ухонном столе, пыльную мебель, разбросанную повсюду одежду.
Но она никого сюда не звала, так что плевать на беспорядок!
— Ты пренебрегла вчерашней встречей с поверенным.
— Какая еще встреча? — пробормотала Молли. Полчаса назад она кое-как добралась до ванной, чтобы почистить зубы, но не могла припомнить, принимала ли душ. А ее убогая серая ночнушка, сохранившаяся еще с университетских времен, производила, должно быть, ужасное впечатление.
— По-моему, мы договорились аннулировать брак. Или ты забыла? — начал было Кевин, но, взглянув на груду нераспечатанных писем, переполнявших большой пластиковый пакет, сменил тему:
— Насколько я понимаю, уведомления ты не читала.
— Похоже. Тебе лучше уйти, иначе можешь заразиться.
— Что ж, придется рискнуть, — обронил Кевин и, подойдя к окну, посмотрел на автостоянку. — Миленький пейзаж.
Молли закрыла глаза и мгновенно уснула.
Кевин в жизни не видел ничего более жалкого. Эта почти незнакомая, неприятно пахнувшая женщина, с белым одутловатым лицом, немытыми волосами, распухшим носом, — его жена. Невозможно поверить, что она к тому же дочь шоу-герл!
Ему следовало позволить поверенному позаботиться обо всех формальностях, но он не мог забыть об отчаянии, застывшем в ее глазах, когда она молила его сжимать ей ноги, словно так можно было удержать в ней ребенка.
Я знаю, ты меня ненавидишь, но…
Почему-то он не мог больше ненавидеть ее с той же силой, особенно после того, как стал свидетелем ее бесплодной борьбы спасти свое дитя. Но Кевин стыдился и презирал себя за, эту слабость. Можно подумать, он все еще несет какую-то ответственность за нее! Какое ему дело до всего этого? Меньше чем через два месяца начинаются сборы, и нужно отдать все силы подготовке к следующему сезону.
Кевин, брезгливо морщась, смотрел на спящую женщину.
Ты должен подавать пример, Кевин. Исполни свой долг.
Кевин отошел от окна, переступив через ее никчемного избалованного пса. Почему она, имея такие деньги, живет в этой дыре? Возможно, из соображений выгоды. У нее наверняка есть еще три дома, где-нибудь в более теплых местах.
Кевин уселся на диван напротив того, на котором лежала она, и еще раз критически осмотрел больную. После выкидыша она сбросила не менее десяти фунтов. Волосы отросли почти до подбородка и потеряли шелковистый блеск, запомнившийся ему в день свадьбы. Она, похоже, забыла о существовании косметики, и синие круги под экзотическими глазами делали ее похожей на узницу концлагеря.
— У меня была интересная беседа с одним из твоих соседей.
Молли с трудом открыла глаза и заслонила их ладонью от света.
— Даю слово позвонить твоему поверенному завтра утром, если немедленно удалишься.
— Парень сразу узнал меня.
— Еще бы!
Хм, значит, у нее еще есть силы ехидничать!
Его негодование разгорелось с новой силой.
— Он был более чем счастлив посплетничать о тебе. Очевидно, ты перестала забирать почту несколько недель назад.
— Какая разница? Ничего интересного мне не шлют.
— И с прошлого четверга ты выходила всего один раз, да и то чтобы вывести своего «питбуля».
— Перестань оскорблять Ру. Я свалилась с простудой, вот и все.
Она и в самом деле больна, но вряд ли тут дело в банальной простуде.
Кевин поднялся.
— Брось, Молли. Сидеть взаперти вредно. Затворничество еще никому не помогало. Это просто ненормально!
Она чуть сдвинула руку и бросила на него неприязненный взгляд.
— Подумаешь, какой эксперт выискался! Откуда тебе знать, что нормально, а что нет? Тоже мне, психиатр! Кроме того, я слышала, когда Дэн нашел тебя в Австралии, ты резвился среди акул.
— Может, у тебя депрессия?
— Спасибо, доктор Такер. А теперь проваливай.
— Ты потеряла ребенка, Молли.
Он не сказал ничего нового, просто констатировал факт, но лучше бы просто выстрелил ей в лоб. Она спрыгнула с дивана, и ее полыхнувший злобой взгляд сказал ему куда больше, чем он хотел знать.
— Вон отсюда, пока я не позвала полицию!
Все, что ему оставалось, — поскорее уйти и забыть о ней.
Видит Бог, у него достаточно своих неприятностей, особенно после появления статьи в «Пипл». Когда он смотрел на нее, у него внутри все переворачивалось. Если бы он мог выбросить из памяти ее искаженное болью лицо, когда она пыталась спасти ребенка…
С губ против воли сорвались слова, которых он так боялся:
— Одевайся. Ты поедешь со мной.
Взрыв ярости, похоже, напугал и обессилил ее, и Молли постаралась свести все к шутке:
— Накурился травки и до сих пор не соображаешь, что говоришь?
Ненавидя себя за слабость и глупость, он тем не менее поднялся на ступеньки, ведущие к ее спальной антресоли.
«Питбуль» немедленно потопал следом, очевидно, опасаясь, что Кевин украдет драгоценности его хозяйки. Господи, как ему все это осточертело!
— Выбирай: либо одеваешься, либо едешь в чем стоишь. Смотри, как бы в таком виде тебя не упрятали в психушку.
Но Молли опять преспокойно легла на диван.
— Зря ты так разоряешься. Шел бы подобру-поздорову.
«Несколько дней, всего несколько дней», — твердил он себе. И без того он зол как черт, что приходится тащиться в родительский лагерь «Уинд-Лейк». Почему бы не испортить себе жизнь окончательно, привезя с собой Молли?
Кевин никогда не думал, что придется вернуться туда, но ничего не поделаешь. Последние месяцы он только и делал, что уговаривал себя продать этот проклятый лагерь. Но когда не смог ответить ни на один вопрос своего бизнес-менеджера, то понял, что придется самому удостовериться, насколько велики там разрушения.
Ладно, по крайней мере он избавится от двух зол одновременно: наведет порядок в лагере и вернет Молли к нормальной жизни. Заставит ее крутить задом. Сработает этот план или нет, зависит от нее, но совесть Кевина будет чиста.
Он вытащил из шкафа чемодан, выдвинул ящики комода. В отличие от неубранной кухни здесь царил идеальный порядок. Кевин побросал в чемодан шорты и топики, сгреб в охапку нижнее белье, нашел джинсы, босоножки и кроссовки. Заметив пару сарафанов, бросил их поверх остальных вещей. Лучше взять побольше, чем потом слушать, как она ноет, что ей нечего надеть.
Чемодан еле закрылся, поэтому он схватил некое подобие старого рюкзака и поискал глазами ванную. Ванная оказалась внизу, рядом с входной дверью. Кевин смел в рюкзак косметику и туалетные принадлежности и, заранее смирившись с неизбежным, направился в кухню и запасся консервами для собак.
— Надеюсь, у тебя хватит совести положить все обратно, — устало пробормотала Молли, стоявшая у холодильника с «питбулем» на руках.
В данный момент это было его единственным тайным желанием, но проклятая баба выглядела невыносимо одинокой и до того несчастной, что сердце сжалось.
— Наверное, тебе лучше сначала принять душ. Или придется ехать с опущенными стеклами?
— Ты что, оглох? Я не какой-то спортсмен-первогодок, которым ты можешь командовать!
Кевин оперся о раковину и ответил ей суровым взглядом, каким обычно усмирял только что упомянутых первогодков.
— У тебя два выхода. Либо немедленно отправляешься со мной, либо я везу тебя к сестре. Вряд ли ей понравится то, что она увидит.
Судя по выражению лица Молли, он попал в точку.
— Пожалуйста, оставь меня в покое, — прошептала она.
— Пока принимаешь душ, я пороюсь на полках.
Может, найду, что почитать.
Глава 8
Сообразительная и осторожная девушка никогда не сядет в машину к незнакомому парню, даже самому крутому.
Молли, не выпуская Ру, кое-как вползла на заднее сиденье шикарного микроавтобуса, сменившего на время гоночный «феррари», подложила под голову захваченную из дома подушку и попыталась уснуть. Но впервые за эти дни ничего не получалось.
Пока они добирались до шоссе 1-94, чтобы свернуть к Мичиган-Сити, она не переставая корила себя за то, что не догадалась просмотреть почту. От нее требовалось всего лишь показаться в адвокатской конторе. Тогда этот злобный тип не подумал бы тащить ее невесть куда.
Когда головная боль немного унялась, Молли захотела узнать, куда они едут.
— Интересно, ты куда-то собрался заранее или намерение похитить меня появилось в самую последнюю минуту, а значит, теперь мы направляемся куда глаза глядят? — осведомилась она, гладя Ру.
Кевин не соизволил ответить.
В полном молчании прошел еще час, прежде чем он остановился на заправке около Бентон-Харбор. Пока бензобак наполнялся, какой-то болельщик узнал звезду футбола и попросил автограф. Молли прикрепила поводок к ошейнику Ру, сводила его на травку, а потом прошла в туалет и посмотрела в зеркало. Кевин прав: вид у нее хуже некуда. Конечно, голову она вымыла, но даже не потрудилась расчесать волосы. Кожа пепельная, глаза ввалились.
Она полезла было в сумочку за помадой, но передумала.
Слишком много хлопот. Может, позвонить кому-то из подруг, чтобы приехали за ней?
Поколебавшись, Молли решила, что не стоит. Вдруг Кевин выполнит свою угрозу и расскажет о ее состоянии Фэб и Дэну? Она и так доставила им немало хлопот. Не стоит добавлять новые. Лучше, пожалуй, не спорить с так называемым мужем.
Когда она вернулась, Кевина в машине не было. Молли собралась снова залезть на заднее сиденье, но решила, что так он будет по-прежнему игнорировать ее. Поэтому она позволила Ру занять ее прежнее место, а сама села впереди.
Вскоре из здания станции показался Кевин с пластиковым пакетом и одноразовой кофейной чашечкой. Устроившись за рулем, он поставил кофе в специальный держатель, вытащил из пакета бутылку апельсинового сока и вручил ей.
— Я бы лучше выпила кофе.
— Придется обойтись соком.
Бутылка приятно холодила ладони, и Молли вдруг ощутила зверскую жажду; когда же попыталась открыть сок, то поняла, что слишком ослабела. Глаза наполнились слезами.