Через несколько лет после той новогодней ночи, почти на том же фоне, стояла та самая девушка – это все один и тот же человек. Только теперь она не одна запускала фейерверки.
Не только тебе повезло. Мне тоже повезло, со мной есть твоя любовь.
Она давно позабыла, о чем думала, когда стояла на крыше и любовалась яркими небесными цветами… Неважно, их ждет счастливый конец.
Цун Жун не привыкла ночевать не у себя дома. Она решила, что в статусе гостя не всегда хорошо спать до захода солнца, поэтому специально завела будильник пораньше. Как только девушка поднялась, она открыла дверь, за которой обнаружила висящий пакет. Она открыла его и тут же замерла. Внутри лежала та самая одежда, которую она оставила у него в прошлый раз.
Вэнь Шаоцин действительно вышил узор, только это был не рисунок уток-мандаринок[34], о котором говорил Вэнь Жан, а несколько свежих зеленых растений, усыпанных яркими маленькими цветами и раскинувшихся от правого плеча до нижней части линии талии. Цун Жун решила, что в прошлый раз Вэнь Жан пошутил. Она и подумать не могла, что Вэнь Шаоцин действительно умеет вышивать. Девушка развернулась, пошла обратно в свою комнату и переоделась. Выйдя на улицу, она столкнулась с Вэнь Шаоцином и Жаном-Иди-Прочь. Хирург возвращался в спортивной одежде с утренней пробежки. Под холодным зимним солнцем его тело пылало от жара. Вэнь Шаоцин посмотрел на нее с удивленным выражением лица:
– Так рано, а я хотел пойти тебя разбудить.
Цун Жун слегка потерла шею, смущаясь, и неопределенно ответила:
– Нехорошо спать в чужой постели.
К счастью, Вэнь Шаоцин не стал задавать слишком много вопросов. Наконец его взгляд упал на узор рубашки.
– Неплохо.
Цун Жун тоже посмотрела вниз и попыталась сдержать улыбку:
– Ручная работа доктора Вэня действительно хороша! Во время операции, зашивая пациента, ты тоже создаешь иглой узоры?
Вэнь Шаоцин с досадой вскинул брови и повернулся к дому. Цун Жун вовремя отбросила флирт. Она потянула его за собой и сменила тему:
– Шучу. Что это за цветок?
Вэнь Шаоцин закипел:
– Название не имеет значения.
Цун Жун почувствовала себя странно:
– Как именно он называется?
Молодой врач быстро проговорил:
– Османтус.
Девушка нахмурилась:
– Звучит знакомо.
Вэнь Шаоцин кивнул:
– Да. Это согревающая трава, используемая для лечения холода во внутренних частях тела. Первой формулой в «Трактате о лихорадочных заболеваниях, вызванных холодом»[35] Чжан Чжунцзина[36] является отвар османтуса, который известен как «первая формула в мире». Османтус и пион в равных количествах, имбирь и лакрица, приготовленные на небольшом огне, снимают напряжение мышц и регулируют работу иммунной системы, устраняют недомогания организма.
Цун Жун все еще чувствовала себя неловко:
– Я не сказала, что это плохо, но название…
Вэнь Шаоцин вежливо напомнил ей:
– Китайская медицина – древняя наука. Лекарств с названиями, которые тебе нравятся, может и не быть…
Цун Жун уставилась на него:
– Но ты же доктор западной медицины.
– Знаю. – Он кивнул. – В следующий раз вышью несколько ивовых листьев.
По крайней мере, он сам проявил инициативу. Цун Жун понятия не имела, сколько усилий было потрачено. Девушка не посмела возразить и криво улыбнулась:
– Но вид узора довольно приятный.
Вэнь Шаоцин бросил взгляд на рубашку:
– Это не потому, что цветок хорошо выглядит.
Цун Жун заинтересовалась:
– Что это значит?
Вэнь Шаоцин посмотрел на нее и необычайно интригующе улыбнулся:
– Цветок должен приносить плоды, нам он уже помог… Идем!
Цун Жун с силой вырвала халат из его руки и повернулась в направлении своей комнаты, чтобы переодеться.
Шаоцин остановил ее:
– Что случилось?
Цун Жун бросила на него взгляд:
– Хочу переодеться.
Он недоумевал:
– Ты и так неплохо выглядишь, зачем переодеваться?
Цун Жун холодно фыркнула:
– А ты как думаешь?
Не обращая внимания на ее сопротивление, Вэнь Шаоцин потянул девушку за руку и вывел на улицу.
– Пойдем, пойдем. Сначала позавтракаем, нас ждут.
Когда они пришли на кухню, за столом еще никого не было. Да уж, «ждут». Вэнь Шаоцин побежал в другой конец кухни, взял фарфоровую тарелку с кашей и быстро поставил перед Цун Жун. Она поднесла руку к блюду, дотронулась до тарелки и тут же обожглась.
– Ай! Горячо!
Молодой врач сразу же бросился к ней и приложил ее руки к своим мочкам ушей. Он еще не успел переодеться после утренней пробежки. От него еле уловимо пахло потом.
Цун Жун внезапно нахмурилась:
– Что ты делаешь?
Вэнь Шаоцин серьезно ответил:
– Если ухватиться за мочки ушей, то жар спадет. Ты что, не знаешь?
– Конечно знаю! Но проблема в том, что… – Цун Жун сделала паузу, опустив вниз взгляд, – я вообще-то держу твои уши!
В этот момент за дверью послышался кашель и негромкий смех. Вдвоем они синхронно посмотрели в сторону двери и увидели стоящих в дверном проеме Чэнь Цу и Сань Бао. Только тогда они поняли, насколько несуразно смотрелись в чужих глазах. Друзьям не было видно выражения лиц Вэнь Шаоцина и Цун Жун, им показалось, будто бы пара собирается поцеловаться: Вэнь Шаоцин придвинулся к ней, а она пыталась немного отстраниться, обхватив его за голову. Придя в себя, Цун Жун оттолкнула Вэнь Шаоцина. Что за день! Вэнь Шаоцин, не меняя выражения лица, задал друзьям вопрос:
– Тетушка приготовила тофу, я собираюсь его подать. Хотите сладкое или?..
Глаза Сань Бао загорелись, когда речь зашла о еде. Она вскочила:
– Соленое, соленое! От сладкого на завтрак толстеют!
Вэнь Шаоцин посмотрел на нее:
– Количественные изменения приводят к качественным.
Сань Бао, держась за лицо, ехидно спросила:
– Целуя Цун Жун, ты тоже контролируешь ее качественное и количественное состояние?
– Я говорю, что… – Вэнь Шаоцин запнулся. – Соленое… сладкое… Не имеет смысла, что ты съела, – важно знать меру.
– Ах! – Сань Бао в следующую секунду бросилась в объятия Чэнь Цу. – Мы только что увидели то, чего не должны были видеть, поэтому Вэнь Шаоцин готов нас за это убить!
Чэнь Цу безудержно смеялся.
Мастерство Вэнь Шаоцина в вышивании также не осталось без внимания:
– Цун Жун, где ты купила эту кофточку?
– Э-э… Ее сшили на заказ, – соврала девушка, не изменившись в лице.
– О! – Сань Бао кивнула. – А где? Мне тоже нужна такая вышивка!
Цун Жун уже собиралась что-то сказать, но ее прервал Вэнь Шаоцин, вернувшийся из кухни:
– Этот мастер завершил свою карьеру.
На лице Сань Бао появилось жалостное выражение.
– В таком случае забудь об этом.
Вэнь Жан, вошедший следом за Вэнь Шаоцином, посмотрел на узор, слегка наклонил голову и улыбнулся Вэнь Шаоцину. Парень невольно отвел взгляд. Пока дядя и племянник переглядывались, пришли четверо старших, и все сели за стол.
Бабушка Вэнь посмотрела на Цун Жун и Чжун Чжэня:
– Неудобно жить в сыхэюане?
Чжун Чжэнь улыбнулся, потягивая чай:
– Нет, мне особенно нравится внутренний двор.
Цун Жун тоже улыбнулась и кивнула.
– Это хорошо, что тебе нравится.
Бабушка Вэнь довольно спросила:
– Что хотите съесть на обед?
Вэнь Шаоцин посмотрел на Цун Жун и ответил бабушке:
– Она непривередлива, ей все нравится.
Старушка была немного удивлена, посмотрела на Цун Жун, потом на Сань Бао, потом снова на Цун Жун.
– Сань Бао, может, и да, но Цун Жун?..
Вэнь Шаоцин подошел и уставился на Цун Жун:
– Главное – подавать блюдо горячим.
Цун Жун стало так стыдно, что она покраснела до ушей. Чуть позже Чжун Чжэнь воскликнул:
– Сестра, у тебя потрясная кофточка! Не видел ее раньше!
Цун Жун поникла. Фактически все собравшиеся за этим столом имели дело с традиционной китайской медициной, как они могли не узнать это растение? Как могли не знать значения слова «османтус»[37]?
Родители Вэнь переглянулись и с улыбкой заметили:
– Неплохо.
Дедушка и бабушка Вэнь всю жизнь занимались традиционной китайской медициной и, узнав, что вышивка – дело рук Вэнь Шаоцина, тоже улыбнулись:
– Да, неплохо.
Цун Жун кивнула. Какой стыд.
После завтрака дедушка позвал Вэнь Шаоцина в кабинет. Сань Бао пожелала увидеть сад сотни трав семьи Вэнь, полный китайских лекарств, и потащила Чэнь Цу посетить его. Цун Жун же планировала вернуться в свою комнату, чтобы наверстать упущенное во сне.
Только она зашла, как вдруг внезапно ворвался Чжун Чжэнь, схвативший сестру за плечи:
– Это мой шеф вышил?
Цун Жун с презрением ответила:
– Ну ты тормоз… У тебя такая длинная рефлекторная дуга… Обогнув ее, можно завязать бантик.
Брат восторженно вскрикнул:
– Сестра! Давай выложим эту одежду для продажи на больничном форуме! Это продукт профессора Вэня, он точно может уйти по большой цене!
Девушка проигнорировала его, пересела на диван и взяла в руки мобильный телефон.
– Подожди! Шеф действительно умеет вышивать?
Цун Жун подняла голову и предупредила его:
– Не смей!
Парень схватился за живот и покатился по дивану.
– Ой, такую сплетню нельзя выбалтывать! У меня живот сейчас взорвется!
Чжун Чжэнь успокоился и снова подошел к Цун Жун.
– Сестра, сестра! Ты обязана выйти замуж за шефа! Он мой кумир!
– Твой кумир, но не мой. Сам женись на нем.
Чжун Чжэнь задумчиво произнес:
– Нет, мы с ним оба мужчины… Родители не поймут.
– Ничего страшного, я помогу тебе уговорить тетю и дядю. Просто сделают вид, что ты им не сын, ничего страшного.
Цун Жун пришло сообщение в вичате от Вэнь Шаоцина: «Зайди в кабинет». Цун Жун сразу же поспешила покинуть брата. В кабинете был только Вэнь Шаоцин. Он сидел за столом, держа в руках кисть.