иво пробурчал:
– Что ты несешь?!
Цун Жун с невыразительным выражением лица смотрела прямо перед собой.
– Да, мне всегда нравились женщины, только я подавляла себя, а теперь обнаружила, что не могу контролировать это влечение.
Вэнь Шаоцину вдруг показалось, что она действительно не в себе! Адвокат Цун что-то употребляет? Эта женщина просто сумасшедшая, верно?
Чжун Чжэнь, сидевший сзади, попытался сжаться в комок, чтобы уменьшить видимость своего присутствия.
– Сестра, значит, ты собираешься официально признаться? Мне рассказать тете и дяде?
Цун Жун спокойно и невозмутимо указала вперед:
– Здесь нельзя парковаться, есть камеры.
Вэнь Шаоцин, включив поворотник, вернулся на дорогу, размышляя о том, что это его вина. Он никогда не думал, что Цун Жун может отреагировать подобным образом. Не беда, он тоже любит женщин!
Добравшись до жилого квартала, Чжун Чжэня выгнали из машины и отправили за костями для супа в супермаркет, а Вэнь Шаоцин проводил пострадавшую до дома.
Ужин готовил Вэнь Шаоцин. У Цун Жун болела рука и не было аппетита, поэтому львиная доля супа попала в желудок Чжун Чжэня. Вэнь Шаоцин принес из кухни еще одну миску с супом и поставил ее перед Цун Жун:
– Если не будешь есть, волью в тебя силой.
Заботливое отношение Вэнь Шаоцина постепенно свело на нет холодность Цун Жун. Он лично наложил ей гипс и приготовил суп – действительно переживал о ее самочувствии. Девушке стало стыдно за свое поведение, когда она подумала об этом.
– Спасибо.
До Чжун Чжэня дошел пряный аромат, и у него потекли слюнки.
– Шеф, я тоже хочу!
Вэнь Шаоцин указал на кухню:
– На плите. Иди и угощайся.
Чжун Чжэнь с радостью пошел на кухню, Вэнь Шаоцин посмотрел на Цун Жун:
– Ночью ты спишь у меня! Днем можешь вернуться к себе, если захочешь.
– Нет необходимости, у меня просто сломана рука. Или боишься, что я могу заснуть и не проснуться?
Вэнь Шаоцин кивнул:
– С точки зрения медицины это невозможно. Но я беспокоюсь за твою жизнь.
Цун Жун почувствовала себя неловко, ей не терпелось поскорее сбежать домой. Она покачала головой:
– У меня сломана рука. Я не инвалид. Кроме того, двоюродный брат здесь, он может остаться и позаботиться обо мне.
– Чжун Чжэнь должен готовиться к экзамену, а не сидеть с тобой. – Вэнь Шаоцин бросил взгляд на Чжун Чжэня, который вышел из кухни с большой миской супа. – Ты все еще не идешь домой готовиться?
– Да-да-да, уже ухожу. – Чжун Чжэнь включил десятую скорость, за два-три глотка выпил всю миску супа, вытер рот и сказал Цун Жун: – Сестра, завтра зайду к тебе.
– Чжун Чжэнь! – Цун Жун пригрозила ему. – Только попробуй уйти!
Чжун Чжэнь был на грани. Почему все снова так обернулось? Почему они всегда обижают невиноватых? Кого выбрать: шефа или двоюродную сестру?
Вэнь Шаоцин смерил его взглядом, но ничего не произнес. Чжун Чжэнь быстро взвесил все за и против. Только днем он солгал Вэнь Шаоцину и встал на сторону Цун Жун. Переметнуться?
Он с теплой улыбкой посмотрел на сестру:
– Я схожу за материалами и быстро вернусь.
Чжун Чжэнь в сердцах простонал. Двигаясь к двери маленькими ломаными шажками, он стремился к выходу. Еще несколько шагов до двери! Только выйти за эту дверь! Он убежит! Он ведь не сказал, когда вернется.
В следующую секунду Цун Жун разрушила его план:
– Ну уж нет. От тебя не убудет. Одну ночь можно не учить.
Чжун Чжэнь притворился зубрилой:
– Ты точно моя двоюродная сестра? Как можешь такое говорить? Сейчас время, когда каждая секунда на счету! От этого зависит, смогу ли я получить стипендию или нет!
Цун Жун не обращала внимания на его нытье:
– Я все компенсирую, если не получишь.
Чжун Чжэнь просиял от восторга, но хорошее настроение испортил Вэнь Шаоцин. Он поднял руку и посмотрел на время, предъявляя ультиматум:
– Сейчас 8:57, и если ты не выйдешь из дома к 9 часам…
– Нет! Ухожу сейчас же! Прости меня, сестра! Мне пора! Обязательно приду завтра! – Без малейших колебаний Чжун Чжэнь выбежал за дверь, заткнув уши и делая вид, что не слышит, как Цун Жун зовет его, и трусцой вбежал в лифт.
Цун Жун успела только увидеть спину Чжун Чжэня. Она не ожидала, что двоюродный брат снова предаст ее.
Вэнь Шаоцин улыбнулся:
– Знаю, я бессовестный. Не сердись. Подумай о своем здоровье.
Цун Жун холодно фыркнула:
– Все в порядке.
Вэнь Шаоцин увидел, как на лбу девушки вздулись вены, и сдержал смех:
– Тогда выбирай: к тебе или ко мне?
Цун Жун передразнила его:
– А если ничего не выберу, что будешь делать?
Молодой врач вдруг наклонился и обнял ее, сочувственно посоветовав:
– Будь благоразумной, адвокат Цун. Я не против того, чтобы продержать тебя в объятиях всю ночь.
Цун Жун пыталась вырваться, но противник только сильнее сжимал ее. Она скрипнула зубами:
– Ладно, иди ко мне домой.
Девушка решила, что в переломе руки нет ничего страшного, но поняла сложность ситуации, когда пошла принимать душ: она повредила именно правую руку, поэтому ей с трудом удалось совершить даже такие простые действия, как вытереться полотенцем и переодеться в пижаму. Особенно отчаянно она боролась с поясом пижамных брюк. Как завязать узел одной рукой? Полночи провозилась, но так и не справилась с ним.
Вэнь Шаоцин постучал в дверь:
– Тебе нужна помощь?
Цун Жун громко крикнула:
– Не нужно! Я скоро!
Вэнь Шаоцин забеспокоился и снова постучал:
– Только не намочи руку.
Цун Жун небрежно хмыкнула, опустила голову и продолжила завязывать узел. Через десять минут она наконец сдалась, просто заправила шнурок в брюки и вышла из ванной. Вэнь Шаоцин стоял в дверях и оглядывал девушку с ног до головы, затем его взгляд остановился на ее руке, которая была прижата к животу.
– Живот болит?
– Нет.
– Тогда почему его прикрываешь?
– Просто так.
Рука, которой она надавливала на живот, держала брюки. Если она уберет ее, то штаны упадут.
Вэнь Шаоцин некоторое время непонимающе смотрел на нее и вдруг улыбнулся:
– Иди сюда, я тебе завяжу.
Цун Жун смутилась, опустила голову и неловко посмотрела на него:
– Не надо! Я скоро лягу спать.
Вэнь Шаоцин глубокомысленно произнес:
– О, значит, адвокат Цун любит спать голой.
Цун Жун уставилась на него:
– У меня никогда не было такой привычки!
– Значит, помогу. – Молодой врач улыбнулся, потер лоб и подошел на два шага ближе. – Завяжу красивый бантик.
Цун Жун на мгновение замешкалась, затем послушно встала и позволила ему помочь. Его пальцы легли ей на талию, аккуратно завязывая витой круг шнурка. От них исходил жар, который передавался коже через тонкую ткань. Цун Жун старалась сохранять ровное дыхание, глядя на его руки, обхватившие ее талию, и вдруг вспомнила десять самых ярких моментов, заставляющих женское сердце трепетать сильнее всего, о которых рассказывала Чжоу Чэнчэн. Одним из них было то, что мужчина готов присесть на корточки и завязать тебе шнурки. Если подумать, большинство из тех, кто придумал эти десять моментов, никогда не были влюблены. Завязывание шнурков – ерунда! Вот завязывание пояса поистине уничтожает женщин, ясно? Это хуже, чем учащенное сердцебиение! Буквально взрыв, из-за которого сердце вот-вот выпрыгнет!
Вэнь Шаоцин только хотел завязать бант, но почему-то вспомнил тот год, когда в институте отпетая банда студентов-хирургов практиковалась вязать узлы.
Цун Жун заметила что-то неладное:
– Что ты делаешь!
– Хирургический узел.
– И как мне его развязать, если вдруг нужно будет снять штаны?
– Позовешь меня. Я отвечаю за распутывание узлов, которые завязал. – Вэнь Шаоцин остановился и спросил серьезным тоном: – Хочешь развязать его сейчас?
Лицо Цун Жун снова заалело.
– Уходи!
Вэнь Шаоцин нахмурился и негромко пробормотал:
– Будто я тебе чужой человек.
Цун Жун скрипнула зубами:
– Заткнись!
Вэнь Шаоцин завязал узел, но уходить не спешил.
– Изящные движения в танце. Ты словно вечерняя прохлада, остужающая мой пыл. Восхитительна и невероятна. Настоящая волна, поднявшаяся из морских глубин…
Цун Жун чуть не стошнило от этих милостей.
– Вэнь Шаоцин!
Он обхватил ее за талию, заключил в свои объятия и спросил с легкой улыбкой:
– Все еще любишь женщин?
Девушка, постепенно заливаясь краской, покрутила головой из стороны в сторону. Ответ был очевиден.
Вэнь Шаоцин наблюдал за тем, как она слегка покраснела. Его настроение становилось все лучше и лучше, он мягко обратился к ней:
– Цун Жун.
Она рефлекторно подняла на него глаза и была застигнута врасплох поцелуем в уголок губ. Теплое и мягкое прикосновение скользнуло по кончику носа, и она почувствовала аромат его тела, чистый и знакомый. Он много времени проводит в больнице, но, как ни странно, не имеет ни малейшего запаха дезинфицирующих средств. Он пах свежестью, которая щекотала ее сердце. Его губы лишь нежно коснулись уголка ее собственных губ, легонько прижались, не собираясь углубляться, но заставляя дыхание участиться, а тело напрячься. Молодой врач слегка прикрыл глаза. Сердце Цун Жун усиленно стучало в такт его быстрым движениям рук, скользящим по ее талии.
Придя в себя, она оттолкнула Вэнь Шаоцина, слегка кашлянула и дрогнувшим от волнения голосом произнесла:
– Мы, кажется, поссорились, не стоит так себя вести.
Вэнь Шаоцин вновь с силой заключил ее в свои объятия, плутовски ухмыляясь:
– Тогда ты вышлешь мне письмо от адвоката. Ой, я забыл. У адвоката Цун повреждена рука, неудобно писать. Как быть?
Он был слишком близко. Настолько близко, что по телу Цун Жун побежали мурашки.
Девушка посмотрела на него и задала вопрос:
– Профессор Вэнь, студенты знают о ваших наклонностях?
Вэнь Шаоцин покачал головой:
– Куда им!