– О боже! – завизжала я.
– Давай, голубка, выпей их! – сказал Трэвис.
Я с подозрением глянула на Брэзила.
– Значит, я получу двадцатку за каждую выпитую стопку?
– Так точно, слабачка. Учитывая твой вес, ты заработаешь к концу вечера баксов шестьдесят.
– Брэзил, не торопись с выводами, – сказала я, беря первую стопку. Поднесла к губам, мигом опустошила и переложила в другую руку.
– Вот черт! – воскликнул Трэвис.
– Брэзил, это пустая трата денег, – сказала я, вытирая губы. – Надо пить не «Патрон», а «Куэрво».
Самодовольная улыбка исчезла с лица Брэзила. Он покачал головой и пожал плечами.
– Тогда принимайся за дело. В твоем распоряжении бумажники двенадцати футболистов, и парни сомневаются, что ты сможешь прикончить хотя бы десяток.
Я прищурилась.
– Удваиваем ставки. Я говорю, что выпью пятнадцать.
– Сорок баксов за рюмку? – неуверенно спросил Брэзил.
– Ты испугался? – проговорила я.
– Нет, черт побери! Я дам по двадцатке за каждую стопку, а когда ты доберешься до пятнадцатой, удвою общую сумму.
– Вот как празднуют дни рождения в Канзасе, – сказала я, опустошая еще одну рюмку.
Через час и еще три стопки я танцевала в гостиной с Трэвисом. Играла рок-баллада, и, двигаясь в такт музыке, Трэвис шевелил губами и повторял слова песни. В конце первого припева он наклонил меня, я забросила руки назад. Снова поднял меня, и я ахнула.
– Только не делай так, когда я перейду к двузначной цифре стопок, – захихикала я.
– Не помню, я уже говорил, что ты потрясающе выглядишь сегодня?
Я покачала головой и обняла Трэвиса, утыкаясь лицом ему в плечо. Он крепче прижал меня к себе и уткнулся в мою шею. Я совершенно позабыла о всяких решениях, браслетах и раздвоении личности. Я находилась там, где и хотела.
Когда музыка стала более ритмичной, отворилась дверь.
– Паркер! – крикнула я, подбегая к нему и обнимая. – Ты все-таки пришел!
– Извини, Эбс, что опоздал, – сказал он, целуя меня в губы. – С днем рождения!
– Спасибо, – ответила я, краем глаза замечая, как на нас пялится Трэвис.
Паркер приподнял мою руку.
– Ты надела его.
– Я же обещала. Потанцуем?
Паркер покачал головой.
– Э… я не танцую.
– Тогда хочешь посмотреть, как я опустошу шестую стопку «Патрона»? – улыбнулась я, показывая пять двадцатидолларовых купюр. – Если доберусь до пятнадцатой, то сумма удвоится.
– А тебе не кажется, что это слегка опасно?
– Я ловко с ними управляюсь, – шепнула я ему на ухо. – Мы с отцом играли в это с моего шестнадцатилетия.
– Правда? – неодобрительно спросил Паркер и нахмурился. – Ты пила с отцом текилу?
– Так уж он налаживал отношения, – пожала плечами я.
Паркер никак не отреагировал на мои слова. Он обвел взглядом толпу.
– Я не смогу остаться надолго. Мы с отцом рано утром уезжаем на охоту.
– Хорошо, что моя вечеринка сегодня, иначе завтра у тебя бы не получилось, – сказала я, удивляясь его планам.
Паркер улыбнулся и взял меня за руку.
– Я бы вернулся вовремя.
Притащив Паркера к барной стойке, я схватила очередную стопку и прикончила ее, с грохотом опуская обратно к предыдущим пяти.
Брэзил вручил мне еще двадцатку, и я отправилась танцевать в гостиную. Трэвис перехватил меня, и мы танцевали все вместе с Шепли и Америкой.
Шепли шлепнул меня по ягодицам.
– Раз!
Америка добавила второй шлепок, а потом присоединились все остальные, кроме Паркера. Перед девятнадцатым разом Трэвис потер ладони.
– Мой черед!
Я потерла свою пятую точку, начавшую уже побаливать.
– Полегче только! У меня задница болит!
Лукаво улыбнувшись, Трэвис высоко занес руку. Я крепко зажмурилась. Через мгновение я приоткрыла глаза и увидела, что за секунду до шлепка Трэвис остановился и легонько хлопнул по моей попе.
– Девятнадцать! – заявил он.
Гости радостно закричали. Америка пьяным голосом принялась исполнять «Happy Birthday». Я засмеялась, когда вся комната запела «голубка» вместо моего имени.
Заиграла очередная медленная мелодия, и Паркер повел меня на импровизированный танцпол. Очень вскоре я поняла, почему Паркер не танцует.
– Извини, – сказал он, в третий раз наступая мне на ноги.
Я опустила голову ему на плечо.
– У тебя все отлично получается, – солгала я.
Он прижался губами к моему виску.
– Что будешь делать вечером в понедельник?
– Ужинать с тобой?
– Ага. В моей новой квартире.
– Ты все-таки нашел себе жилье!
Он засмеялся и кивнул.
– Правда, еду нам лучше заказать, моя стряпня несъедобна.
– Я все равно съела бы, – улыбнулась я.
Паркер огляделся по сторонам и повел меня в коридор. Там он аккуратно прислонил меня к стене и стал целовать своими нежными губами. Руки его были повсюду. Сначала я подыгрывала, но, когда его язык проник сквозь мои губы, у меня появилось чувство, что я поступаю неправильно.
– Ладно, Паркер, – увернулась я.
– Все в порядке?
– Просто, мне кажется, с моей стороны невежливо зажиматься с тобой в темном углу, когда у меня там гости.
Он улыбнулся и снова поцеловал меня.
– Ты права, извини. Я просто хотел подарить тебе перед уходом незабываемый поцелуй.
– Ты уходишь?
Паркер погладил меня по щеке.
– Эбс, мне вставать через четыре часа.
Я поджала губы.
– Хорошо. Значит, до понедельника?
– До завтра. Я заеду к тебе, как вернусь.
Паркер довел меня до двери и перед уходом поцеловал в щеку. Я заметила, как уставились на меня Шепли, Америка и Трэвис.
– Папочка ушел! – громко сказал Трэвис, как только закрылась дверь. – Вечеринка начинается.
Толпа закричала, а Трэвис потащил меня в центр комнаты.
– Подожди… у меня кое-что по графику, – сказала я, ведя его за руку к стойке. Залпом выпила еще рюмку и засмеялась, когда Трэвис взял себе одну и опустошил ее. Я схватила следующую, Трэвис тоже.
– Еще семь, Эбби, – сказал Брэзил, отдавая мне деньги.
Я вытерла губы, и Трэвис снова повел меня в гостиную. Я танцевала с Америкой, потом с Шепли, затем со мной пытался потанцевать Крис Дженкс, но Трэвис оттащил его за рубашку и покачал головой. Крис пожал плечами и отвернулся, начав танцевать с первой попавшейся девчонкой.
Десятая стопка давалась уже с трудом. Меня слегка пошатывало, когда мы стояли с Америкой на диване Брэзила и танцевали как неуклюжие школьницы. Хохотали абсолютно безо всякой причины и махали руками в такт музыке.
Я споткнулась, чуть не рухнув с дивана, но Трэвис моментально поддержал меня за бедра, сохраняя равновесие.
– Ты уже все доказала, – проговорил он. – Выпила при нас больше, чем какая-либо другая девчонка. Я прикрываю лавочку.
– Черта с два, – промямлила я. – Впереди меня ждут шестьсот баксов. Из всех людей не тебе мне говорить, что я не могу совершить безрассудство ради денег.
– Голубка, если тебе так нужны деньги…
– Не собираюсь я брать у тебя, – ухмыльнулась я.
– Я хотел подкинуть идею, чтобы ты заложила этот браслет, – улыбнулся он.
При этих словах я шлепнула его по руке, и в этот момент Америка начала обратный отсчет до полуночи. Когда стрелка остановилась на двенадцати, мы закричали, празднуя мой день рождения. Мне исполнилось девятнадцать.
Америка и Шепли поцеловали меня в щеки с обеих сторон, а Трэвис оторвал от земли и покружил.
– Голубка, с днем рождения, – с нежностью сказал он.
Я посмотрела в его бархатные карие глаза и на мгновение утонула в них. Все вокруг будто замерло, пока мы смотрели друг на друга. Мы стояли так близко, что его дыхание касалось моей кожи.
– Рюмки! – воскликнула я и поплелась к стойке.
– Эбби, выглядишь ты не очень. Думаю, пора закончить, – сказал Брэзил.
– Я не сдамся, – ответила я. – Хочу получить свои деньги.
Брэзил положил двадцатку под две последние рюмки, а потом крикнул другим футболистам.
– Она собирается их выпить. Мне нужно пятнадцать двадцаток!
Парни застонали и полезли в бумажники. Около последней стопки образовалась целая гора банкнот. Трэвис опустошил четыре оставшиеся стопки, кроме моих двух.
– Не подумал бы, что проиграю пятьдесят баксов девчонке в пари на пятнадцать рюмок, – пожаловался Крис.
– Придется поверить, Дженкс, – сказала я, беря по стопке в каждую руку.
Я опрокинула рюмку и подождала, пока исчезнут рвотные позывы.
– Голубка? – позвал Трэвис, делая ко мне шаг.
Я подняла указательный палец, а Брэзил улыбнулся.
– Она сейчас проспорит, – сказал он.
– Ничего подобного, – покачала головой Америка. – Эбби, дыши глубже.
Я закрыла глаза и втянула воздух, поднимая последнюю рюмку.
– Боже, Эбби! Ты же умрешь от алкогольного отравления! – закричал Шепли.
– У нее все получится, – заверила его Америка.
Я запрокинула голову, позволяя текиле обжечь мое горло. Челюсть онемела еще после восьмой рюмки, крепость восьмидесятиградусного напитка давно уже не ощущалась.
Все вокруг кричали и свистели, а Брэзил вручил мне стопку денег.
– Спасибо, – с гордостью сказала я, засовывая их в лифчик.
– Ты сейчас такая сексуальная, – шепнул мне на ухо Трэвис, когда мы шли в гостиную.
Мы протанцевали до утра, а текущая по венам текила в итоге погрузила меня в забытье.
Глава 8Сплетни
Когда я наконец открыла глаза, то увидела вместо подушки чьи-то ноги. Трэвис сидел спиной к ванне, прислонив голову к стене, – в отключке. Выглядел он не лучшим образом, под стать моему состоянию. Я сбросила с себя одеяло и встала, с ужасом посмотрев на свое отражение в зеркале над раковиной.
Выглядела я жалко. Тушь растеклась, на щеках застыли черные разводы от слез, помада размазалась вокруг рта, а волосы спутались в клубок.
Вокруг Трэвиса валялись простыни, полотенца и одеяла. Он соорудил здесь постель для ночлега, в то время как я избавлялась от пятнадцати рюмок текилы. Трэвис держал мои волосы над унитазом, а потом всю ночь сидел рядом. Я включила воду и подставила руку под струю, подбирая нужную температуру. Стерев с лица следы макияжа, я услышала стон, доносящийся с пола. Трэвис зашевелился, потер глаза и потянулся. Потом посмотрел на место рядом с собой и в панике подскочил.