Вернувшись из карантина, Вэнь Шаоцин уговаривал девушку сказать имя будущего ребенка, но она промолчала. На самом деле она придумала именно это имя – Вэнь Цин. Если дочь – Вэнь Цин, а если сын – Вэнь Гу.
Они стояли и не отрываясь смотрели друг на друга, как вдруг кто-то из гостей откашлялся:
– Ау, доктор Вэнь, с вами разговаривает красавица Цинь!
И только тогда Цун Жун заметила, что за столом кроме доктора Хэгэ появилась еще одна гостья.
Цинь Чу сидела как раз напротив и растерянно наблюдала за ними. Ей потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Затем она смущенно протянула Вэнь Шаоцину яблоки в красочной упаковке:
– Сегодня только канун Рождества, и я не знала, что подарить, поэтому купила яблоки.
Вэнь Шаоцин с улыбкой принял подарок и повернулся к Цун Жун:
– Это доктор Цинь Чу из хирургической онкологии. Помнишь, как-то вечером я был занят кое-чем, и мне как раз позвонила доктор Цинь, а ты ответила на звонок вместо меня.
Цун Жун заметила лукавую искру в его глазах и, забеспокоившись, поспешила уточнить:
– Я не отвечала на звонок вместо тебя.
– Ой, перепутал, – спокойно согласился Вэнь Шаоцин, а затем добавил: – Ну да, ты просто передала мне телефон, а ответил я сам.
Опустив голову, девушка потерла лоб. Почему его слова прозвучали так двусмысленно?
И тут послышались подозрительные смешки:
– Вечером, значит?
– Да, насколько поздно?
– Занят «кое-чем»? Это чем же?
Хотя Цун Жун и училась за границей, но в вопросах любви она была крайне консервативна. В основном она общалась с людьми из судебного круга, которые были старомодны и не позволяли себе такого рода шуток. Она чувствовала, что Вэнь Шаоцин нарочно дразнит ее, а теперь у него появилась еще и группа поддержки.
Она никак не ожидала, что «разбираться» с ней Вэнь Шаоцин станет именно так.
Впрочем, она была стреляным воробьем. Несмотря на смущение, ее лицо сохраняло выражение непроницаемого спокойствия. Окинув гостей уверенным взглядом, она пояснила:
– Доктор Вэнь в тот вечер пригласил меня на ужин и как раз готовил на кухне, когда раздался звонок, и я передала ему телефон.
Но гости, настроенные на шутливый лад, тут же лукаво заулыбались:
– О, готовили еду? И кто кого собирался съесть?
Представители юридической и политической элит, которых встречала Цун Жун, умело скрывали свои истинные помыслы и выглядели вполне благородно, в то время как врачи даже не пытались скрывать грязные мысли. Казалось, для них не существовало никаких табу!
Вэнь Шаоцин заметил, как раскраснелась Цун Жун. Так как они общались уже довольно долгое время, он догадывался о ее консервативных взглядах в сфере личных отношений, потому поспешил выручить ее и постучал по столу:
– Давайте скорее есть!
А Чжун Чжэнь принялся успокаивать сестру:
– Не обращай внимания. Они просто пошутили, мы часто так веселимся.
Возможно, такие шутки были чересчур откровенны даже для врачей – по крайней мере в отношении малознакомого человека, – и несколько юношей торопливо извинились:
– Сестра, мы пошутили, не сердитесь, пожалуйста.
На самом деле Цун Жун не обижалась. Она понимала, что виноват один только Вэнь Шаоцин.
– Ничего страшного, – ответила она, мило улыбнувшись.
Чжун Чжэнь рассмеялся, но почему-то счел необходимым лишний раз подчеркнуть:
– К тому же все мы знаем, что вы с шефом просто соседи.
Услышав это, Сяо Цзыюань и Суй И, которым была известна вся история их отношений, на миг опешили, а потом украдкой рассмеялись, склонив головы. Вэнь Шаоцин холодно взглянул на Чжун Чжэня и решил непременно перенести срок сдачи статьи на завтра.
Хотя Цун Жун и сама считала, что они с Вэнь Шаоцином не более чем соседи, но ей почему-то совсем не понравилось, когда об этом сказал кто-то другой.
Когда все взяли в руки палочки и приготовились есть, мужчина, которого намеренно проигнорировали во время знакомства, недовольно постучал палочками по тарелке и посмотрел на Вэнь Шаоцина:
– Ты меня еще не представил.
– Тебя-то?
Хозяин дома повернулся к Цун Жун:
– Вот он-то как раз и пришел поесть на халяву. Кто он и как его зовут – вообще не важно. Не обращай на него внимания.
– Меня зовут Шэнь Чэнь, я из отделения пластической хирургии. – Мужчина, не реагируя на дружеское подшучивание Вэнь Шаоцина, принял серьезный вид и представился сам, при этом даже немного понизив голос. Цун Жун присмотрелась к нему повнимательнее.
У него были длинные волосы, и выглядел он весьма независимо. На его лице расплылась хулиганская улыбка, отчего он вообще не походил на врача, и уж тем более на пластического хирурга.
Окинув оценивающим взглядом Шэнь Чэня, Цун Жун снова взглянула на Вэнь Шаоцина. Девушка поняла, что ее соседа окружали действительно незаурядные люди. Впрочем, у такого необыкновенного человека и не могло быть других друзей.
Когда заговорил Шэнь Чэнь, все словно забыли о времени. Но Сань Бао, глядя на заставленный яствами стол, не вытерпела и запротестовала:
– Давайте уже есть! Я так давно не ела стряпню Вэнь Шаоцина, что даже специально пропустила сегодняшний обед!
И все с аппетитом принялись за угощение. Цун Жун тоже давно не ела еду, приготовленную Вэнь Шаоцином. Съев несколько кусочков, она тут же позабыла о том, что злилась на него, и полностью сосредоточилась на трапезе.
Вэнь Шаоцин редко прикасался к палочкам и большую часть времени разговаривал с гостями о делах в больнице.
Постепенно беседа приобрела более жесткий и кровавый характер. Разговор о внутренних органах мог у кого угодно сбить аппетит. Но Цун Жун продолжала есть, нисколько не смущаясь. И тогда все начали подразнивать ее.
Кто-то из гостей, взяв кусок толстой кишки, внимательно осмотрел его, затем подкинул в тарелку другого гостя, сидящего в углу:
– Доктор Вэй, это по твоей специальности. Посмотри, что это за часть кишки?
Тот, взяв кусок, некоторое время внимательно изучал его:
– Это прямая кишка. Похоже, у свиньи был геморрой.
За исключением Сяо Цзыюаня и Цун Жун, все сидящие за столом были врачами, и для них эта шутка была сродни детской шалости, поэтому все спокойно продолжали есть и пить.
Сяо Цзыюань был крепким парнем, и за долгие годы общения с врачами он привык к такого рода темам, поэтому никак не реагировал. Но невозмутимость Цун Жун всех действительно поразила.
Кто-то особенно настырный, не желая сдаваться, достал телефон:
– Вчера я вырезал из желудка пациента более десятка опухолей. Они такие красивые, прямо как жемчужины… Хочешь посмотреть?
Цун Жун сначала не проявила никакого интереса, но, заметив, что все на нее смотрят, она не смогла отвергнуть общую «участливость» и посмотрела на фотографии. Выражение ее лица нисколько не изменилось.
– Нормально, – сказала она.
К ней тут же пристали:
– Тебе не мерзко? Не тошнит?
– Нет, но вот на прошлой неделе я видела действительно мерзкую опухоль.
И она, взяв телефон, принялась искать фото:
– Погодите, сейчас найду.
Вэнь Шаоцин наблюдал за происходящим с любопытством. Его забавляло то, как Цун Жун отражала направленные на нее атаки.
Но Чжун Чжэнь отреагировал очень бурно. Он внезапно вскочил и, подбежав к сестре, зашептал:
– Прошу, сестра, прекрати, не надо…
Цун Жун, проигнорировав его просьбу, продолжила листать фотоальбом в телефоне. В какой-то момент она остановилась и вскинула брови:
– Вот, нашла! Хотите посмотреть?
Сгорая от любопытства, гости передавали телефон по кругу и по очереди смотрели на фото. А когда телефон снова оказался в руках Цун Жун, все ошеломленно молчали.
Вэнь Шаоцин, сидевший с ней рядом, тоже мельком взглянул на несколько фотографий. И даже его, привыкшего к крови, от них замутило.
Спустя довольно продолжительное время кто-то вкрадчиво спросил:
– Ты работаешь судебно-медицинским экспертом?
Цун Жун покачала головой:
– Нет, я адвокат.
Чжун Чжэнь все это время сидел, закрыв лицо руками, словно не смея наблюдать за происходящим. Затем он угрюмо упрекнул коллег:
– Моя сестра специализируется на защите по уголовным делам… Она видела кадры вскрытия самых разных трупов: и сгнивших в воде, и обугленных до неузнаваемости, и зверски изуродованных… Целую гору таких отчетов просмотрела…
Врачей подташнивало от увиденного, и долгое время за столом царила тишина. А настроение Цун Жун, наоборот, сразу улучшилось, и она с улыбкой предложила:
– Может, продолжим наш ужин?
Вэнь Шаоцин сидел рядом и спокойно наблюдал, как уверенно она отразила нападение. Невозможно было не заметить, что его лицо прямо-таки лучилось радостью и даже гордостью.
Гости сидели не шевелясь. Как можно сейчас что-то есть! Как бы не вытошнило!
Ничто и никогда не могло испортить аппетит этим врачам, но сейчас они были повержены. Только Сань Бао, которая с самого начала сосредоточенно ела и вообще не удосужилась взглянуть на фотографии, все еще боролась с куском свиной ноги.
Цинь Чу, все это время молчавшая наряду с остальными, вдруг спросила:
– Адвокат Цун, а ты оправдала бы преступника ради денег?
Это была довольно деликатная тема, и большинство людей не стали бы ее касаться. Но тот факт, что доктор Цинь имеет виды на Вэнь Шаоцина, был известен всей больнице.
Все с любопытством уставились сначала на нее, затем на Вэнь Шаоцина и на Цун Жун.
Но Цун Жун ничуть не рассердилась и с улыбкой парировала:
– А ты откажешься оперировать преступника во имя справедливости?
Цинь Чу, вероятно, не ожидала получить такой ответ и, смущенно улыбнувшись, промолчала.
Вэнь Шаоцин усмехнулся и притворно отчитал Цун Жун:
– А ты не лезешь за словом в карман!
Но его взгляд… Любой проницательный человек прочел бы в нем неприкрытое одобрение.
Цун Жун поразило то, с какой нежностью он на нее смотрит. Она промолчала и, опустив голову, тихо продолжила есть.