольно холодно…
– Уверена? – Парень посмотрел на нее с удивлением.
– Пусть пойдет в кабинет, – сквозь зубы процедила девушка.
Вэнь Шаоцин принялся готовить. Через какое-то время девушке стало неудобно просто стоять и смотреть. Тогда она вспомнила медицинские рукописи, которые видела у Чжун Чжэня, и решила пойти в кабинет, чтобы скоротать время, но вовремя спохватилась: туда отправили пса. Ей оставалось только сидеть на диване в гостиной и скучать.
Цун Жун размышляла, прилично ли сидеть и ждать еды и не сочтет ли ее Вэнь Шаоцин обжорой, когда внезапно завибрировал мобильный телефон, лежавший рядом на журнальном столике. Девушка не могла не прочесть имя, которое беспрерывно мигало на экране: «Цинь Чу». Догадавшись, кто звонит, она сперва почувствовала себя еще более неловко, затем подумала, что в больнице могут быть неотложные случаи, и громко крикнула:
– Телефон! Тебе звонит коллега!
– Принеси сюда.
Как только Цун Жун взяла телефон, рядом возник пес и плотоядно уставился на нее.
Девушка испугалась и поторопилась на кухню, подсознательно чувствуя, что оставаться рядом с Вэнь Шаоцином будет безопаснее.
Хозяин квартиры вытер руки и ответил на звонок. Девушка не слышала, что ему сказали, но он ответил:
– Не получится. Я уже готовлю.
Женский голос в трубке, смеясь, сказал еще что-то, и Вэнь Шаоцин, прежде чем ответить, пристально взглянул на Цун Жун.
– Не получится. У меня друг в гостях, будет неудобно.
Затем быстро отключился, передал трубку Цун Жун, вымыл руки и вернулся к готовке.
Она отметила, что Вэнь Шаоцин был отчужденно вежлив с Цинь Чу. Похоже, предположение Чжун Чжэня не оправдывалось.
– Тебе надо вернуться в больницу? – осторожно спросила девушка.
– Нет, коллега звала поужинать. Когда услышала, что я готовлю, захотела прийти в гости. Я отказал.
Закончив объяснять, он вдруг спросил:
– Откуда ты знаешь, что Цинь Чу – моя коллега?
– Э… – Она немного помедлила, но не смогла придумать ничего стоящего, поэтому ответила как есть: – Мне сказал Чжун Чжэнь.
– Зачем он тебе это сказал?
– Мы просто болтали. Он сказал, что ты очень хорошо владеешь скальпелем, и упомянул ваш больничный рейтинг, в котором ты – первый, а Чу – вторая.
– Вы часто говорите обо мне? – Вэнь Шаоцин напрягся.
– Конечно нет.
Цун Жун хотелось поскорее сменить тему, и тут она обнаружила, что Жан-Иди-Прочь недобро уставился на нее. Девушка приблизилась к Вэнь Шаоцину.
– Что с ним?
Некоторое время он переводил взгляд с девушки на пса и обратно.
– Похоже, ты… лишила его работы, ведь обычно он приносит мне телефон.
Девушка потеряла дар речи. Она нечаянно стала соперницей собаки в борьбе за благосклонность хозяина.
Вэнь Шаоцин выключил конфорку и принялся раскладывать блюда по тарелкам.
– В большинстве случаев пес набрасывается, чтобы поиграть, а это значит, что он помнит тебя. Это своего рода признание. А еще он любит баловаться. Ему показалось забавным, что ты испугалась, когда он впервые бросился к тебе. Ты заметила, что с того дня он каждый раз повторяет этот трюк, когда видит тебя? Если ты перестанешь бояться или по крайней мере не будешь этого показывать, он потеряет интерес.
Цун Жун смотрела то на пса, то на его хозяина. Ей постоянно казалось, что в словах Вэнь Шаоцина есть скрытый смысл, который надо разгадать.
Пока девушка раздумывала, он накрыл на стол и пригласил ее сесть:
– Давай ужинать.
В этот раз Вэнь Шаоцин показался ей немного… странным. Раньше она не обращала на это внимания.
Показав на палочки для еды, она спросила:
– Никогда не видела такого узора. Где ты их купил?
Он подал ей тарелку супа и непринужденно ответил:
– Купил обычные палочки в супермаркете, а узор вырезал сам.
Теперь Цун Жун убедилась, что его навыки владения ножом действительно превосходны. Настолько, что от нечего делать он вырезал узоры на палочках.
Продолжая мысленно изумляться, она взяла палочки и принялась за еду. Но все мысли исчезли, как только она положила в рот первый кусок.
– Какой вкусный баклажан!.. Как ты его приготовил?.. М-м-м… батат потрясающий!.. А ребрышки какие аппетитные! Разве что соус чересчур острый… Я не люблю острое.
Палочки Цун Жун оживленно мелькали над столом. Куда делся ее обычный сдержанный и серьезный вид? Вэнь Шаоцин долго смотрел на гостью и немного в замешательстве произнес:
– Почему я раньше не знал, что ты такая любительница поесть?
Есть два типа любителей поесть: одни едят все без разбору, для них нет невкусной пищи, а другие крайне придирчивы в еде и ничем себя не выдают, но как только им в рот попадает что-то вкусное, их глаза загораются, выдавая тайное пристрастие. Цун Жун относилась ко вторым.
Она замерла и начала оправдываться:
– На самом деле я не такая… Помнишь, у меня недавно болел зуб? Мне пришлось долго пить рисовый отвар. К тому же я не умею готовить. Меню всех соседних кафе перепробовала, надоело. А уж поесть домашнюю еду мне и вовсе удается крайне редко, так что не обращай внимания.
Упоминание о зубе заставило Вэнь Шаоцина кое-что вспомнить. Отложив палочки, он торжественно сказал:
– Мы знаем друг друга уже довольно много лет. Раз мы теперь соседи, может, нам стоит подружиться?
У девушки пересохло в горле.
– Мы и правда давно знакомы, но почти не общались. Сколько раз мы встречались? Можно пересчитать по пальцам. Мы почти ничего друг о друге не знаем.
– Ты избегаешь меня, потому что плохо знаешь? – уточнил он.
– Вовсе нет, – возразила Цун Жун.
Вэнь Шаоцин пропустил ее слова мимо ушей.
– Как будто я не знаю, что нравлюсь тебе, – продолжил он. – Не вижу в этом ничего постыдного или позорного…
Юноша задел Цун Жун за живое, и она тут же рассердилась:
– Замолчи! Не начинай снова!
Только сейчас до девушки дошло, что это был не просто ужин, а грандиозная западня.
Вэнь Шаоцин невозмутимо начал нести медицинскую чушь:
– Обычно пациенты проходят пять психологических стадий, прежде чем принять свою болезнь. Точно так же, как ты не можешь признать, что любишь меня.
Цун Жун покраснела.
– Не люблю я тебя!
Он приподнял брови.
– Первая стадия – это период отрицания, отказ принять факты.
– Что за ерунда! – громко крикнула Цун Жун.
Вэнь Шаоцин, несказанно довольный ее реакцией, продолжил:
– Второй этап – стадия гнева. В основном проявляется в виде вспышек злости и выплескивания эмоций на близких.
– Ладно, беру свои слова назад, я ничего не говорила. – Цун Жун примирительно подняла руки.
– Стадия компромисса, – кивнул Вэнь Шаоцин. – Пациенты, которые принимают факты, становятся дружелюбнее.
Она закрыла лицо руками, не в силах произнести ни слова.
Молодой человек продолжил:
– Стадия депрессии. Пациенты испытывают сильное чувство разочарования, что проявляется такими реакциями, как грусть, тоска и молчание.
Девушка глубоко вздохнула, безразлично взглянула на Вэнь Шаоцина и встала.
– Говори что хочешь. А я уже поела и устала, так что пойду домой.
Вэнь Шаоцин посмотрел на нее и подытожил:
– На последней стадии пациент в целом принимает реальность, ищет уединения и его клонит в сон.
– Ты закончил?
– Отдельные пациенты демонстрируют временное улучшение, пытаясь до последнего все отрицать.
Цун Жун охватило чувство полного бессилия. Куда делось ее красноречие, которым она блистала в судах? Еще в школе ей не было равных в дебатах. Мышление ее отличалось ясностью, быстротой и логикой. Почему же сейчас она не в силах была выпутаться из сетей этого хирурга?