Я съежилась, когда услышала писклявый голос Кары:
– Что такое? – возмутилась она.
Я прижалась ухом к двери, пытаясь разобрать слова Трэвиса. Сильно напрягаться мне не пришлось.
– Я знаю, что она там! – закричал он. – Голубка?
– Она не… Эй! – завизжала Кара.
Дверь ударилась о бетонную стену комнаты, и я поняла, что Трэвис ворвался внутрь. После минутной тишины я снова услышала его крик.
– Голубка! Где она?
– Я ее не видела! – громко и с не присущей ей злостью сказала Кара. Дверь захлопнулась, а меня охватило тошнотворное чувство. Я ждала, что Трэвис станет делать дальше.
После нескольких минут тишины я приоткрыла дверь и высунулась в коридор. Трэвис сидел на полу, прислонившись спиной к стене и закрыв лицо руками. Я прикрыла дверь так тихо, как только могла. Меня беспокоило, что кто-нибудь вызовет охрану общаги. Через час я снова выглянула в коридор. Трэвис не сдвинулся с места. Ночью я еще пару раз проверяла, там ли он, и наконец к четырем часам уснула. Я намеренно проспала уроки, зная, что сегодня никуда не пойду. Включила телефон. Трэвис заполонил весь ящик входящих сообщений. Бесконечные эсэмэски, посланные мне ночью, начинались извинениями и заканчивались напыщенными тирадами.
Днем я позвонила Америке, надеясь, что Трэвис не изъял у нее телефон. Когда подруга ответила, я вздохнула.
– Привет.
Америка говорила полушепотом.
– Я не сказала Шепли, где ты. Не хочу, чтобы он попал в эпицентр скандала. Трэвис сейчас ужасно злится на меня. Возможно, сегодня я останусь в Моргане.
– Если Трэвис не успокоился, то… желаю удачи с мирным сном здесь. Прошлой ночью он устроил в коридоре сцену, достойную премии «Оскар». Я удивлена, что никто не вызвал охрану.
– Сегодня его выгнали с истории. Когда ты не пришла на урок, он опрокинул ваши парты. Шеп слышал, что он прождал тебя после всех занятий. Эбби, он сходит с ума. Я сказала ему, что ты решилась на это, когда он согласился работать на Бенни. Как он допустил саму мысль, что ты примешь это?
– Увидимся, когда ты приедешь сюда. Пока я не могу вернуться в свою комнату.
Следующую неделю мы с Америкой были соседями. Она старалась держать Шепли подальше, чтобы он не поддался соблазну рассказать Трэвису о моем местонахождении. Пришлось приложить огромные усилия, чтобы избегать встречи с ним. Я исключила обеды в столовой, уроки истории и уходила с занятий пораньше. Я знала, что в итоге мне придется поговорить с Трэвисом, но не могла сделать это до того, как он успокоится и примет мое решение.
Вечером в пятницу я находилась в комнате одна, лежа в кровати и прижав телефон к уху. Я закатила глаза, когда в животе заурчало.
– Я могу заехать за тобой и отвезти поужинать, – предложила Америка.
Я пролистнула учебник по истории, по-быстрому переворачивая страницы, исчерканные на полях любовными посланиями Трэвиса.
– Нет, Мерик, сегодня вы с Шепом впервые за эту неделю вместе. Я загляну в столовую.
– Уверена?
– Ага. Передавай Шепу привет.
Я медленно подошла к столовой, ощущая на себе пристальные взгляды окружающих. Вся школа стояла на голове после нашего расставания, а взрывоопасное поведение Трэвиса все только усугубляло. Когда впереди замаячили лампы столовой, на дороге у меня возник темный силуэт.
– Голубка?
Я вздрогнула и остановилась. Трэвис вышел на свет, небритый и бледный.
– Боже, Трэвис! Ты меня чертовски перепугал!
– Если бы ты ответила на телефон, мне не пришлось бы подкрадываться к тебе.
– Ты выглядишь ужасно, как будто в аду побывал.
– Пару раз там был за эту неделю.
Я обхватила себя руками.
– Вообще-то я шла что-нибудь перекусить. Позвоню тебе потом, хорошо?
– Нет. Нам надо поговорить.
– Трэв…
– Я отклонил предложение Бенни. Позвонил ему в среду и сказал нет. – В глазах Трэвиса загорелся огонек надежды, но тут же исчез, когда он увидел выражение моего лица.
– Трэвис, я не знаю, что ты хочешь от меня услышать.
– Скажи, что прощаешь меня. Скажи, что примешь обратно.
Я сжала зубы, запрещая себе заплакать.
– Не могу.
Лицо Трэвиса исказилось. Я воспользовалась этой возможностью и обошла его, но он встал у меня на пути.
– Я не спал и не ел… я не могу сосредоточиться. Я ведь знаю, что ты любишь меня. Все будет как раньше, если ты только примешь меня.
Я закрыла глаза.
– Между нами все неправильно, Трэвис. Мне кажется, ты помешан на самой мысли обладать мною.
– Это не так. Голубка, я люблю тебя больше собственной жизни, – обиженно сказал он.
– Об этом я и говорю. Речи помешанного.
– Это не помешательство, а правда.
– Хорошо… что в таком случае для тебя гармония? Деньги, я, твоя жизнь… или есть что-то важнее денег?
– Я сознаю, что натворил, понятно? Вижу, как ты все восприняла, но знай я, что ты бросишь меня, я бы никогда… я всего лишь хотел позаботиться о тебе.
– Ты уже это говорил.
– Пожалуйста, не поступай так. Я не смогу перенести такого состояния… это просто убивает меня, – сказал он, резко выдыхая, как будто из его легких вышибли весь воздух.
– Трэвис, я все решила.
– Не говори так, – вздрогнул он.
– Все кончено, иди домой.
Трэвис свел брови вместе.
– Но мой дом – это ты.
Его слова задели меня за живое, а в груди все сжалось так, что трудно было дышать.
– Трэв, ты сделал свой выбор. А я свой, – сказала я, проклиная себя за дрожь в голосе.
– Я буду держаться подальше от Вегаса и Бенни, черт побери… я закончу учебу. Но мне нужна ты. Я нуждаюсь в тебе. Ты мой лучший друг. – В его надломленном голосе слышалось отчаяние, под стать выражению лица. В тусклом свете я увидела слезинку, упавшую с ресниц, а в следующую секунду Трэвис дотянулся до меня, обнял и прильнул губами в поцелуе. Крепко прижал к себе, а потом нежно обнял лицо ладонями, становясь настойчивее и в отчаянии пытаясь добиться от меня реакции.
– Поцелуй меня, – прошептал он, снова впиваясь в меня поцелуем. Мои глаза и губы оставались закрытыми, а тело обмякло в его объятиях. Я использовала остатки самообладания, чтобы не ответить на поцелуй, ведь всю неделю я так скучала по этим губам.
– Поцелуй меня! – умоляюще произнес он. – Пожалуйста, голубка! Я же сказал ему нет!
Когда по моему каменному лицу потекли горячие слезы, я оттолкнула Трэвиса.
– Оставь меня в покое!
Я прошла всего пару шагов, когда он схватил меня за запястье. Я не повернулась, держа руку вытянутой позади себя.
– Умоляю тебя!
Моя рука опустилась и дернулась, когда Трэвис упал на колени.
– Эбби, я умоляю тебя. Не делай этого.
Я повернулась и увидела искаженное страданием лицо Трэвиса. Мой взгляд переместился на его руку, останавливаясь на моем имени, выведенном черными буквами на запястье. Я отвернулась, глядя в сторону столовой. Трэвис доказал мне то, чего я так сильно боялась. Как бы он ни любил меня, я уходила на второй план, когда на кону стояли деньги. Все, как и с Миком. Уступи я сейчас, Трэвис либо изменил бы свое решение насчет Бенни, либо злился на меня каждый раз, когда деньги могли бы облегчить его жизнь. Я представила, как он возвращается с работы «синего воротничка» с тем же самым взглядом, что и Мик после неудачной ночи. Я стану виноватой в том, что его жизнь будет не такой, как он хотел. Я не могла позволить, чтобы мое будущее было отягощено горечью и сожалением, оставленными мною позади.
– Трэвис, отпусти меня.
Через несколько секунд он все-таки выпустил мою руку. Я побежала к стеклянной двери и не оборачиваясь дернула за нее. Пока я шла к буфету, все пялились на меня, а как только достигла цели, головы повернулись в другом направлении – к стеклянным дверям, за которыми стоял на коленях Трэвис.
При виде его, сидящего на полу, по щекам побежали слезы, которые я так усердно сдерживала. Я прошла мимо тарелок и подносов и вырвалась в коридор, побежав к уборным. Мало того, что все лицезрели сцену между мной и Трэвисом, я не могла позволить им увидеть себя в слезах.
Я забилась в кабинку и просидела там час, безостановочно рыдая, пока не услышала тихий стук в дверь.
– Эбби?
Я шмыгнула носом.
– Финч, что ты здесь делаешь? Это же женский туалет.
– Кара видела, как ты забежала сюда, и сходила за мной в общагу. Впусти, – тихим голосом сказал он.
Я покачала головой. Он, конечно, не видел меня, но я не могла вымолвить ни слова. Я услышала, как он вздохнул, а потом поставил ладони на пол, пытаясь заползти в кабинку под дверцей.
– Не верю, что ты заставляешь меня делать это, – сказал он, заползая внутрь. – Ты пожалеешь, что не открыла дверь, потому что я только что ползал по залитому мочой полу, а теперь собираюсь обнять тебя.
Я издала смешок, а потом улыбка на моем лице перекосилась. Финч притянул меня к себе. Ноги мои подогнулись, и Финч осторожно опустил меня на пол, сажая себе на колени.
– Ш-ш, – сказал он, качая меня на руках. Он вздохнул, мотая головой. – Черт побери, девочка моя. Что же мне с тобой делать?
Глава 17Никаких благодарностей
Я рисовала всякую белиберду на обложке тетради, квадраты в других квадратах, соединяла их друг с другом, создавая недоделанные объемные кубы. До начала урока оставалось десять минут, а аудитория по-прежнему пустовала. Моя жизнь вновь понемногу приходила в норму, но мне все-таки нужна была пара минут, чтобы собраться с духом, прежде чем пообщаться с кем-то, кроме Финча и Америки.
– Да, мы больше не встречаемся, но это не значит, что ты не можешь носить подаренный мною браслет, – сказал Паркер, подсаживаясь ко мне.
– Я собиралась вернуть тебе его.
Паркер улыбнулся и нагнулся, чтобы дорисовать стрелочку над одним из кубов.
– Эбс, это был подарок. Я не делаю подарки на каких-то условиях.
Доктор Баллард щелкнула пальцами над головой, занимая свое место во главе класса, а потом принялась рыться на заваленном бумагами столе. Внезапно аудитория наполнилась галдежом, который эхом отдавался от огромных, залитых дождевыми каплями окон.