Я ударила Финча по руке, и он засмеялся.
– Хорошо. Пора уже прекратить притворяться, – сказал он.
– В смысле?
– Дорогуша, ты общаешься с тем, кто притворялся большую часть своей жизни. Я тебя за милю учуял.
– Финч, ты о чем? Что я скрытая лесбиянка?
– Нет, ты что-то темнишь. Кардиганы, напускная скромность, походы в рестораны с Паркером Хейсом… это не ты настоящая. Либо ты стриптизерша из какого-нибудь городишки, или прошла курс реабилитации. Я склоняюсь ко второму.
– Догадки не по твоей части! – громко расхохоталась я.
– Так в чем твой секрет?
– Расскажи я тебе, это будет уже не секрет, так?
На лице Финча появилась озорная улыбка.
– Я тебе свой открыл, твоя очередь.
– Не хочу огорчать, но твоя сексуальная ориентация, Финч, далеко не секрет.
– Вот черт! А я-то думал, вокруг меня загадочная аура сексуальной игривости, – снова затягиваясь, сказал он.
Перед тем как заговорить, я поежилась.
– Финч, у тебя с предками все в порядке?
– Моя мама просто великолепная… а с отцом мы много конфликтовали, но сейчас все хорошо.
– А мой отец – Мик Эбернати.
– Кто это?
– Вот видишь! – засмеялась я. – Не так уж и важно, если ты узнаешь, кто он.
– Так кто?
– Ходячие неприятности. Азартные игры, выпивка, дурной нрав… в моей семье это наследственное. Мы с Америкой приехали сюда, чтобы я могла начать с чистого листа, без клейма, что я дочь пьяницы-неудачника.
– Игрок-неудачник из Уичито?
– Я родилась в Неваде. Там все, чего бы Мик ни касался, превращалось в золото. Когда мне исполнилось тринадцать, удача отвернулась от него.
– И он стал винить тебя.
– Америка много чем пожертвовала, чтобы приехать сюда со мной. И вот я появляюсь здесь и сталкиваюсь лицом к лицу с Трэвисом.
– А когда ты смотришь на Трэвиса…
– Все это слишком знакомо мне.
Финч кивнул и бросил окурок на землю.
– Вот отстой, Эбби.
– Если кому-нибудь расскажешь, – прищурилась я, – позвоню мафии. Я там пару ребят знаю.
– Врешь!
– Хочешь верь, хочешь нет.
Финч с подозрением посмотрел на меня и улыбнулся.
– Ты официально признана самым крутым человеком, которого я знаю.
– Печально, Финч. Тебе стоит чаще бывать на людях, – сказала я, останавливаясь у входа в столовую.
Финч приподнял мою голову за подбородок.
– Все наладится. Я твердо верю, что в жизни все не случайно. Ты приехала сюда, Америка встретила Шепли, ты нашла дорогу на Арену и перевернула весь мир Трэвиса Мэддокса с ног на голову. Подумай об этом, – сказал Финч, легонько целуя меня в губы.
– Привет всем! – раздался голос Трэвиса. Он обнял меня за талию, оторвал от земли и поставил рядом с собой. – Финч, ты последний, из-за кого я стал бы волноваться! – поддразнил он. – Уступишь мне ее?
Финч приблизился к Трэвису и подмигнул.
– Увидимся позже, конфетка!
Когда Трэвис повернулся ко мне, его улыбка исчезла.
– Ты чего нахмурилась?
Я покачала головой, стараясь пережить прилив адреналина.
– Мне не очень нравится это обращение. У меня с ним связаны дурные воспоминания.
– Ласковое обращение твоего миссионера?
– Не угадал, – проворчала я.
Трэвис хлопнул кулаком по ладони.
– Хочешь, я пойду и вытрясу из Финча дух? Преподам ему урок? Снаружи, конечно.
Я не сдержала улыбки.
– Если бы я хотела поквитаться с Финчем, то просто сказала бы ему, что Прада вышел из моды. Остальное он сделал бы сам.
Трэвис засмеялся и подтолкнул меня к двери.
– Идем! Я умираю с голоду!
Мы сели за стол вместе, толкая друг друга в бок и щипая. Настроение Трэвиса было столь же позитивным, как и в ночь, когда я проиграла пари. Все за столом, конечно, заметили перемену, а когда Трэвис устроил мини-сражение за еду, внимание на нас обратили и другие столики.
– Я словно в зоопарке, – закатила я глаза.
Трэвис какое-то время смотрел на меня, потом глянул на тех, кто пялился, и встал.
– Я НЕ МОГУ! – закричал он. С ужасом я увидела, как все в столовой повернулись в его сторону. Трэвис несколько раз мотнул головой в такт мысленному ритму.
– О нет! – закрыл глаза Шепли.
Трэвис улыбнулся.
– …Испытать… у… до… вольствия, – пропел он. – Не могу испытать… у-до-воль-ствия. Я пробовал… и пробовал… и пробовал… и пробовал… – Он забрался на стол под всеобщие удивленные взгляды. – Я НЕ МОГУ, НЕТ, Я НЕ МОГУ![14]
Он указал в сторону футболистов в конце стола, они улыбнулись и в унисон прокричали: «Я НЕ МОГУ, НЕТ, Я НЕ МОГУ!» Вся столовая стала отбивать ритм.
Трэвис поднес ко рту кулак и пропел:
– Когда я еду в своей тачке, по радио чувак бубнит… о бесполезных новостях! Чтобы воображение разжечь мое! Я НЕ МОГУ, НЕТ, Я НЕ МОГУ!
«О нет, о нет, о нет!» – Он протанцевал мимо меня, подпевая в воображаемый микрофон.
Вся столовая единогласно распевала:
– Хей, хей, хей!
– Так я говорю! – пропел Трэвис.
Он слегка дернул бедрами, и столовая наполнилась девичьими свистами и визжанием. Трэвис снова прошел мимо меня, исполняя куплет в противоположной стороне комнаты, а футболисты подпевали ему.
– Я помогу тебе! – закричала какая-то девчонка.
– …Ведь я пробовал и пробовал, и пробовал… – пропел он.
– Я НЕ МОГУ, НЕТ, Я НЕ МОГУ! НЕ МОГУ, НЕТ, НЕ МОГУ! – подпели его бэк-вокалисты.
Трэвис остановился передо мной и подался вперед.
– Когда я смотрю телик… чувак там бубнит… какой белой станет рубашка моя! Он не мужик, ведь он не курит… тех сигарет, что и я! Я не могу… нет, не могу! О нет, о нет, о нет!
Все захлопали в ритм, а футболисты пропели:
– Хей, хей, хей!
– Так я говорю! – пропел Трэвис, указывая на хлопающую публику. Некоторые встали и подтанцовывали ему, но большинство с удивлением глазели.
Трэвис перепрыгнул на соседний стол, а Америка завизжала и захлопала, толкая меня в бок. Я покачала головой. Кажется, я умерла и попала на «Классный Мюзикл».
Футболисты напевали мелодию:
– На, на, на-на-на! На, на, на! На, на, на-на-на!
Трэвис высоко поднял свой кулак-микрофон:
– Когда я еду … вокруг света… я делаю это… я это пою!
Трэвис спрыгнул на пол и приблизился к моему лицу.
– Я хочу закадрить девчонку одну … а она говорит мне: «Малыш, приходи-ка потом»… у меня полоса неудач! Я НЕ МОГУ, НЕТ, Я НЕ МОГУ! О нет, о нет, о нет!
Вся столовая отбивала ритм, футбольная команда подпевала свою часть:
– Хей-хей-хей!
– Не могу испытать, нет! Не могу испытать, нет! Удоволь-ствие! – Трэвис склонился надо мной, улыбаясь и пытаясь выровнять дыхание.
Вся столовая взорвалась аплодисментами, кто-то даже свистел. Трэвис поцеловал меня в лоб, встал и всем поклонился.
Когда он вернулся на свое место, то усмехнулся.
– Теперь они не смотрят на тебя, так? – тяжело дыша, сказал он.
– Спасибо. Но не стоило, – сказала я.
– Эбс?
Я подняла глаза и увидела стоящего в конце стола Паркера. Все взгляды вновь обратились на меня.
– Нам надо поговорить, – слегка нервничая, сказал Паркер. Я взглянула на Америку, потом на Трэвиса и опять на Паркера.
– Пожалуйста? – попросил он, засовывая руки в карманы.
Я кивнула и пошла за ним на улицу. Он миновал окна и завернул за здание, чтобы остаться наедине.
– Я не хотел снова привлекать к тебе внимание. Знаю, ты это ненавидишь.
– Если хотел поговорить, тебе стоило позвонить, – сказала я.
Он кивнул и уперся взглядом в землю.
– Я не собирался искать тебя в столовой. Просто заметил оживление, а потом тебя. Вот и зашел. Извини.
Я подождала, и Паркер снова заговорил.
– Не знаю, что случилось между тобой и Трэвисом. Меня это не касается… мы ведь только сходили на несколько свиданий. Сначала я расстроился, конечно, но потом понял другое. Если бы ничего к тебе не испытывал, меня бы это не тронуло.
– Паркер, я не спала с ним. Он придерживал меня за волосы, пока я извергала пинту «Патрона» в его унитаз. Это, конечно, верх романтики.
Паркер коротко усмехнулся.
– Не думаю, что для наших отношений сейчас самые благоприятные условия… не когда ты живешь с Трэвисом. По правде говоря, Эбби, ты мне очень нравишься. Не знаю, что это за чувство, но я все время думаю о тебе.
Я улыбнулась, и он взял меня за руку, проводя пальцем по браслету.
– Возможно, я отпугнул тебя этим нелепым подарком, но раньше я не бывал в подобной ситуации. Мне кажется, я постоянно соревнуюсь с Трэвисом за твое внимание.
– Ты совсем не отпугнул меня этим браслетом.
Паркер поджал губы.
– Я бы хотел снова пригласить тебя на свидание через пару недель, когда ваш месяц с Трэвисом подойдет к концу. Тогда мы сможем узнать друг друга лучше без всяких отвлекающих факторов.
– Справедливо.
Паркер склонился и закрыл глаза, прижимаясь ко мне губами.
– Скоро позвоню тебе.
Я помахала ему на прощание и вернулась в столовую, проходя мимо Трэвиса.
Он перехватил меня, сажая себе на колени.
– Так тяжело разрывать отношения, да?
– Он хочет попытаться еще раз, когда я вернусь в Морган.
– Черт, мне нужно срочно придумать другое пари, – сказал Трэвис, придвигая мою тарелку.
Следующие две недели пролетели незаметно. Помимо уроков я проводила все свободное время с Трэвисом, по большей части наедине. Мы ходили ужинать, танцевали в «Реде», играли в боулинг. К тому же Трэвис отменил два боя. Когда мы не смеялись как ненормальные над всякой чепухой, то мерились силами на руках, валялись с Тотошкой на диване и смотрели фильмы. Трэвис намеренно игнорировал каждую девушку, которая строила ему глазки, и все заговорили о новом Трэвисе.
В мой последний вечер в квартире Америка и Шепли куда-то незаметно исчезли, а Трэвис приготовил особый Прощальный Ужин. Купил вина, разложил салфетки, даже принес домой новые столовые приборы. Он расставил тарелки на барной стойке и разместил свой стул напротив моего. Впервые у меня появилось отдаленное чувство, что мы на свидании.