– Полагаю, это значит «да».
– Как узнать, что ты кого-то любишь? Это чувство, которое не исчезает. Я по-прежнему испытываю то же самое к тебе.
– Я тоже. Но я всегда знал, что отношения на расстоянии окажутся для тебя слишком тяжелыми.
– Многие так живут.
– Да, но они общаются больше восьми-девяти раз в месяц.
– Так ты знал, что все кончено? Зачем тогда звал меня сюда? Сказать, что нет ничего страшного в том, что я не смогла сохранить наши отношения?
– Я подумал, если ты приедешь, мы вместе сможем разобраться, что с тобой происходит – трудно ли тебе потому, что мы долго не виделись, или у тебя действительно есть чувства к Трентону.
Я разрыдалась, уткнувшись в салфетку. Наверняка на меня пялились люди, но я не могла осмелиться поднять взгляд.
– Это так унизительно, – сказала я, пытаясь не всхлипнуть.
– Милая, все хорошо. Здесь только мы.
Я слегка опустила ладони, чтобы осмотреться. Он был прав. Во всем ресторане остались лишь мы. Я так увлеклась своими мыслями, что даже не обратила на это внимания.
– Вам что-нибудь еще принести, сэр? – спросила официантка.
Не надо было видеть ее лица, чтобы понять, как ей любопытно, что происходит за нашим столиком.
– Принесите бутылочку, – сказал Ти Джей.
– Красного?
– Красного, – уверенным, ровным голосом проговорил Ти Джей.
– К-конечно, сэр, – сказала девушка.
Я услышала цоканье каблуков, и официантка удалилась.
– Разве они скоро не закрываются?
– Еще есть двадцать минут. Мы сможем прикончить бутылку вина, так?
– Без проблем, – с притворной радостью ответила я. В этот момент я испытывала лишь грусть, стыд и чувство вины.
Легкая улыбка Ти Джея померкла.
– Завтра ты уезжаешь. Нам необязательно сегодня принимать какие-либо решения. Или же завтра. Давай насладимся этим временем.
Он дотянулся до моей ладони и переплел наши пальцы.
После секундной паузы я убрала руку.
– Думаю, мы оба понимаем, что сейчас произошло.
С грустью в глазах Ти Джей кивнул.
Я открыла глаза, когда самолет коснулся земли. Огляделась и увидела, как пассажиры достают мобильные телефоны и отправляют эсэмэски друзьям, родным или коллегам, сообщая, что прилетели. Я же даже не стала включать телефон. Рейган должна быть у родителей, а моя семья и вовсе не знала, что я улетала.
Прошлым вечером мы легли спать, как только вернулись в таунхаус, с мыслью, что обоим придется вставать до рассвета, ведь Ти Джей собирался отвезти меня в аэропорт. Всю ночь он держал меня в объятиях, будто не хотел отпускать, но наутро, в аэропорту, обнял и поцеловал так, словно навсегда прощался со мной. Он был холоден, печален и напряжен.
Я припарковала «смурфика» и ступила на асфальтовую дорожку. Отчасти мне хотелось, чтобы Трентон ждал меня, сидя возле моей двери, но этого не произошло.
В Сан-Диего стояла теплая погода, здесь же от моего дыхания в воздухе появлялись облачка пара. Из-за холода даже болела кожа на лице. Как такое может быть?
Я открыла замок и толкнула дверь, та с грохотом захлопнулась за моей спиной. Затем я поплелась в спальню и ничком упала на свою чудесную незаправленную кровать.
Послышалось шлепанье босых ног по полу.
– Как все прошло? – спросила с порога Рейган.
– Не знаю.
Скрипя полами, подруга подошла к моей кровати и села рядом.
– Вы все еще вместе?
– Нет.
– Ах, ну… это же хорошо, так? В смысле, Ти Джей даже не разговаривал с тобой, пока Трентон тебя не поцеловал, и тут внезапно он купил тебе билет в Калифорнию…
– Рей, давай не сегодня.
– Сегодня в «Ред» приходил Трентон. Видок у него был паршивый.
– Да? Он ушел не один?
Я выглянула из-под подушки. Рейган замешкалась.
– Прямо перед сигналом о последнем заказе. Он напился в доску.
Я кивнула и снова зарылась лицом в подушки.
– Просто… расскажи ему, – с мольбой в голосе проговорила Рейган. – Расскажи ему про Ти Джея.
– Не могу, – ответила я. – И ты не можешь. Ты обещала.
– До сих пор не понимаю, к чему эта секретность.
– Тебе и не надо, – сказала я, посмотрев подруге в глаза. – Просто держи язык за зубами.
– Хорошо, – кивнула Рейган.
Я будто бы только прикрыла глаза, а Рейган уже трясла меня. Просыпаясь, я недовольно застонала.
– Кэми, ты опоздаешь на работу! Оторви свою задницу от кровати!
Я не шевельнулась.
– Ты внезапно взяла себе два отгула. Кэл уволит тебя! Вставай!
Она схватила меня за щиколотки и стянула с кровати, я упала и больно ударилась о пол.
– Ай! Черт бы тебя побрал, Рей!
Подруга наклонилась ко мне.
– Сейчас половина двенадцатого! Вставай!
Я посмотрела на часы, подпрыгнула и забегала по комнате, время от времени выкрикивая ругательства. Наспех почистила зубы, завязала волосы в хвост и надела очки. «Смурфик» поначалу тоже не хотел просыпаться. Машина ревела как раненая кошка, пока наконец не завелась.
Когда я появилась в «Скин Дипе», часы показывали 12:07. Хейзел уже отвечала на звонок, рядом с ней стоял Кэлвин и хмурился.
– Во что ты, черт побери, оделась? – спросил он.
Я опустила взгляд на свои обтягивающие джинсы сливового цвета и белую кофточку с длинным рукавом в горизонтальную полоску.
– В одежду.
– Я нанял на ресепшен сексуальную попку, а ты выглядишь как моя кузина Аннет. Как называется этот стиль? – спросил он у Хейзел.
– Хипстер, – ответила она, возвращаясь к разговору.
– Вот именно. Как моя кузина-хипстер Аннет. В следующий раз хочу видеть глубокое декольте и сексуальные волосы! – сказал он, поднимая в воздух сначала один палец, потом второй.
– Что, черт побери, еще за сексуальные волосы? – спросила я.
Кэлвин пожал плечами.
– Ну, сама знаешь. Беспорядочные, но сексуальные. Будто у тебя только что был секс.
Хейзел с грохотом опустила телефон.
– Все слова, льющиеся из твоего рта, звучат оскорбительно. Сексуальная попка? Декольте? Ты напрашиваешься на иск за сексуальные домогательства!
Кэлвина это не смутило.
– Дело в ботинках? – спросила я, опуская взгляд на свои любимые черные армейские ботинки.
– Нет, в шарфе! – сказал он, тыкая в меня пальцем. – Зачем прятать отличные сиськи за шарфом?
Хейзел улыбнулась.
– Милый шарфик. Хочу такой же, только черный.
Кэлвин нахмурился.
– Он не милый! Мне не нужно ничего милого! Я нанял сексуальную дерзкую барменшу, а теперь получаю хипстера с хвостиком и без татуировок! Я еще могу вынести то, что ты приходишь и уходишь, когда тебе взбредет в голову, но неприлично маячить здесь с чистой как холст кожей. Будто наши работники не доверяют сделать им тату!
– Ты закончил? – раздраженно спросила Хейзел и посмотрела на меня. – У него утром начались месячные.
– Да пошла ты, Хейзел! – фыркнул Кэлвин и, громко топая, умчался в свой кабинет.
– Это ты пошел! – прокричала она ему вслед.
Кэлвин выглянул из-за угла.
– Бишоп приходил?
– Черт возьми, Кэл, нет! В третий раз за день повторяю, он не приходил!
Кэлвин кивнул и скрылся у себя в кабинете. Хейзел долю секунды хмурилась, а потом с улыбкой повернулась ко мне.
– Думаю, сегодня я покажу ему свои пальцы, – сказала я. – Пусть умерит пыл.
– Ни в коем случае, – сказала Хейзел. – Пусть побесится. – Некоторое время она молчала, будто что-то обдумывая, потом толкнула меня локтем в бок. – Так, значит, Калифорния?
– Ага, – ответила я, снимая перекинутую через плечо сумочку. Я бросила ее на стойку и включила компьютер. – Насчет этого…
Зазвенели колокольчики на двери, и внутрь вошел Трентон в дутой темно-синей куртке и бейсболке грязно-белого цвета, сдвинутой на глаза.
– С добрым утром, девчонки, – сказал он, проходя мимо нас.
– С добрым утром, дорогуша, – ответила Хейзел, провожая его взглядом.
Он скрылся у себя в зале, и Хейзел сразу же сердито посмотрела на меня.
– Ты так сильно опустила его.
– Я не хотела, – вздохнула я.
– Ему даже полезно. Чтобы не думал, будто может заполучить любую приглянувшуюся девушку. Помогает держать в узде сволочную натуру.
– Я пойду… – сказала я, направляясь по коридору. Хейзел кивнула.
Когда я вошла в зал, Трентон настраивал свое оборудование. Я скрестила руки на груди и прислонилась к дверному косяку, но парень упорно игнорировал меня. Первые несколько минут это казалось нормальным, но потом я почувствовала себя нелепо.
– Ты когда-нибудь заговоришь со мной вновь? – спросила я.
Не отрывая взгляда от оборудования, Трентон коротко усмехнулся.
– Конечно, куколка. Заговорю. В чем дело?
– Кэлвин сказал, мне нужно больше татуировок.
– А ты хочешь больше татуировок?
– Только если их сделаешь ты.
Он по-прежнему не взглянул на меня.
– Не знаю, Кэми, сегодня у меня все расписано.
Я какое-то время смотрела, как он раскладывает белые пакетики со стерильными инструментами.
– Необязательно сегодня. Как-нибудь на днях.
– Конечно, без проблем, – сказал он, роясь в ящике.
Я подождала еще минуту, но Трентон все так же притворялся, что меня нет; тогда я вернулась в приемную. Он говорил правду. Клиенты приходили к нему один за другим, но даже в короткие перерывы он лишь раз подошел к стойке, да и то чтобы перекинуться парой слов с потенциальным клиентом. Остаток дня Трентон провел в своем зале или же разговаривал с Кэлвином у того в кабинете. Хейзел, казалось, ничуть не обеспокоена таким поведением, впрочем, мало что могло вывести ее из равновесия.
Тем вечером Трентон не появился в «Реде», на следующий день повторилась шестичасовая операция «Игнорируй Кэми», как и на следующий, и так в течение трех недель. Я стала уделять больше времени учебе и докладам. Рейган постоянно зависала с Брэзилом, поэтому я была даже рада, когда вечером в понедельник ко мне заглянул Коби.
Между нами на стойке бара стояли две одинаковые миски куриного супа с вермишелью.