тя бы дружбу.
– Дружбу? – переспросила я. Это слово обжигало мне горло.
– Я желаю тебе счастья. Что бы ни потребовалось для этого.
Внутри меня все перевернулось, и я поразилась тому, какую боль причинили мне его слова. Он отпускал меня, как раз когда я сама не хотела этого. Я могла сказать ему, что передумала, и он бы забрал свои слова обратно, но удерживать его, когда он решился отпустить меня, было несправедливо по отношению к нам обоим.
Я улыбнулась, перебарывая слезы.
– Спорю на пятьдесят баксов, ты еще поблагодаришь меня, когда встретишь свою будущую жену.
Трэвис свел брови вместе и поник.
– Легкий спор. Единственная, на которой я мог бы жениться, только что разбила мне сердце.
После этих слов я больше не могла изображать улыбку. Я смахнула слезы с глаз и встала.
– Думаю, пора довезти меня.
– Извини, голубка. Это совсем не смешно.
– Трэв, ты не так понял, я имела в виду отвезти домой. Я действительно устала.
Трэвис втянул воздух и кивнул, вставая с дивана. Я обняла его братьев и попросила Трентона попрощаться за меня с отцом. Трэвис стоял на пороге с нашими сумками, и все парни договорились собраться дома на Рождество. Я изображала улыбку, пока мы не вышли за дверь. Когда Трэвис проводил меня до Моргана, его лицо по-прежнему выражало печаль, однако мука исчезла. Все же эти выходные не были трюком, чтобы вернуть меня. Они стали финалом.
Трэвис наклонился, поцеловал меня в щеку и придержал дверь, наблюдая, как я захожу внутрь.
– Спасибо за сегодняшний день. Ты даже не представляешь, как осчастливила мою семью.
Я остановилась на нижней ступеньке.
– Ты ведь завтра им все расскажешь, так?
Он взглянул в сторону стоянки, потом посмотрел на меня.
– Почти уверен, что они все поняли. Ты не одна ходила с каменным лицом, голубка.
Я потрясенно посмотрела на него, и впервые с момента нашей встречи он ушел от меня, даже не оглянувшись.
Глава 18Коробка
Итоговые экзамены стали проклятием для всех, кроме меня. Я усердно готовилась – в комнате с Карой и Америкой или в библиотеке. Я видела Трэвиса лишь мельком, когда сменили расписание на зачеты. На зимние каникулы я отправилась домой к Америке, благодаря Шепли, что тот остался с Трэвисом и мне не пришлось лицезреть постоянные проявления любви.
Последние четыре дня каникул я провалялась в постели, подхватив простуду. Трэвис сказал, что хотел остаться друзьями, однако даже не позвонил. Я с радостью провела несколько дней, погрязнув в жалости к себе, и хотела раз и навсегда покончить с этим до возвращения на учебу.
Обратная дорога в Истерн заняла целую вечность. Я с нетерпением ждала весеннего семестра, как и встречи с Трэвисом.
Первый день занятий знаменовался новым потоком энергии, прокатившимся по общаге, и снежной погодой. Новые курсы означали новых друзей и новые знакомства. У меня не было ни одного совместного занятия с Трэвисом, Паркером, Шепли или Америкой, зато Финч не попал лишь на одно.
За обедом я с волнением ждала появления Трэвиса, но когда он вошел, то лишь подмигнул мне и занял место в конце стола со своими «братьями». Я пыталась сосредоточиться на разговоре Америки и Финча о последней футбольной игре сезона, но все время отвлекалась на голос Трэвиса. Он потчевал всех рассказами о своих приключениях и стычках с законом, а также о новой девушке Трентона, которую они встретили как-то ночью в «Ред Дор». Я внутренне сжалась, ожидая услышать упоминание о девушке, которую встретил он или привез домой, но этим он с друзьями не поделился.
С потолка столовой все еще свисали красные и золотые новогодние шары, покачиваясь из-за воздушного потока обогревателей. Я закуталась в кардиган. Финч заметил мою нервозность и обнял, поглаживая по руке. Я знала, что слишком много внимания обращаю на Трэвиса, ожидая его взгляда, но, казалось, он забыл, что я сижу за этим же столом.
Трэвис оставался невосприимчив к ордам девушек, подходивших к нему после вестей о нашем разрыве. Однако он вернул наши отношения на платонический уровень, хоть и довольно напряженный. Мы провели порознь почти месяц, в итоге я сомневалась, как вести себя рядом с ним.
Как только он закончил обедать, то подошел к нам и положил руки мне на плечи. Сердце мое затрепетало.
– Шеп, как занятия? – спросил он.
Шепли наморщился.
– Первый день отстой. Бесконечное изложение учебной программы и правил поведения. Я вообще не понимаю, почему пришел на первой неделе. Как насчет тебя?
– Э… без этого никак. А у тебя, голубка? – спросил Трэвис.
– То же самое, – сказала я ровным голосом, пытаясь не выдать волнения.
– Хорошо отдохнула? – поинтересовался Трэвис, покачивая меня из стороны в сторону.
– Неплохо, – ответила я как можно убедительнее.
– Отлично. У меня еще одно занятие. Пока.
Я проследила, как он по-быстрому вышел за двери и закурил на улице.
– Ого, – пискляво произнесла Америка. Подруга взглянула на Трэвиса, рассекавшего ногами снег на пустыре, и покачала головой.
– Что такое? – спросил Шепли.
Америка раздосадованно положила подбородок на кулак.
– Странно как-то…
– Ты о чем? – спросил Шепли, отбрасывая светлые пряди Америки назад, чтобы провести губами по ее шее.
Америка улыбнулась и прильнула к нему.
– Он совершенно нормальный… каким может быть Трэвис, конечно. Что с ним такое?
Шепли покачал головой и пожал плечами.
– Не знаю. Он уже некоторое время такой.
– Эбби, как может все стать наоборот? Он в отличном настроении, а ты несчастна, – сказала Америка, не обращая внимания на тех, кто развесил уши.
– Несчастна? – удивленно переспросил Шепли.
Я растерянно открыла рот, и лицо мое вспыхнуло.
– Неправда!
Америка поковырялась в своем салате.
– Он чуть ли не впал в экстаз, черт побери.
– Мерик, прекрати, – предупредила я.
Подруга пожала плечами и принялась за еду.
– Мне кажется, он притворяется.
Шепли толкнул ее в бок.
– Америка? Ты идешь со мной на вечеринку святого Валентина для пар или как?
– Разве нельзя спросить ласково? Как нормальный бойфренд?
– Я спрашивал тебя… уже не раз. А ты все время отвечаешь: «Спроси меня попозже».
Подруга откинулась на стуле и надула губки.
– Я не пойду без Эбби.
Лицо Шепли исказилось от раздражения.
– В прошлый раз она все время провела с Трэвом. Ты ее почти не видела.
– Мерик, перестань строить из себя ребенка, – сказала я, кидая в нее сельдерей.
Финч толкнул меня локтем.
– Я бы сводил тебя, красотуля, но, извини, я не в братстве.
– Чертовски хорошая мысль, – сказал Шепли. Глаза его засветились.
– Шеп, я не в Сиг Тау, – поморщился Финч. – Я нигде не состою. Братства противоречат моей религии.
– Финч, ну пожалуйста! – попросила Америка.
– Дежавю, – проворчала я.
Финч искоса глянул на меня и вздохнул.
– Эбби, ничего личного. Я еще не был на свидании… с девушкой.
– Знаю. – Я потрясла головой, пытаясь скрыть смущение. – Все в порядке. Правда.
– Ты нужна мне там, – сказала Америка. – Мы заключили договор, помнишь? Никаких вечеринок поодиночке.
– Мерик, ты вряд ли будешь одна. Прекрати драматизировать, – сказала я, раздраженная этим разговором.
– Хочешь драмы? Когда на каникулах ты заболела, это я поставила рядом с твоей кроватью мусорное ведро, это я всю ночь держала коробку с бумажными платками и вставала, чтобы дать тебе сироп от кашля! Ты в долгу передо мной!
– Америка Мэйсон, – поморщилась я. – А я столько раз придерживала твои волосы, когда тебя тошнило!
– Ты чихала мне в лицо! – сказала Америка, показывая на свой нос.
Я сдула с лица непослушные пряди. У меня никогда не получалось переспорить Америку, если она решительно настроилась добиться своего.
– Отлично, – сквозь зубы сказала я.
– Финч? – обратилась я к другу со своей лучшей фальшивой улыбкой. – Ты пойдешь со мной на дурацкую вечеринку Сиг Тау по случаю Дня святого Валентина?
Финч притянул меня к себе.
– Да. И только потому, что ты назвала ее дурацкой.
После обеда я пошла с Финчем на занятия, обсуждая вечеринку и то, как мы оба страшимся ее. Мы сели рядом на психологии, и я тряхнула головой, когда профессор начал рассказывать четвертую за день программу курса.
За окном кружился снег, умоляя впустить, а потом разочарованно падая на землю.
После занятий мимо прошел парень, которого я раз видела в «Доме» Сиг Тау. Хлопнув по моей парте, он подмигнул мне. Я вежливо улыбнулась и повернулась к Финчу. Тот одарил меня лукавой улыбкой. Я запихнула в рюкзак учебник с ноутбуком, повесила на плечи и поплелась по засыпанной солью тропинке в Морган.
На пустыре небольшая группа ребят затеяла стрельбу снежками, и Финч передернулся, глядя на взмывшую в воздух бесцветную пыль.
Пока Финч докуривал сигарету, я составляла ему компанию. К нам подбежала Америка, потирая руки в ярко-зеленых варежках.
– Где Шеп? – спросила я.
– Поехал домой. Вроде как Трэвису понадобилась его помощь.
– А ты не поехала с ним?
– Эбби, я там не живу.
– Это только в теории, – подмигнул ей Финч.
– Да, мне нравится проводить время со своим парнем, – закатила глаза Америка. – Подайте на меня в суд.
Финч бросил окурок в снег.
– Я пошел, девчонки. Увидимся за ужином?
Мы с Америкой улыбнулись и кивнули. Финч сначала поцеловал в щеку меня, потом Америку. Уходя, он держался середины мокрого тротуара, чтобы, не дай бог, не ступить в снег.
– Он такой нелепый, – покачала головой Америка, следя за его усилиями.
– Мерик, он же из Флориды. Он не привык к снегу.
Подруга засмеялась и потянула меня к двери.
– Эбби!
Я обернулась и увидела, как мимо Финча пробежал Паркер. Он остановился и отдышался перед тем, как заговорить. Пушок на его серой куртке вздымался с каждым вздохом, и я усмехнулась, когда Америка с любопытством взглянула на Паркера.