Рейган отстегнула Тото, а потом собрала его принадлежности.
– Спасибо, Рей, – проговорил Тэйлор. – Эбби сказала, что все остальные будут на свадьбе.
– Так и есть, – сказала девушка, стараясь не смотреть на Томаса. – Просто Коуди не вытерпел. Он так давно хотел завести собаку, но не знаю, как людям удается уберечь щенка от одиночества, если они уезжают на работу или учебу. – Она взглянула на Тото, а потом потерлась о его нос своим. Пес в ответ лизнул ее в щеку, и девушка хихикнула. – Папа предложил воспользоваться услугами дневной гостиницы для собак, так что посмотрим. Может, нам проще будет определиться, если мы поухаживаем за ним несколько дней. Мне выгулять его? Не хочу устраивать беспорядка в машине.
Тэйлор покачал головой:
– Я выгулял его, перед тем как забрал ребят. Он должен дотерпеть до дома. Эбби рассказала тебе, что его нужно пристегивать?
– Рассказала – в мельчайших подробностях.
Рейган потрепала Тото по голове, потом повернулась, открывая заднюю дверцу своей машины. Пес перешел к ней, сел, демонстрируя идеальное поведение, и девушка вновь его пристегнула.
– Ладно, – сказала Рейган. – Дело сделано. Рада была видеть тебя, Тэйлор. – Она перевела взгляд на Томаса и вновь помрачнела. – Пока, Ти Джей.
Наверняка она из его бывших. Судя по прозвищу и слишком уж холодному поведению, он, должно быть, разбил ей сердце.
Девушка снова улыбнулась мне:
– Я Рейган.
– Лииз… рада познакомиться, – ответила я, сбитая с толку такой переменой.
Она заторопилась к передней дверце своей машины, а потом скрылась внутри. Девушка умчалась, а Тэйлор, Томас и я все так же сидели в тишине.
– Ну ладно! – наконец сказал Тэйлор. – Идем уже на мальчишник.
– Не понимаю этого, – сказал Томас. – Он ведь уже не холостяк.
Тэйлор похлопал брата по плечу, опять же так сильно, что я даже вздрогнула.
– На этих выходных мы отметим то, что пропустили, потому что этот мелкий мерзавец женился тайком. Вот в чем смысл. И, Томми… – Улыбка Тэйлора померкла.
– Знаю. Мне звонил Трентон, – сказал Томас.
Тэйлор кивнул, в его глазах промелькнула грусть. Он потянул за ручку, открывая дверцу, а потом пересек стоянку.
Когда я открыла свою дверцу, меня окатило волной холодного воздуха. Томас потер мои руки, выдыхая облачко пара – белое пятно на темном фоне окутавшей нас ночи.
– Ты справишься, – дрожа, проговорила я.
– Забыла, как здесь бывает холодно? Так скоро?
– Замолчи, – сказала я, направляясь к зданию, в котором скрылся Тэйлор.
Томас догнал меня и взял за руку:
– Ну и как тебе Тэйлор?
– Твои родители должны гордиться. У вас исключительные гены.
– Приму это за комплимент, а не заигрывание с моим братом. Ты моя на все выходные, не забыла?
Я ухмыльнулась, и он с озорством притянул меня к себе. Вдруг я осознала, насколько правдивы были сказанные невзначай слова. Мы остановились возле двери, я взглянула на Томаса – он собирался с духом перед тем, как войти внутрь.
Не зная, что еще я могу сделать, я поднялась на носочки и поцеловала его в щеку. Он повернулся, встречаясь со мной губами. Этот невинный жест запустил цепную реакцию. Томас со страстью обхватил мое лицо ладонями. Я раздвинула губы, позволяя его языку скользнуть внутрь, и стиснула в кулаках спортивную куртку.
Вдруг музыка, доносившаяся изнутри, стала громче, и Томас отпустил меня.
– Томми!
Еще один брат – уж очень он был похож на Тэйлора – держал дверь открытой. На нем были лишь желтые нейлоновые плавки «Спидо», которые едва скрывали его достоинство, и парик в тон. Ядовито-желтые акриловые волосы были завиты в тугие кудряшки, и парень игриво потрепал их рукой.
– Нравится? – спросил он.
Парень слегка покружился, после чего стало ясно, что это вовсе не плавки, а стринги.
Став невольной свидетельницей демонстрации его белоснежных ягодиц, я смущенно отвернулась.
Томас оглядел брата с головы до пят и издал смешок:
– Какого черта ты на себя напялил, Трентон?
На губах Трентона появилась легкая улыбка, оставляя ямочку на щеке. Он крепко сжал плечо Томаса.
– Все это часть сценария. Заходите! – сказал он, махнув рукой и подзывая нас к себе. – Заходите!
Трентон придержал для нас дверь, и мы зашли внутрь.
С потолка свисали картонные изображения женской груди, а по полу и столам было рассыпано золотистое конфетти в форме пениса. В углу находился стол с различными бутылками спиртного и ведерками льда с пивом всех мастей. Вина здесь не было, зато был торт в форме огромной розовой груди.
Томас наклонился к моему уху:
– Я же говорил, что тебе не стоило приходить сюда.
– Думаешь, это меня оскорбит? Я работаю в сфере, где почти всем заправляют мужчины. Слово «сиськи» я слышу по крайней мере раз в день.
Томас молча согласился со мной, а потом взглянул на свою руку, которой секунду назад похлопал брата по плечу. На ладони Томаса остался блеск для тела, покрывавший кожу Трентона, и теперь его рука мерцала в свете зеркального шара. Томас тут же пришел в ужас.
Я схватила со стола салфетку.
– Вот, возьми. – Я протянула ее Томасу.
– Спасибо, – ответил он, одновременно с иронией и отвращением.
Томас взял меня за руку и повел сквозь толпу, смятая салфетка с блеском все еще была зажата в наших ладонях. Громкая музыка била меня по ушам, басы отдавали вибрацией во всем теле. Вокруг толпились дюжины мужчин и всего горстка женщин. Мне вдруг стало не по себе при мысли о том, что в любую секунду я натолкнусь на Камиллу.
Даже сквозь салфетку я ощущала тепло ладони Томаса. Если он и нервничал, то не показывал этого. Пока мы шли через зал, он поприветствовал нескольких парней, по возрасту – студентов колледжа. Как только мы достигли противоположной стороны, Томас вытянул руки и обнял полноватого мужчину, целуя его в щеку.
– Привет, пап.
– И тебе привет, сынок, – сипло проговорил Джим Мэддокс. – Самое время тебе вернуться домой.
– Лииз, – сказал Томас, – это мой отец, Джим Мэддокс.
Мужчина был немного ниже Томаса, но вот глаза его искрились тем же обаянием. Джим взглянул на меня с добротой и терпением, накопленным за тридцать лет, пока он воспитывал пятерых младших Мэддоксов. Яркие огни зеркального шара оставляли разноцветные пятна на его коротких и редких серебристых волосах.
Вдруг полуприкрытые глаза Джима вспыхнули.
– Это твоя девушка, Томас?
Томас поцеловал меня в щеку:
– Я не перестаю твердить ей об этом, но она мне не верит.
Джим распахнул свои объятия:
– Иди же сюда, милая! Рад познакомиться!
Вместо того чтобы пожать руку, Джим притянул меня к себе и крепко обнял. Когда он отпустил меня, Томас положил руку мне на плечи. Среди родных он выглядел более жизнерадостным, чем я ожидала.
Томас прижал меня к себе:
– Лииз – профессор в Калифорнийском университете, пап. Она просто гений.
– И она мирится с твоим дурным характером? – спросил Джим, пытаясь перекричать музыку.
Томас покачал головой:
– Совсем нет.
Джим громко засмеялся:
– Тогда не упусти ее.
– Я не перестаю твердить ему об этом, но он мне не верит, – сказала я, толкая Томаса локтем в бок.
Джим снова засмеялся:
– И профессор какого предмета, дорогая?
– Культурологии, – сказала я, чувствуя себя неловко из-за того, что приходится кричать.
Джим усмехнулся:
– Должно быть, она правда очень умная. Я понятия не имею, что, черт побери, это значит! – Он приложил кулак ко рту и кашлянул.
– Принести тебе воды, пап?
Джим кивнул:
– Спасибо, сынок.
Томас поцеловал меня в щеку и оставил нас наедине, отправившись за водой. Я же не знала, привыкну ли когда-нибудь к прикосновению его губ к своей коже. Но я надеялась, что этого никогда не случится.
– Как давно ты работаешь в колледже? – спросил Джим.
– Это мой первый семестр, – ответила я.
Он кивнул:
– И хороший там студенческий городок?
– Да, – улыбнулась я.
– Тебе нравится Сан-Диего? – спросил он.
– Обожаю его. Раньше я жила в Чикаго. Погода в Сан-Диего намного лучше.
– Значит, ты родом из Иллинойса? – удивился Джим.
– Так и есть, – ответила я, отчетливо выговаривая слова, чтобы не приходилось громко кричать.
– Понятно, – усмехнулся он. – Жаль, что Томми не живет поближе. Но здесь он всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Думаю, там он счастлив, – сказал Джим и кивнул, будто соглашаясь со своими словами. – Как вы познакомились?
– Я переехала в его дом, – ответила я и заметила, что Томас разговаривает с девушкой возле стола с напитками.
Он засунул руки в карманы и уткнулся взглядом в пол. Мне стало понятно, что он героически держит себя в руках.
Томас кивнул, девушка тоже кивнула. Потом она обвила его руками. Ее лица я не видела, а вот в глазах Томаса застыла боль.
В груди у меня опять неприятно заныло, и я ссутулилась. Скрестила руки на груди, чтобы скрасить свою непроизвольную реакцию.
– Значит, у вас с Томасом… это недавно? – спросил Джим.
– Относительно недавно, – сказала я, глядя на Томаса и висевшую на нем девушку.
Трентон перестал танцевать и теперь тоже смотрел на них, стоя почти параллельно мне.
– Та девушка с Томасом… это Камилла?
Джим замешкался, но потом кивнул:
– Да, это она.
Прошла целая минута, после которой Томас и Камилла вновь обнялись.
Джим прокашлялся и вновь заговорил:
– Я еще никогда не видел своего мальчика таким счастливым, как в тот момент, когда он представил мне тебя. Даже если вы встречаетесь недолго, это происходит в настоящем… в отличие от других вещей… которые остались в прошлом.
Я робко улыбнулась Джиму, и он прижал меня к себе.
– Если Томми пока не сказал этого тебе, то ему стоило бы.
Я кивнула, пытаясь разобраться с различными эмоциями, которые меня захлестнули. Странно, что девушка, состоявшая в счастливом браке со своей работой, испытывала такую боль. Если Томас мне был не нужен, мое сердце об этом не догадывалось.