Я вздохнула, убрала руку и откинулась на сиденье.
— Хорошо. Едем.
Мы заехали на стоянку, и Америка остановилась между «чарджером» и «харлеем». Она поднялась по ступенькам, уперев руки в бока с присущим только ей драматизмом.
— Идем же, Эбби! — позвала Америка, махая мне рукой.
Я нехотя последовала за подругой и остановилась, когда по ступенькам сбежал Шепли и что-то прошептал ей на ухо. Он посмотрел на меня, покачал головой и снова что-то шепнул.
— Что такое? — спросила я.
— Шеп… — Америка заколебалась. — Шеп считает, что нам не стоит заходить внутрь. Трэвис все еще бесится.
— Речь о том, что именно я не должна заходить? — спросила я.
Америка неуверенно пожала плечами и посмотрела на Шепли.
Он прикоснулся к моему плечу.
— Эбби, ты ничего не сделала. Он просто не… хочет сейчас видеть тебя.
— Но почему, если я ничего не сделала?
— Не знаю. Трэвис не говорит мне этого. Думаю, ему стыдно, что он потерял самообладание у тебя на глазах.
— Вообще-то, на глазах у всей столовой! При чем тут я?
— Очень даже при чем, — сказал Шепли, избегая моего взгляда.
Несколько секунд я молча смотрела на них, а потом взбежала по ступенькам и ворвалась в пустую гостиную. Дверь в комнату Трэвиса была закрыта, и я постучала.
— Трэвис!.. Это я, открывай.
— Гулька, уходи, — подал он голос.
Я заглянула внутрь и увидела его сидящим на краю кровати лицом к окну. Тотошка поставил лапки ему на спину, не понимая, почему его игнорируют.
— Трэв, что с тобой творится? — спросила я.
Он не ответил, поэтому я встала перед ним и скрестила руки. У него заиграли желваки, но он уже не был таким страшным, как в столовой. Парень выглядел невыразимо печальным.
— Не хочешь говорить со мной об этом?
Я подождала, но он ничего не ответил. Тогда я сделала шаг к двери, и Трэвис тяжело вздохнул.
— Помнишь, когда Брэзил что-то ляпнул в мой адрес, а ты стала защищать меня? Ну… вот это и произошло сейчас. Хотя я слегка увлекся.
— Ты начал злиться еще до того, как Крис что-то сказал, — проговорила я, садясь рядом с Трэвисом.
Он по-прежнему смотрел в окно.
— То, что я сказал раньше, не выдумки. Гулька, тебе правда стоит уйти. Видит бог, я этого сделать не смогу.
— Ты ведь не хочешь, чтобы я уходила. — Я прикоснулась к его руке.
Он снова напрягся, потом обнял меня, на секунду замешкался, но все же поцеловал в лоб и прижался щекой к виску.
— Как бы сильно я ни старался, это не важно. После того как все будет сказано и сделано, ты меня возненавидишь.
Я обхватила его руками и напомнила:
— Мы просто обязаны быть друзьями. «Нет» не принимается.
Брови Трэвиса взметнулись, он притянул меня к себе обеими руками, по-прежнему глядя в окно.
— Я часто смотрю, как ты спишь. Ты выглядишь умиротворенной. Во мне же такого спокойствия нет. Внутри меня кипят ярость и злость, но не в то время, когда я наблюдаю за твоим сном. Это я как раз и делал, когда вошел Паркер, — продолжил Трэвис. — Я не спал, а он ворвался в комнату. Стоял и ошеломленно смотрел на нас. Я знаю, что он подумал, но ничего не стал объяснять. Я не сделал этого, ведь мне действительно хотелось, чтобы он считал, будто между нами что-то произошло. А теперь весь универ думает, что ты провела ночь с нами обоими.
Щенок забрался ко мне на колени, и я почесала у него за ушком. Трэвис погладил его разок и положил ладонь на мою руку.
— Извини.
— Если он поверил сплетням, то сам виноват. — Я пожала плечами.
— Трудно подумать что-то другое, увидев нас вместе в постели.
— Он знает, что я живу у тебя. И я была полностью одета!
— Наверное, он не обратил на это внимания, слишком взбесился, — вздохнул Трэвис. — Гулька, я знаю, что он нравится тебе. Мне следовало ему все объяснить. Я перед тобой в таком долгу.
— Это неважно.
— Ты не злишься? — удивился Трэвис.
— Вот почему ты так расстроился? Решил, я разозлюсь из-за того, что ты не рассказал мне правду?
— Это логично. Если бы кто-нибудь в одиночку разделался с моей репутацией, я бы хоть немного, но злился.
— Тебя ведь не волнует репутация. Что случилось с Трэвисом, которому плевать на всеобщее мнение? — поддразнила я, толкая его в бок.
— Когда ты узнала про сплетни, а я увидел твое лицо, все изменилось. Я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня.
— Ты никогда не заставишь меня страдать.
— Да я себе лучше руку отрежу. — Он вздохнул.
Трэвис приник щекой к моим волосам. У меня не нашлось подходящего ответа, а Трэвис высказался, поэтому мы сидели в тишине. Время от времени он крепко обнимал меня. Я сжала его рубашку, не зная, чем еще кроме объятий помочь ему.
Когда солнце уже пряталось за горизонтом, в дверь осторожно постучали.
— Эбби!.. — еле слышно позвала Америка.
— Входи, Мерик, — произнес Трэвис.
Америка и Шепли зашли в комнату. Увидев нас с Трэвисом в обнимку, подруга улыбнулась.
— Мы собирались перекусить. Не хотите прокатиться в «Пэй Вэй»?
— Фу… Мерик, опять азиатская кухня? — спросил Трэвис.
Я улыбнулась: он стал самим собой.
Америка тоже заметила перемену.
— Ага. Так что, идете?
— Умираю с голоду, — сказала я.
— Еще бы, ты ведь так и не пообедала. — Трэвис нахмурился, поднялся и потянул меня за собой. — Идем, накормим тебя.
Он обнял меня и не убирал руку с моей талии, пока мы не устроились за столиком в «Пэй Вэй».
Как только Трэвис удалился в уборную, ко мне нагнулась Америка.
— Ну? Что он сказал?
— Ничего. — Я пожала плечами.
Подруга удивленно подняла брови.
— Ты пробыла в его комнате два часа. И он ничего не сказал?
— Обычно он так и поступает, когда злится, — отозвался Шепли.
— Не может быть, чтобы Трэвис ничего не сказал, — не унималась Америка.
— Он сказал, что слегка увлекся, вступившись за меня, и что ничего не объяснил Паркеру, когда тот вошел в комнату. Вот и все, — проговорила я, теребя солонку и перечницу.
Шепли покачал головой и закрыл глаза.
— Что такое, малыш? — спросила Америка, выпрямляя спину.
— Трэвис просто… — Шепли вздохнул и закатил глаза. — Забудьте.
Америка упрямо нахмурилась.
— Черт побери, ты не можешь вот так…
Она умолкла, когда за столик опустился Трэвис и положил руку за моей спиной.
— Вот гадство! Неужели еду еще не принесли?
Мы рассмеялись. И продолжали веселиться, пока не закрылся ресторан, потом забрались в машину и поехали домой. Шепли занес Америку по ступенькам на своей спине, а Трэвис задержался на улице и взял меня за руку. Он смотрел на ребят, пока они не скрылись за дверью, а потом печально улыбнулся мне.
— Я должен извиниться за сегодняшний день. Прости меня.
— Ты уже извинился. Все в порядке.
— Нет, я извинился за Паркера. Не хочу, чтобы ты считала меня психом, который набрасывается на людей по мелочам, — сказал он. — Я должен извиниться, потому что вступился за тебя не по той причине, по которой хотелось бы.
— А эта причина… — заговорила я.
— Он сказал, что хочет встать в очередь. Я накинулся на него именно поэтому, а не потому, что он тебя поддразнивал.
— Это достаточная причина, Трэв, чтобы вступиться за меня.
— В том-то и дело. Я взбесился, потому что воспринял это как желание переспать с тобой.
Обдумав, что имел в виду Трэвис, я сжала его рубашку и прислонилась головой к груди.
— Знаешь, мне все равно, что говорят другие, все равно, что ты потерял самообладание и расплющил Крису нос. Мне ни к чему плохая репутация, но я устала оправдываться перед всеми за нашу дружбу. К черту их.
Глаза Трэвиса наполнились нежностью, а уголки губ поползли вверх.
— Нашу дружбу? Иногда мне интересно, слушаешь ли ты меня.
— Что ты имеешь в виду?
— Идем внутрь, я устал.
Я кивнула, и Трэвис повел меня в квартиру, прижимая к себе. Америка и Шепли заперлись в своей спальне, а я быстро забежала в душ.
Пока я переодевалась в пижаму, Трэвис сидел с Тотошкой за дверью. Через полчаса мы уже легли спать.
Я положила руку под голову и с облегчением вздохнула.
— Осталось всего две недели. Что же ты устроишь, когда я вернусь в «Морган»?
— Не знаю, — ответил Трэвис.
Даже в темноте я увидела, как он измученно нахмурился.
— Эй! — Я прикоснулась к его руке. — Я просто пошутила.
Я долго наблюдала, как он пытается расслабиться, вздыхает и часто моргает. Трэвис заворочался в постели и повернулся ко мне.
— Гулька, ты мне доверяешь?
— Да, а что?
— Иди сюда, — сказал он, притягивая меня к себе. На долю секунды я напряглась, а потом расслабилась и положила голову ему на грудь. Что бы ни творилось в его душе, он нуждался во мне. Даже если бы я очень захотела, то не стала бы возражать. Быть сейчас с ним рядом казалось мне самым правильным.
Глава 9ОБЕЩАНИЕ
— Так с кем ты, с Паркером или Трэвисом? Я в замешательстве. — Финч покачал головой.
— Паркер со мной не разговаривает, наше общение пока под вопросом, — сказала я, поправляя свой рюкзак.
Финч выдохнул дым и снял с языка табачную крошку.
— Значит, с Трэвисом?
— Финч, мы просто друзья.
— Все считают, у вас какая-то извращенная дружба с взаимной выгодой, которую ты никак не хочешь признавать.
— Меня это не заботит. Пусть думают, что хотят.
— С каких это пор? Что случилось с вечно взволнованной, загадочной и осторожной Эбби, которую я знаю?
— Она умерла от стресса после всех слухов и домыслов.
— Плохо. Над кем же я тогда стану смеяться? Мне этого будет не хватать.
Я ударила Финча по руке, он хихикнул и сказал:
— Хорошо. Пора уже прекратить притворство.
— В смысле?
— Дорогуша, ты общаешься с тем, кто притворялся большую часть своей жизни.
— Финч, ты о чем? Что я скрытая лесбиянка?
— Нет, ты что-то темнишь. Кардиганы, напускная скромность, походы в рестораны с Паркером Хейсом… это все ненастоящее. Ты стриптизерша из какого-нибудь городишки или прошла курс реабилитации. Я склоняюсь ко второму.