– Тогда в чем дело?
Я снова взглянула на Трентона, пытаясь прочесть выражение его лица.
– Я тебе не доверяю. Возможно, в итоге я заполучу тату «Да пребудет с тобой Шварц».
Трентон засиял.
– Это же из «Космических яиц»! Я впечатлен.
– Вот видишь? Я уже смотрела этот фильм. Много раз.
– Его можно пересматривать снова и снова.
Хейзел, Рейчел и ее парень вернулись в приемную. Девушка крепко обняла сестру, и они распрощались со слезами на глазах.
– Рождество уже на носу, – сказал Трентон.
Когда Рейчел ушла, Хейзел улыбнулась, но в ее глазах стояла легкая грусть.
– Черт возьми. Я ее обожаю.
– Ты их всех обожаешь, – сказал Трентон. – Если каждый день будешь встречаться с кем-то одним, то хватит на весь месяц.
Хейзел толкнула Трентона локтем в бок, и он ответил ей тем же. Они дрались прямо как брат с сестрой.
– Итак, – сказала Хейзел, чавкая жвачкой. – Я слышала вашу болтовню. Не верю, что ты боишься сделать тату.
– Совсем нет, – покачала я головой.
В приемную вошел Кэлвин.
– Бишоп приходил? – спросил он.
Хейзел покачала головой.
– Нет, Кэл. Ты уже спрашивал меня сегодня. Мы как раз обсуждали первую татуировку Кэми.
Кэлвин окинул меня взглядом с головы до ног.
– Для нашего дела плохо иметь секретаря без татуировок. Ты можешь загладить вину, взяв несколько часов в воскресенье.
– Только если позволишь мне заняться учебой, когда нет работы.
– Договорились, – пожал он плечами.
Мои плечи осунулись. Я не ожидала, что он согласится.
– Давай я сделаю тебе пирсинг в носу, – сказала Хейзел. Ее глаза оживленно засветились.
– В другой раз, – ответила я.
– Куколка, не дай им уговорить тебя делать то, что ты не хочешь. Нет ничего постыдного в том, что ты боишься иголок, – сказал Трентон.
– Я не боюсь, – раздраженно ответила я.
– Тогда давай я сделаю тебе татуировку, – сказал он.
– Ты же, черт побери, барменша, – проговорила Хейзел. – У тебя должна быть по крайней мере одна татуировка.
Я сердито глянула на обоих.
– Это что, групповое давление? Как неоригинально.
– И каким образом я давлю на тебя? – сказал Трентон. – Я просто посоветовал не поддаваться на чьи-либо уговоры.
– А потом сказал позволить тебе сделать мне тату.
Он пожал плечами.
– Признаюсь, я буду безумно рад, что сделал тебе татуировку. Это то же самое, что лишить тебя девственности.
– Что ж, для этого придется переместиться в прошлое, а такого не случится, – ухмыльнулась я.
– Вот именно. Так что это самый лучший вариант. Доверься мне… – вкрадчивым голосом сказал он.
– О боже! – издала смешок Хейзел. – Стыдно признаться, но я чуть не повелась на эту фразу.
– Да? – испытывая внезапную неловкость, спросила я. – Из-за Трента?
Она расхохоталась.
– Если бы! – Хейзел закрыла глаза и поморщилась. – Бобби Принс. Обольститель. Крошечный пенис.
Последнее предложение она сказала фальцетом и подняла вверх указательный и большой пальцы, сводя их вместе.
Мы все разразились смехом. Хейзел промокнула слезы под глазами. Как только мы успокоились, я поймала на себе взгляд Трентона. Когда он так смотрел на меня, я забывала о благоразумии. Мне просто захотелось насладиться молодостью и перестать слишком много думать.
– Хорошо, Трент. Лиши меня девственности.
– Серьезно? – выпрямился он.
– Так мы будем это делать или нет? – спросила я.
– Что именно ты хочешь?
Он подошел к компьютеру и сунул в рот ручку, прикусывая ее.
Немного подумав, я улыбнулась.
– «Куколка». На моих пальцах.
– Ты издеваешься? – ошеломленно сказал Трентон.
– Не подойдет? – спросила я.
Он усмехнулся и вынул ручку изо рта.
– Мне нравится… очень… но для девственницы перебор.
Он снова прикусил ручку и положил ладонь на мышку.
– Если я собираюсь лишиться девственности, то хочу, чтобы все было правильно, – усмехнулась я.
Ручка выпала изо рта Трентона и покатилась по полу. Он нагнулся поднять ее.
– Э… э… есть предпочтения по шрифту? – спросил он, взглянув на меня, потом сделал набросок на компьютере.
– Я хочу, чтобы она выглядела женственно, а не так, будто я только что вернулась с зоны.
– Цветную? Или черно-белую?
– Черный контур. Не знаю насчет цвета. Может, голубой?
– Голубой, как «смурфик»? – подшутил он. Я ничего не ответила. – Как насчет переходного цвета? Голубой внизу, а кверху буквы постепенно тускнеют.
– Потрясно, – сказала я, подталкивая его плечом.
Как только я определилась со шрифтом и цветом, Трентон напечатал кальку, и мы направились к нему в зал.
Я села на стул, Трентон подготовил оборудование.
– Будет офигенно круто, – сказала Хейзел, присаживаясь неподалеку от меня.
Трентон натянул резиновые перчатки.
– Я использую одну иглу. Но все равно будет чертовски больно. Здесь прямо по кости, на пальцах у тебя нет жировой прослойки.
– А где она у нее есть? – сказала Хейзел.
Я подмигнула ей.
Трентон коротко усмехнулся, промыл каждый палец зеленым мылом, вытер полотенцем, потом нанес на ватный диск спирт и протер те пальцы, на которые собирался набить татуировку.
– Возможно, одного сеанса будет недостаточно. Придется делать еще раз.
На очищенную спиртом кожу он нанес немного вазелина.
– Правда? – нахмурилась я.
Хейзел кивнула.
– Ага. На ногах то же самое.
Трентон приложил кальку.
– Что думаешь? Прямо? Так это должно выглядеть?
– Главное, не допусти орфографической ошибки. Не хочу ходить как дура с ошибкой в татуировке.
Трентон усмехнулся.
– Все написано правильно. Я был бы полным кретином, если бы не смог правильно написать короткое слово.
– Сам это сказал, – подшутила я.
Хейзел покачала головой.
– Детка, не оскорбляй его прежде, чем он нанесет на твою кожу перманентный рисунок!
– Выйдет красиво, правда? – спросила я.
Трентон повернулся и с нежностью посмотрел на меня.
– Ты и так красивая.
Мои щеки запылали. Когда Трентон убедился, что калька высохла, он прикоснулся иголкой к моей коже. Скорее это напоминало приятное покалывание, чем мучительную боль. Трентон выводил буквы, стирал излишки краски, затем повторял все заново, полностью отдавшись работе. Я знала, что он постарается сделать все идеально. Поначалу боль была не сильная, но спустя несколько минут из-за жжения в пальцах мне каждый раз хотелось отдернуть руку.
– Готово! – сказал Трентон через пятнадцать минут.
Он стер смазанные чернила. Буквы на моих пальцах были ярко-голубого цвета. Красота! Я повернулась лицом к зеркалу и свела кулаки вместе.
– Отлично смотрится, куколка, – широко улыбаясь, сказал Трентон.
Вышло просто идеально.
– Круто, черт побери, – проговорила Хейзел. – Теперь я тоже хочу тату на пальцах!
Трентон передал мне несколько упаковок крема «Аквафор».
– Наноси вот это. Хорошая штука. Особенно для цветных татуировок.
– Спасибо, – сказала я.
Пару мгновений он лишь смотрел на меня так, будто и впрямь только что забрал мою девственность. В моем животе запорхали бабочки, а в груди разлилось тепло. Я отступила на пару шагов и повернулась лицом к приемной. Зазвонил телефон, но Хейзел ответила за меня.
Трентон облокотился о столешницу, самодовольно улыбаясь.
– Прекрати, – сказала я, пытаясь не улыбнуться в ответ.
– Я ничего не говорил, – возразил он, все еще улыбаясь как идиот.
Зажужжал мой мобильник, затем еще раз.
– Привет, Чейз, – сказала я, и так зная, зачем брат позвонил.
– Мама сегодня готовит ужин. Увидимся в пять.
– Мне надо работать. Она знает, что на выходных я занята.
– Поэтому ужин будет раньше обычного.
Я вздохнула.
– До семи я не освобожусь.
– В смысле? Ты разве не в «Реде» работаешь?
– Да… – сказала я, ругая себя за то, что проговорилась. – Я по-прежнему работаю в баре. Но у меня есть вторая работа.
– Вторая работа? Зачем тебе это? – надменно спросил он.
Чейз продавал электрокардиостимуляторы и считал себя важной птицей. Он хорошо зарабатывал, но слишком уж любил притворяться доктором, хотя на самом деле он лишь бегал за кофе, чтобы подлизаться к другим сотрудникам.
– Я… помогаю другу.
Чейз на некоторое время затих.
– Коби опять на них подсел, так?
Я крепко зажмурилась, не зная, что ответить.
– Чтобы была у мамы в пять, иначе я за тобой сам приеду!
– Хорошо, – сказала я, отключая телефон и бросая его на столешницу.
Я поставила руки на бедра и перевела взгляд на монитор.
– Все в порядке? – спросил Трентон.
– Я только что заварила еще ту кашу в семье. Мама сильно огорчится, а я, конечно же, буду во всем виновата.
– Кэл? – крикнула я. – Мне придется уйти в половине пятого.
– Ты не уйдешь до семи! – крикнул он из своего кабинета.
– Это семейное дело! Она уходит в полпятого! – заступилась за меня Хейзел.
– Да ну вас всех! – воскликнул Кэл, но вряд ли он расстроился.
– Кэл! – крикнул Трентон. – Я иду с ней!
Кэлвин ничего не ответил, вместо этого хлопнула дверь, и он появился в приемной.
– Что за хрень тут творится?
– Семейный ужин, – сказала я.
Кэлвин с подозрением посмотрел на меня, потом на Трентона.
– Ты видел сегодня Бишопа?
Трентон покачал головой.
– Нет, не видел.
Кэлвин повернулся ко мне.
– Тебе действительно нужна группа поддержки, чтобы пойти домой на ужин? – недоуменно спросил Кэлвин.
– Нет.
– Да, нужна, – сказал Трентон. – Сама она в этом не признается.
Я не смогла скрыть жалобного тона в голосе.
– Ты не знаешь, что они за люди. А сегодня будет… ты вовсе не захочешь там оказаться, поверь мне.
– За тем столом должен быть хоть один человек, поддерживающий тебя, и им буду я.
Как я могла спорить с этим? Я, конечно, не хотела, чтобы Трентон встретился с моей безумной семейкой, но рядом с ним будет спокойнее, особенно если все вдруг решат, что срыв Коби и их неведение об этом – моя вина. А потом еще Коби поймет, что я сдала его.