– Но его не нашли.
– Что? А как же Сойер? Я думала он профи в слежке. Разве он не сидит на хвосте у Гроува?
– Как раз сейчас Сойер занимается поисками Гроува. Не беспокойся. Сойер его найдет. Ты… ты хочешь, чтобы я остался с тобой?
Я взглянула на Томаса. Его глаза буквально умоляли меня сказать «да». Я очень хотела, чтобы он был рядом, но это означало длительные разговоры, которые привели бы к спорам, а мы оба устали воевать друг с другом.
Я покачала головой:
– Нет, со мной все будет в порядке.
Морщинки вокруг его глаз разгладились. Он сделал шаг вперед и обхватил мое лицо ладонями. Посмотрел мне в глаза, и я увидела борьбу чувств в его зеленовато-ореховых омутах.
– Да к черту! – Он наклонился и прикоснулся губами к моим губам.
Я уронила полотенце и потянулась навстречу Томасу, вцепившись в его футболку, однако он не торопился отпускать меня. Он наслаждался каждой секундой, пробуя мои губы на вкус, смакуя наш горячий поцелуй. Его губы двигались уверенно и властно, но когда я крепко прижалась к его рту, он поддался. Когда мне показалось, что Томас собирается отстраниться, он обнял меня обеими руками.
Томас поцеловал меня так, будто долгие столетия тосковал по мне и в то же время прощался. В этом сладком нежном поцелуе слились желание, грусть и гнев, однако он держал свои эмоции в узде. Когда Томас наконец отпустил меня, я подалась вперед, нуждаясь в продолжении.
Он несколько раз моргнул:
– Я пытался сдержаться. Прости.
После этого он ушел.
– Нет, все в порядке, – сказала я в пустой коридор.
Я закрыла дверь и прислонилась к ней, все еще ощущая на губах поцелуй Томаса. Даже в воздухе по-прежнему пахло им. Впервые после переезда моя квартира не казалась мне надежным укрытием или символом моей независимости. Я чувствовала себя одиноко. Аромат жареных овощей и тот потерял свою привлекательность. Я взглянула на девушек с картины Такато, вспоминая, как Томас помог мне ее повесить. Но и картина не смогла поднять мне настроение.
Я вернулась к плите, выключила газ, схватила сумочку и ключи.
Лифт тащился на первый этаж невероятно долго, и я чуть ли не подпрыгивала в ожидании. Мне срочно нужно было покинуть здание, уйти подальше от квартиры Томаса. А потом сесть напротив Энтони с коктейлем «Манхэттен» в руке, забыть Гроува, и Томаса, и то, в чем я себе отказывала.
Я глянула в обе стороны и широким шагом пересекла улицу, но как только я дошла до тротуара, мою руку обхватила широкая ладонь.
– Куда ты, черт побери, идешь? – спросил Томас, останавливая меня.
Я отдернула руку и оттолкнула его. Он почти не сдвинулся с места, но я все же прикрыла рот ладонью, а потом приложила руки к груди.
– О боже! Прости меня! Это просто рефлекс.
Томас нахмурился:
– Лииз, тебе не следует вот так разгуливать в одиночку, пока мы не знаем, где Гроув.
На углу в десяти футах от нас стояла пара, ожидая, когда загорится зеленый свет. Кроме них, на улице никого не было.
Я облегченно вздохнула, но сердце мое учащенно забилось.
– А тебе не следует вот так хватать людей. Тебе повезло, что ты не закончил, как пьянчуга Джо.
Лицо Томаса медленно расплылось в улыбке.
– Прости. Я услышал, как хлопнула твоя дверь, и заволновался, что из-за меня ты рискнешь выйти на улицу.
– Возможно, и так, – стыдливо призналась я.
Томас собрался с духом, прежде чем заговорить.
– Не хочу делать тебя несчастной. Мне хватает и того, что я делаю это с собой.
Я помрачнела:
– Не хочу, чтобы ты был несчастным. Но все это… очень грустно.
– Тогда… – Томас прикоснулся ко мне, – давай вернемся. Если пожелаешь, мы будем говорить об этом всю ночь. Я объясню тебе все столько раз, сколько нужно. Можем установить основные правила. Я слишком давил на тебя. Теперь я это понимаю. Давай сбавим обороты. Найдем компромисс.
Никогда еще я не хотела чего-то так сильно.
– Нет.
– Нет? – опустошенно проговорил Томас. – Почему?
Мои глаза увлажнились, и я посмотрела себе под ноги, позволяя слезам скатиться по щекам.
– Потому что мне очень этого хочется, но я ужасно боюсь.
Меня удивил мой внезапный порыв, но он подействовал на Томаса.
– Детка, взгляни на меня! – Он нежно приподнял мою голову за подбородок, чтобы взглянуть мне в глаза. – Вместе уж точно не может быть хуже, чем порознь.
– Но мы зашли в тупик. Мы снова и снова спорим об одном и том же. Нужно преодолеть этот барьер.
Томас покачал головой.
– Ты все еще пытаешься забыть Камиллу, – размышляла я вслух, – и это может занять какое-то время, но это возможно. Не все получают то, что хотят, так?
– Лииз, я не просто хочу быть с тобой. Ты мне нужна. Такое не проходит.
За футболку он притянул меня к себе и прикоснулся лбом к моему лбу. От Томаса приятно пахло чистотой и мускусом. Даже легкое прикосновение к моей одежде вызвало желание раствориться в нем.
Я внимательно посмотрела Томасу в глаза, не в силах что-либо ответить.
– Хочешь, я скажу, что забыл ее? – проговорил он. – Я ее забыл.
С каждым словом в его голосе звучало все более сильное отчаяние.
Покачав головой, я бросила взгляд на сумеречную улицу:
– Я не просто хочу, чтобы ты это сказал. Мне нужно, чтобы это было правдой.
– Лииз. – Томас подождал, пока я посмотрю на него. – Прошу, поверь мне. Я действительно раньше любил другую, но я еще никогда никого не любил так, как тебя.
Я прильнула к нему, и он обхватил меня руками. Наконец я дала волю своим чувствам, позволяя тем силам, которые привели нас к этому моменту, взять верх. У меня было два варианта. Уйти от Томаса и страдать от душевной боли, которую я испытывала каждый день вдали от него. Или же пойти на огромный риск, без каких-либо прогнозов, расчетов и гарантий.
Томас любил меня. Нуждался во мне. Может, я была не первой женщиной, которую он полюбил, и, может, чувства Мэддоксов длились вечно, но я тоже нуждалась в нем. Я не была первой, но я буду последней. Это не делало меня вторым призом. Это делало меня его вечностью.
В темноте улицы раздался громкий щелчок. Кирпич за моей спиной взорвался тучей осколков. Я повернулась и подняла глаза: над моим левым плечом взвилось облачко пыли, в кирпичной стене зияла дыра.
– Какого черта?
Томас окинул взглядом окна, а потом посмотрел на пустую дорогу между нами и домом.
По улице шагал Гроув. Он вытянул перед собой дрожащую руку, в которой был зажат служебный пистолет. Томас принял оборонительную позу, прикрывая меня своим телом, и грозно глянул на нашего противника:
– Гроув, положи оружие на землю, и я не буду убивать тебя, мать твою.
Гроув остановился. Нас разделяли лишь двадцать ярдов и какая-то машина.
– Я видел, как ты выбежал из здания вслед за Линди – даже не обувшись. Сомневаюсь, что ты прихватил с собой пистолет. В шорты себе, что ли, засунул?
Для толстенького коротышки с сальными волосами он говорил слишком уж самодовольно.
Усики Гроува дернулись, и он улыбнулся, демонстрируя желтые больные зубы. Все-таки правда, что злость пожирает людей изнутри.
– Линди, ты выдала меня, – прошипел Гроув.
– Это сделал я, – ответил на это Томас, медленно сгибая локти и поднимая руки. – Я вызвал ее, потому что заподозрил неладное в твоих отчетах.
Из-за угла вышли какие-то двое мужчин и замерли.
– Вот черт! – сказал кто-то из них, и оба со всех ног помчались в обратном направлении.
Прячась за Томаса, я медленно потянулась к сумочке.
Пистолет Гроува выстрелил, и Томас вздрогнул. Он опустил глаза и приложил руку к нижней части живота.
– Томас! – взвизгнула я.
Он закряхтел, но с места не двинулся.
– Ты так просто не отделаешься, – натянутым голосом проговорил Томас. – Те парни сейчас звонят в полицию. Но ты можешь перейти на нашу сторону. Выдай нам информацию на членов якудза.
Глаза Гроува стали стеклянными.
– Я уже покойник. – И он вновь прицелился. – Глупая сучка!
Я подняла руку, направляя пистолет между рукой Томаса и его торсом, и выстрелила. Гроув упал на колени, красное пятно расползлось на кармашке его белой рубашки. Он повалился на бок, а Томас, кряхтя, повернулся.
– Сильно тебя задел? – спросила я, задирая его футболку.
Кровь хлестала из раны, алые сгустки выплескивались с каждым ударом сердца.
– Дьявол, – сквозь зубы проговорил Томас.
Я сунула пистолет за пояс джинсов, а Томас снял футболку, скомкал ее и прижал к ране.
– Тебе нужно лечь, это замедлит кровотечение, – сказала я, набирая по мобильнику 911.
Из-за угла выглянули те двое парней. Увидев, что угроза миновала, они вышли из укрытия.
– Как ты, приятель? – спросил один. – Мы вызвали копов. Они уже в пути.
Я убрала телефон:
– Вызов приняли. Сюда уже едут.
Всего в паре кварталов от нас, словно по сигналу, завыли сирены.
Я улыбнулась Томасу:
– С тобой все будет в порядке, да?
– Да, черт подери, – выдавил он. – Я ведь только что вернул тебя. Одна пуля не сможет все запороть.
– Вот! – Второй парень снял футболку. – У тебя может наступить шок, чувак.
Томас сделал шаг, дотянулся до футболки, и тут я краем глаза заметила, что Гроув поднял пистолет, целясь в меня.
– Черт! – закричал парень.
Не успела я отреагировать, как Томас прыгнул, закрывая меня своим телом. Когда раздался выстрел, мы стояли лицом друг к другу. Томас вновь вздрогнул.
– Он опять упал! – Парень указал на Гроува. – Похоже, ему конец!
Я выглянула из-за Томаса и увидела, что ребята медленно приближаются к Гроуву. Потом один оттолкнул ногой пистолет.
– Он не дышит!
С потрясенным лицом Томас упал на колени, потом повалился на бок. Его голова с громким стуком ударилась об асфальт.
– Томас? – взвизгнула я. – Томас!
Слезы затуманили мне зрение.
Я нащупала его рану. Пулевое ранение в нижней части спины, в трех дюймах от позвоночника. Сквозь отверстие сочилась кровь, растекаясь по асфальту.