– Есть три способа заполучить недосягаемую девушку: терпение, другие девушки и безразличие. Ты же не будешь лучшим другом на веки вечные. Ты сексуально привлекателен и не пропустишь ни одной юбки. Короче говоря, Трэвис Мэддокс.
– Я знал. Ты всегда меня хотела, – с ухмылкой проговорил он.
Я поднялась.
– Э… нет. Совсем нет. Даже в старших классах такого не было.
– Лгунья, – сказал он, вставая. – Я тоже не пробовал с тобой переспать. Мой брат всегда был в тебя влюблен.
При этих словах я замерла. И что это, черт побери, значит? Знал ли он что-нибудь?
– Безразличие, – проговорил Трэвис. – Другие девушки. Терпение. Понял.
Я кивнула.
– Если вы двое поженитесь, ты будешь должен мне сотню баксов.
– Поженимся? – с отвращением произнес Трэвис. – Что за вздор ты несешь, Кэми? Мне же девятнадцать! Кто женится в девятнадцать?
– Обычно и Трэвис Мэддокс не приходит в бар, чтобы поныть из-за девушки. Одному Богу известно.
– Тебе не стыдно, что желаешь мне этого? – подмигнул он. – Приходи на мой следующий бой, Камилла! Будь другом, договорились?
– Ты же знаешь, что я должна работать.
– Я как-нибудь устрою более поздний бой.
– Все равно не приду! Там одни варвары!
– Приходи с Трентом!
Трэвис отвернулся и пошел прочь. Я потрясенно застыла на месте. Это Трентона он имел в виду? Значит, Трентон говорил про меня. Кому еще он рассказал?
Когда Трэвис удалился через массивную красную дверь, внутрь зашла большая компания, а после потянулся и другой народ. Хорошо, что у меня не было времени переживать, ходили ли о нас какие-то слухи и дойдут ли они до Ти Джея.
На следующий день ближе к полудню я зашла в «Скин Дип» в очень дурном настроении. Ти Джей мне не позвонил и не ответил на сообщение, отчего моя паранойя касательно болтливого языка Трентона лишь усилилась.
– Кэми пришла! – с улыбкой сказала Хейзел.
Она поправила на носу очки в черной роговой оправе. Я выдавила из себя улыбку. Хейзел надула губы, накрашенные ярко-красной помадой.
– А почему такая грустная? Неужели вечеринка «Альфы Гаммы» выбила тебя из колеи?
– Вот в чем дело. Ты ходила туда?
– Обожаю красоток из сестринства, – подмигнула она. – Так что с тобой стряслось?
– Просто устала, – ответила я, переворачивая вывеску на «Открыто».
– Берегись! Кэлвин собирается попросить тебя работать по воскресеньям.
– Ты это серьезно? – спросила я более жалобно, чем собиралась.
Сегодня был неподходящий день, чтобы говорить мне об увеличении рабочего времени. Когда я зашла за стойку, появился Трентон.
– Камелия! [7] – воскликнул он.
В руках он держал миску с пластиковыми фруктами.
– Не начинай. Это даже в средней школе не было смешно, тем более не смешно сейчас.
Трентон пожал плечами.
– А мне нравилось это прозвище.
– В средней школе ты даже не знал, кто я такая.
– Кто сказал? – нахмурился он.
Я демонстративно обвела взглядом комнату.
– Ты со мной даже не разговаривал, пока у меня грудь не выросла.
Хейзел хихикнула.
– Работать стало намного интереснее с тех пор, как она здесь появилась!
– Но это не значит, что я не знал, кто ты, – серьезным тоном ответил Трентон.
Хейзел указала на миску в руках Трентона.
– Зачем эти фрукты?
– Это для моего зала. Украшение.
– Отвратительно, – сказала Хейзел.
– Они принадлежали моей маме, – ровным голосом ответил Трентон. – Я решил, что у меня на работе должно быть что-нибудь от нее. Создает мне хорошее настроение.
Он удалился по коридору и скрылся за дверью своего зала.
– Итак, – проговорила Хейзел, облокачиваясь о столешницу. Ее тонкие, нарисованные карандашом брови взметнулись вверх. – Сексуальное напряжение здесь просто зашкаливает.
Я изогнула бровь.
– Не знала, что тебе нравится Кэлвин.
Хейзел поморщила нос.
– Никому не нравится Кэлвин.
– Я все слышал! – крикнул из коридора Кэлвин.
– И отлично! – отозвалась Хейзел. – Так ты совсем не увлечена Трентом?
– Нет, – ответила я.
– Даже немножко?
– У меня есть парень, и я с ним счастлива, – сказала я, лизнув большой палец и пересчитав бланки.
– Проклятье! – воскликнула Хейзел. – Вы вдвоем мне очень нравитесь.
– Извини, что огорчила тебя, – сказала я, выравнивая стопку бумаг и укладывая ее в корзину.
Колокольчики на двери зазвенели, и внутрь вошла группа из четырех девушек. Все – загорелые блондинки с пятым размером груди, одетые в тесные блузки разных оттенков розового.
Я хотела было поприветствовать их, но Хейзел указала им на дверь. Девушки затормозили.
– Да ладно тебе, Хейзел. Мы предупредили его, что зайдем, – заныла одна из них.
– Вон отсюда, – сказала Хейзел, все еще указывая на дверь одной рукой, а второй переворачивая страницу журнала «Космополитен».
Не услышав звона колокольчиков, она подняла глаза.
– Вы что, оглохли? Я сказала, вон отсюда!
Девушки нахмурились и, надув губки, удалились.
– Что это было? – спросила я.
Она покачала головой и вздохнула.
– Поклонницы Трентона. У Бишопа тоже они есть. Эти девушки слоняются возле салона в надежде заполучить бесплатные татуировки или… ну не знаю… парням виднее. – Она закатила глаза. – Если честно, они меня бесят, но до недавнего времени путь сюда им был открыт.
– И что изменилось?
Хейзел пожала плечами.
– Бишоп стал появляться очень редко, а Трентон сказал мне не впускать их как раз после того, как ты стала здесь работать. Вот видишь? Ты еще не совсем безнадежна, – толкнула она меня локтем.
– Мне кажется, я не слишком заслужила полученную зарплату. Я даже не могу как следует смешать «Мэд эйсид»[8]. А дезинфицирующие средства здесь имеют большое значение.
– Заткнись! – криво усмехнулась Хейзел. – Никто другой не заставил бы Кэлвина избавиться от дешевого азиатского интерьера или упорядочить папки. Ты здесь меньше месяца, а мы уже стали более организованными. Клиенты не удивятся, если получат вдобавок к татуировке печенье с предсказанием.
– Спасибо. Я рада, что меня ценят.
– Я тоже ценю тебя, – сказал Трентон, заходя в приемную. – Ценю то, что сегодня вечером ты, наконец, посмотришь со мной «Космические яйца». Я смогу переубедить тебя.
– Нет, – покачала я головой.
– Почему?
– Я работаю.
– А потом?
– Ложусь спать.
– Чушь собачья.
– Ты прав. У меня другие планы.
– С кем? – ухмыльнулся он.
– Пока не знаю, но определенно не с тобой.
– Ой! – хихикнула Хейзел.
Трентон положил свою лапу на миниатюрное личико Хейзел и шутливо оттолкнул ее, борясь с ней и разговаривая со мной.
– Не слишком-то мило. Я думал, ты сказала, что мы друзья.
– Так и есть, – ответила я.
Хейзел наконец вырвалась и стала колотить руку Трентона.
Не обращая на нее внимания, лишь подняв руку, чтобы сдерживать девушку, Трентон проговорил:
– Друзья смотрят вместе «Космические яйца».
– Мы не настолько хорошие друзья, – сказала я, сосредоточенно раскладывая скрепки в линию.
Дверь зазвенела, и внутрь вошли двое клиентов: пара. Они уже были с ног до головы в татуировках.
– Привет, – улыбнулась я. – Чем я могу помочь?
– Рейчел! – воскликнула Хейзел, обнимая девушку.
Незнакомка могла похвастаться пирсингом на брови, гвоздиком с бриллиантом над губой и кольцами в носу и губе. Ее огненно-рыжие волосы в короткой стрижке чуть ли не светились, настолько насыщенным был цвет. Несмотря на многочисленные проколы на лице и покрытые черепами и сказочными феями руки, выглядела она сногсшибательно. Я откинулась на стуле, наблюдая, как девушки болтают друг с другом. Что касается парня, он был высоким и худощавым и также обрадовался при виде Хейзел. Вряд ли им понадобились еще татуировки или пирсинг. Если только тату на лице, потому что лишь там осталось свободное место. Хейзел увела парочку к себе в зал, до нас донеслись звуки смеха и оживленного разговора.
– Сегодня будет тягомотина, – вздохнул Трентон.
– Откуда тебе знать? День только начался.
– Я всегда могу это предсказать, – проговорил он.
– Кто они такие? – спросила я, кивая в сторону коридора.
– Рейчел – сестра Хейзел.
Я недоуменно изогнула брови.
– Может, я чего-то не понимаю, но Рейчел не азиатка. Ни на чуточку.
– Они обе были удочерены. Приемные дети. Их там где-то около дюжины. Все теперь разбросаны по стране, а любят они друг друга как безумные. Это потрясающе.
Я улыбнулась.
– Значит, ты правда не будешь смотреть со мной сегодня «Космические яйца»?
– Правда.
– Ну почему нет? – сказал Трентон, скрещивая руки на груди и переминаясь с ноги на ногу.
– Готовишься к бою? – ухмыльнулась я.
– Ответь на вопрос, Кэмлин. Что ты имеешь против этого фильма? Я должен знать, прежде чем мы двинемся дальше.
– Дальше чего?
– Это ты ставишь палки в колеса.
Я вздохнула.
– Здесь и в «Реде»… мы и так часто видимся.
Он пару секунд молча смотрел на меня, в его теплых карих глазах промелькнул целый вихрь мыслей. Трентон сделал несколько шагов и встал возле меня, уперся ладонью в столешницу рядом с моим бедром, касаясь моей левой руки грудью. Он нагнулся и прошептал у меня над головой:
– А разве это плохо?
– Да. Нет. Не знаю, – скривившись, ответила я.
Он совершенно сбивал меня с толку, к тому же в такой близости от него я не могла думать трезво. Я повернулась, чтобы сказать ему отойти, но затем подняла глаза и замерла. Его лицо было в нескольких дюймах от моего. И он как-то странно смотрел на меня.
Затем Трентон опустил взгляд на мое обнаженное плечо.
– Отличное место для татуировки.
– Нет, – издала я смешок.
– Да брось. Ты видела мою работу.
– Видела, – кивнула я. – Здорово получается.