Но Вэнь Шаоцин ловко поймал ее за запястье. Капли воды медленно стекали с его подбородка и, минуя кадык, скатывались под одежду. Взгляд Цун Жун задержался на кадыке, который ходил вверх-вниз. Она попыталась отстраниться, ненавидя себя за пылающие щеки и бешеный ритм сердца.
Он с легкостью сдерживал ее одной рукой, а другую держал под струей воды и, как озорной ребенок, угрожающе улыбался, глядя ей в глаза.
Какое-то время Цун Жун пыталась высвободиться, но силы были неравны, поэтому она примирительно взмолилась:
– Хватит, не брызгай…
Вода, попавшая ему в глаза, казалось, промыла их, из-за чего они стали еще ярче и глубже, но улыбался юноша странно. Цун Жун потеряла дар речи.
– Эй, да тут уточки-мандаринки играют в воде? Или принимают ванну с пеной? Это так романтично! – Низкий и игривый голос нарушил тишину, а затем быстро и серьезно добавил: – Я снова зашел попить воды, не обращайте внимания.
Цун Жун воспользовалась секундной заминкой и, вырвавшись из хватки Вэнь Шаоцина, быстро вымыла руки и убежала.
Как только девушка вышла из кухни, ее окликнула Сань Бао, с которой они только что познакомились за обеденным столом:
– Цун Жун, иди сюда, давай сыграем в карты.
Цун Жун откликнулась и подошла. Игроком она была никудышным, да и странная улыбка профессора все еще стояла перед глазами, мешая сосредоточиться на игре. Видя ее нерешительность, Сань Бао спросила:
– Почему ты не можешь обыграть даже меня? Я ведь играю из рук вон плохо.
Суй И, сидевшая рядом с Цун Жун со стаканом воды, поперхнулась, услышав это, а затем отвернулась и рассмеялась.
– Простите, я и правда не очень хорошо играю, почему бы вам не заменить меня на кого-то другого? – извиняющимся тоном предложила Цун Жун.
– Не обращай на нее внимания. – Хэгэ ободряюще похлопала Цун Жун по плечу, а затем метнула строгий взгляд на Сань Бао: – Плохой игрок? О ком ты говоришь? Да ты любому фору дашь!
Сань Бао нахмурилась и обратилась к подруге:
– Суй И, Хэгэ снова дразнит меня!
– Я всего лишь смертная, – кашлянула Суй И, – я не могу контролировать дела архата. Почему бы тебе не отправиться в рай, чтобы найти Татхагату?[10]
Цун Жун расхохоталась. Она не ожидала такой острой шутки от сдержанной и доброй Суй И.
Сань Бао фыркнула, прижалась к Цун Жун и крепко обняла ее:
– Адвокат Цун, мы друзья по столу! Не дай им одурачить себя. Иди сюда, садись на мое место – оно приносит удачу!
– Друзья по столу? – переспросила Цун Жун.
– Жизнь Сань Бао определяется едой, – объяснила Суй И. – Поскольку вы с ней ели за одним столом, теперь вы с ней друзья по столу.
– Друзья по столу, значит? – усмехнулась Хэгэ. – Я ей, между прочим, удаляла зуб мудрости! – После этих слов она наклонилась и ласково произнесла: – Сестра, мы будем друзьями до последнего зуба.
Цун Жун растерянно взглянула на Суй И.
Та в ответ улыбнулась:
– Эти двое дурачатся, не обращай внимания.
– Адвокат Цун…
Сань Бао хотела что-то сказать, но вдруг осеклась, задумалась на некоторое время, а затем, крепко сжав руку Цун Жун, предложила:
– Как-то странно звать тебя «адвокат Цун», правда? Давай придумаем тебе прозвище?
– Цун Жун… Цун Жун… – пробормотала Сань Бао и вдруг крикнула в сторону Вэнь Шаоцина: – Брат, вы с Цун Жун могли бы стать отличной парой: оба нежные и спокойные. Ну разве я не права?
Чжун Чжэнь, уверенный, что Вэнь Шаоцин влюблен в другую, по обыкновению, поспешил прояснить отношения между ними, чтобы не скомпрометировать сестру:
– Об этом не может быть и речи!
Вэнь Шаоцин молча взглянул на него и натянуто улыбнулся. Затем подошел ближе и произнес:
– Гора с горой не сходятся, а человек с человеком всегда сойдутся!
Сань Бао смущенно захихикала, а потом совершенно некстати воскликнула, глядя на Цун Жун:
– Я буду звать тебя Цистанхе![11] Цистанхе! Брат, съешь ее скорее, наверстай упущенное! – И толкнула ее к Вэнь Шаоцину. Не успела девушка понять, о чем идет речь, как оказалась в крепких руках профессора – тот поймал ее и, воспользовавшись случаем, положил руки ей на плечи.
Будучи медиками, все гости, естественно, поняли смысл сказанного и расхохотались, только Цун Жун была озадачена – она не поняла, откуда взялось это внезапное «съешь ее скорее». Она знала только, что цистанхе – это тонизирующее средство, но, судя по всеобщему взрыву веселья, оно предназначалось исключительно для мужчин.
В раздумьях она посмотрела на Вэнь Шаоцина.
Тот с улыбкой наклонился и мягко объяснил ей на ухо:
– Цистанхе тонизирует почки, дает силы, она сладковатая и согревающая, солоноватая и сочная, восполняет ян и питает инь. В «Компендиуме лекарственных веществ» говорится, что это тонизирующее средство, согревающее, но не горячее и не вызывающее застоя, теплое, но не сухое, скользкое, но не протекающее.
– Коллеги ставят под сомнение твою мужскую силу, что здесь смешного? – глядя на его улыбку, недоуменно спросила Цун Жун.
– Пусть говорят что хотят – ты-то знаешь, на что я способен, – с каменным лицом прошептал юноша.
– Я не знаю! – развернулась к нему Цун Жун.
– Так почему бы тебе не выяснить сегодня вечером? – совершенно серьезно предложил Вэнь Шаоцин.
Лицо Цун Жун вытянулось. Она изо всех сил старалась сдерживаться, но все же покраснела так густо, что даже Суй И устремила на нее непонимающий взгляд.
Шептались они совсем тихо, и со стороны это выглядело очень мило, поэтому то, о чем они говорили, не имело значения.
Сань Бао и Цун Жун поменялись местами. После того как они уселись, Сань Бао, тасовавшая карты, внезапно замерла.
– Я скучаю по роковой красотке.
Суй И и Хэгэ разом посерьезнели и ничего не ответили.
Цун Жун не знала, какие отношения связывали девушек с «роковой красоткой», но, заметив их унылые лица, предпочла промолчать, воздержавшись от расспросов.
Впрочем, уже через минуту Сань Бао возмущенно запричитала:
– Она обещала пригласить нас в ресторан морепродуктов, а сама взяла и исчезла! Когда она появится, я спрошу с нее угощение с процентами!
Суй И и Хэгэ попеременно вздохнули, а Цун Жун не смогла сдержать смех. Как ей и объясняли, у Сань Бао все сводилось к еде.
Слова Сань Бао оживили атмосферу, и она с большим воодушевлением продолжила тасовать карты.
Во время перетасовки Цун Жун огляделась, проследила за взглядом Суй И по направлению к балкону и, встретившись взглядом с Сяо Цзыюанем, отвернулась.
Вскоре Сяо Цзыюань затушил сигарету и еще немного постоял снаружи, чтобы выветрился запах дыма, затем вошел, сел у ног Суй И и стал с улыбкой наблюдать за игрой.
Разыграв несколько карт, Суй И наклонилась к Сяо Цзыюаню и что-то прошептала с едва заметной кокетливой улыбкой.
Сяо Цзыюань улыбнулся и пригладил ей брови. Она хотела оттолкнуть его, но он сжал ее руку в своей ладони, приподнялся и что-то сказал ей на ухо. Суй И рассмеялась.
Цун Жун скривила губы. Ей не нравилось, что Сяо Цзыюань курит и как они с Суй И понимали друг друга с полувзгляда. Между ними словно была настоящая ментальная связь, в отличие от нее и Вэнь Шаоцина…
– О чем задумалась? Твоя очередь ходить, – прервал ее размышления знакомый мужской голос. Вэнь Шаоцин присел на спинку кресла Цун Жун, посмотрел на нее сверху вниз и протянул руку, чтобы выбросить карту.
Цун Жун сразу же пришла в себя и взглянула на карты в руке:
– Нет, пас.
Сань Бао и Хэгэ посмотрели сперва на Сяо Цзыюаня и Суй И, потом на Вэнь Шаоцина и Цун Жун, переглянулись, а затем Сань Бао решительно повернула голову и позвала Чэнь Цу:
– Иди сюда, поможешь мне играть в карты!
Чэнь Цу тут же оставил своего собеседника и подошел.
Без напарника осталась одна Хэгэ. Она бросила карты на стол и резко отвернулась:
– Играете в карты, да еще и любовь крутите! Все, игре конец!
– Конец так конец! – Сань Бао поджала губы и повернулась к Вэнь Шаоцину: – Брат, выпьем еще чаю?
Все как по команде уставились на настенные часы. С тех пор как закончился обед, минуло всего два часа…
Сань Бао поймала на себе недоуменные взгляды и пояснила, натянув улыбку:
– Я просто предложила, я совсем не голодна.
Тут все с сочувствием посмотрели на Чэнь Цу.
Чэнь Цу улыбнулся и закрыл лицо руками. После он заставил Сань Бао встать и умоляюще посмотрел на Вэнь Шаоцина:
– Мы пойдем посмотрим, что в холодильнике?
– Конечно, – кивнул Вэнь Шаоцин.
Суй И тоже встала:
– Я пойду помою руки.
Сяо Цзыюань поднялся следом:
– Я тоже.
Собирая карты, Цун Жун взглянула вслед уходящим и тихо сказала:
– У твоего двоюродного брата с женой прекрасные отношения.
Вэнь Шаоцин протянул ей коробку из-под карт и посмотрел в том же направлении:
– Завидуешь?
Цун Жун задумалась, а затем утвердительно кивнула.
Вэнь Шаоцин некоторое время помолчал.
– Хочешь, я тоже заставлю других завидовать тебе?
Сердце Цун Жун тревожно застучало, она настороженно посмотрела на него:
– Нет необходимости!
Вечер оказался для нее нелегким. Почувствовав, что больше не может оставаться, она быстро встала.
– Мне нужно идти домой собирать вещи.
– Собирать вещи?
– Чжун Чжэнь! – Цун Жун махнула рукой. – Брат, пошли!
Когда сестра позвала его, Чжун Чжэнь сидел на ковре, играя с Жаном-Иди-Прочь. Юноша немедленно обнял пса, прижался к нему щекой и умоляюще обратился к Вэнь Шаоцину:
– Учитель Вэнь, можно мне остаться и поиграть с Жаном-Иди-Прочь? Я так его люблю.
– И давно ты полюбил его? – спросил, не церемонясь, Вэнь Шаоцин. – Можешь взять его с собой к сестре, там и поиграете.
– Шеф, от вас никакой помощи, – со слезами в голосе посетовал Чжун Чжэнь.
– Ну да, я могу лишь подлить масла в огонь, – сказал Вэнь Шаоцин и повернулся к Цун Жун. – Твой брат говорит, что за тобой бегало много девчонок.